Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Воробьиная сила
Шрифт:

— Ты не в курсе? Перед визитом в Королевство ты с ним связался. И твои слова он воспринял очень серьёзно — выгреб свободные и быстроликвидные деньги организации, а потом начал торговать на понижение с максимально доступным плечом. Он не хеджировал риски опционами, наоборот. В общем, благодаря тебе, он стал очень богат. Конечно, он и раньше не жаловался на бедность, но теперь речь о по-настоящему больших суммах. Так что Данар Тараже собирается покинуть свой пост, оставив Тени Криаза на преемника.

— Я думал, что в таких организациях это возможно только путём ныряния в Тириш с ногами в тазу с застывшим цементом. Так наказывали провинившихся преступные организации у меня на родине. И ещё мне казалось, что Тараже — человек из вашего управления.

— Ну, ничего столь драматичного, — усмехнулся Жагжар. — Конечно,

у них там свои порядки, но если всё сделать правильно, то можно прожить долгую и скучную жизнь. И да, Тараже не совсем наш человек. Люди из нашего управление подошли с предложением того типа, отказываться от которых разумный человек просто-напросто не может. Мы точно так же навестим и его преемника, и преемника его преемника. Контролируемая преступность имеет свои выгоды, только поэтому ей позволено существовать. Ладно, пойдём, тут, конечно, красиво, но нас обоих ждут дела. Вот твои документы.

Он протянул четыре небольшие карточки, сделанные из какого-то металла, на каждой из них имелись люксографии владельцев и их имена. Я приложил палец к удостоверению с моим именем, и в воздухе возникла иллюзия головы, которую я до сих пор не привык считать своей. Полюбовавшись ещё раз своими длинными ушами, я сунул карточки в карман и благодарно кивнул.

— Может останешься на обед? — спросил я его. — Остальные сейчас в оранжерее. В управлении скажешь чистую правду — что работал над налаживанием отношений с «важными людьми».

— Прости, Ули, я бы с радостью, но не могу, — покачал головой Жагжар, и я понял, что он действительно сожалеет. — Дела не терпят.

— Хорошо, понимаю, — кивнул я. — Тебя куда закинуть, к Санду или на свалку? Лексна сейчас в клинике, так что тебя встретит.

— Лучше, наверное, на свалку, — ответил Жагжар. — Вызову оттуда омни и доеду до управления.

Мы спустились вниз, прошли по двору и подошли к вратам. В связи с наступлением весны двор полностью изменился. Посаженные Кенирой фруктовые деревья уже выпустили листья, на клумбах цвели ранние цветы, а на лозах ползучего винограда, растущего вдоль стены за воротами, уже распустились почки. Я активировал портал, открывая проход Жагжару, дождался, пока не скроется в глубинах гаража на той стороне, и снова его закрыл. Затем поднялся на самый верх замка и прошёл в оранжерею — такой же след «воробьиного безумия», как и тот самый «сахар». Там внутри среди буйной зелени, ярких пышных цветов и покрытых плодами фруктовых деревьев возле бассейна с разноцветными рыбками стоял небольшой столик, вокруг которого вольготно расположились Санд, Тана и мои женщины. Мирена смотрела на меня с многозначительной улыбкой, а от Кениры шёл поток сильной любви, благодарности и, странным образом, непреклонной решимости. Двое воробьёв, которых Тана назвал Кралешем и Лаладой, весело гонялись друг за другом, перепархивая с ветки на ветку.

Подойдя к остальным, я бухнулся в свободное кресло, взял стакан, налил в него соку и залпом выпил. Затем достал из кармана пачку карточек и положил на стол.

— Ули Шпац, — хмыкнул Хартан, поднося к глазам моё удостоверение. — Тебе стоило назваться Клаусом. Уши подходят.

Я не показал ни малейшего раздражения. Во-первых, чего-то подобного мы ожидали изначально, во-вторых, попытка прилепить ко мне своё прозвище смотрелась жалко, ну а в-третьих, он повторял это так часто, что даже будь шутка смешной, успела бы давно надоесть.

— Тана, твой папа давно уже не маленький, — сказала Мирена, магией выдёргивая у Хартана документы, — и сам решит, что делать.

— Вырасти сначала таким же большим, — добавила Кенира.

Хартан непонимающе перевёл взгляд с одной женщины на другую, а я закатил глаза. Обе они обожали меня подначивать по поводу изменения размеров, да и Незель, которая тоже знала, как было до ритуала, их в этом полностью поддерживала. К счастью, я сохранил чувство меры и не вырастил себе что-то монструозное, так что последующее наказание за дерзость очень нравилось всем троим. Кенира вновь почувствовала, где витают мои мысли, так что через наши узы ко мне пришёл поток лукавства.

— Я так понимаю, Жагжар уже ушёл, — сказал Ксандаш. — А как проходят твои тренировки?

Смена темы была немного неожиданной, но я честно ответил:

— Тяжело.

После того, как лишаюсь магии, чувствую себя едва живым, что уж говорить о физических нагрузках? Нет, я не жалуюсь, но, если бы я не мог управлять разумом и по-настоящему заставлять себя, у меня бы просто не хватило силы воли.

— Хватило бы, — уверенно сказала Кенира, а Мирена и Тана согласно кивнули. — Более упорного человека я не знаю.

— Боль, слабость и усталость — это хорошо, — одобрительно сказал Ксандаш. — Когда рекрут или кадет преодолевает себя, он становится сильнее. Когда ты устал и медлителен, но стараешься двигаться быстро, ты наращиваешь скорость. Когда руки и ноги не держат, но ты поднимаешь тяжесть — становишься сильнее физически. Ну а когда в тебе остались лишь жалкие капли магии, а ты всё пытаешься её использовать, тогда увеличивается скорость восполнения. Простые армейские премудрости, ты их знаешь не только лучше меня, но и можешь под каждую из них подвести многотомное научное основание. В армии приходится быть осторожным, так частое истощение увеличивает и объём магии, а значить, можно перестараться, но, благодаря госпоже нашей Ирулин, выгорание осталось в прошлом.

Я лишь кивнул. Мне действительно были прекрасны все зависимости, множество учёных подробно их расписало в своих научных работах. И, чтобы стать сильнее, я шёл максимально быстрым путём. Меня не сильно интересовала физическая сила — сейчас я и так был очень силён, а дополнительный объём мышц госпожу вызволить не поможет. Точно так же мне не сильно были важны сила и скорость восполнения элир — благодаря реликвии Незель, я всегда мог использовать магию своей жены, а теперь, после нашей близости, и Мирены. Но переоценить значение изменения скорости восприятия было просто невозможно. Он являлось той базовой характеристикой, на которой основывался мой форсированный режим, и даже маленькая прибавка к этой основе делала меня многократно быстрее. Во время построения графика тренировок я спрашивал декана Заридаш: почему все студенты и маги, желающие прийти к величию, не занимаются чем-то подобным? И во всей правдивости её ответа я смог убедиться очень скоро. Остаться без магии — очень тяжело и больно. В это время не хочется ни двигаться, ни говорить, ни даже думать. Использование пыточного стула серьёзно отличается от простого сливания элир в накопитель, оно настолько же эффективней, настолько же болезненней. И через эту боль, через вереницу этих ежедневных пыток пришлось пройти моим любимым женщинам, и делать это на протяжении многих десятков лет! Пусть этот метод был ужасным и бесчеловечно жестоким, он прекрасно доказал свою эффективность. Не зря Кенира и Мирена превратились в настоящих сверхлюдей, превосходящих по силе магии даже Повелителей Чар. И чтобы обрести могущество, мне приходилось идти этим же путём. Высасываемая из меня магия шла в огромные подземные накопители Хорста. Особой нужды в этом не было, два Сердца, которые я создал, подавали элир больше, чем потребляли артефакты обоих замков, так что резервуар постоянно заполнялся, когда его не опустошало слишком большое количество портальных переходов или же активация осадного режима. Но мне было бы невыносимо осознавать, что силу моей души рассеивают в пространстве безо всякой пользы.

— О чём ты так задумался, Ули? — спросила Кенира.

— О женщинах! — уверенно сказал Хартан. — Он о них думает всегда. Особенно таких красивых, как мама и Миру.

— Почти, — улыбнулся я. — О магии и о богине.

— Ты можешь по этому поводу не очень беспокоиться, — усмехнулась Мирена. — Мы идём с тобой.

— А Жагжару можешь сказать, что завещание не понадобится, — добавил Ксандаш. — Если что-то пойдёт не так, мы или погибнем вместе, или же вместе прорвёмся к цели и победе. Ну а с учётом Последних Шансов, я бы поставил на победу.

— Сама мысль о том, что ты пойдёшь без нас, очень героическая и вызывает желание тебя расцеловать, — сказала Кенира, — но одновременно безумно глупа. Нас с госпожой связывает не меньше, чем тебя, а ещё больше нас связывает с тобой.

— Папа, неужели ты думаешь, что мы куда-то отпустим тебя одного? — спросил Хартан таким тоном, словно не верил, будто такая глупость вообще возможна.

Я оглянул их подозрительным взглядом. Мне, конечно, было тепло от того, насколько ценят меня друзья и любимые, но подобная осведомлённость вызывала множество вопросов.

Поделиться с друзьями: