Воробьиная сила

Не в силах больше терпеть, я сорвал с себя куртку пижамы и спустил штаны, вновь радостно засмеявшись, увидев свой новый размер во всеоружии. Собравшись резко войти, я заколебался. Потянувшись к магии, сконденсировал из воздуха большую каплю воды, после чего изменил её межмолекулярные связи, доводя консистенцию до уровня густого геля. Нанеся этот гель, я тут же сделал движение бёдрами, преодолев лёгкое сопротивление. Мирена вновь вскрикнула. Я подался назад и с удивлением замер, увидев кровь. Факт, что исцеление Мирены оказалось по-настоящему полным, как-то затерялся на задворках сознания, так что тут меня подстерёг сюрприз.

Мысль о том, что я лишил собственную тёщу девственности, показалась безумно абсурдной и одновременно столь же возбуждающей. Но кровь мне не нравилась — она напоминала мне про ублюдочного принца, про пытки и страдания. Я применил исцеляющие чары и продолжил прерванное дело, вновь положив руки на эту великолепную грудь. С каждым моим движением Мирена вскрикивала, но я ни на секунду не останавливался, сосредоточившись на ощущениях своего обновлённого организма. Повышенная сенсорная чувствительность делала и без того приятный процесс незабываемым, так что я принялся поглаживать тело своей тёщи, наслаждаясь тактильными ощущениями. Похоже, та, ошеломлённая напором, потеряла всю волю к сопротивлению. Так что я принялся двигаться быстрее, а её гладить сильнее, сосредоточившись на столь манящих полушариях груди с красивыми сосками. Сколько это длилось — не знаю, время перестало иметь значение. Я смотрел на лежащую предо мной Мирену, испытывая удовольствие от ощущения упругости этого тела и шелковистости кожи, наслаждаясь красотой лица. Особое возбуждение вызывало осознание, что сорванный мною плод ранее был запретным, что передо мной лежит собственная тёща, а жена за всем этим наблюдает. Почувствовав приближение кульминации, я ускорил движения и Мирена, распростёртая предо мной, напряглась. Это меня только раззадорило: вновь ускорившись, я зарычал и, не сдерживаясь, излился прямо в неё. Видать, я не соразмерил усилия и сделал ей больно, так что она закричала тоже.

Я сделал шаг назад, чтобы полюбоваться ею — словно художник, положив на холст последний штрих, оценивает свою картину. Вынужден признать, что, если людей сравнивать с произведениями искусства, Мирена являлась настоящим шедевром. Я почувствовал, что взгляд на её стройные ноги, мускулистый животик, красивое лицо и пышную грудь вновь пробуждает меня к жизни.

То, что я с ней сделал, тут же напомнило о происходящем в этом замке во время нашего рейда на работорговцев. Эти воспоминания оказались столь болезненными, что я скривился. Тогда я ещё не обладал такой ясностью мысли, так что отправил всех рабынь по домам, вместо того чтобы заставить их проявить благодарность к своему освободителю. Вынужден признать, Хартан в этом деле своего отца сильно обошёл — он сделал с некоторыми из рабынь наяву то, что мы с Кенирой лишь повторили в Царстве богини. Мысль о прекрасной Ирулин, её великолепном теле, укрытом лишь платьем из такого непостоянного тумана, принесла новый стон. Каким же болваном я был, сколько возможностей упустил! Позволил каким-то глупым предрассудкам встать не только между мной и Ирулин, но и между Кенирой в образе Ирулин! Как хорошо, что я женился на такой прекрасной женщине, которая всегда подталкивала меня к открытию новых горизонтов!

Схватив Мирену за талию, я подтянул её немного ближе. Вновь сконденсировав из воздуха воду и превратив её в гель, я приступил ко второму раунду, решив на этот раз последовать примеру того работорговца. Пусть меня не слишком беспокоили чувства Мирены, но причинять ей лишнюю боль тоже не хотел, так что действовал решительно, но осторожно. Обильная смазка сделала своё дело, так что всё получилось без особых сложностей. Глаза Мирены вновь округлились, рот раскрылся в сдавленном крике. Но я уже не обращал внимания ни на что, кроме великолепия её груди, длинных стройных ног, шелковистой кожи и прекрасного лица, которое сейчас казалось таким ошеломлённым и беззащитным. Я двигался, увеличивая усилия и наращивая темп, мои руки обшаривали тело Мирены, а сверхъестественно чувствительные уши улавливали её стоны и звуки столкновения наших тел. В мою страстную сосредоточенность вливался поток чувств Кениры, но я просто не имел возможности отвлечься, понять, что у неё на уме. Вновь стал приближаться момент кульминации, так что я снова зарычал. И лишь когда в голове немного прояснилось, смог создать бытовые гигиенические чары, очищающие наши тела от пота и выделений, после чего повернулся к жене.

Кенира стояла неподалёку, смотрела на нас огромными округлёнными глазами, её дыхание было сбивчивым, а смуглые щёки раскраснелись. Она выглядела столь очаровательно, что мне не осталось ничего другого, как сплести потоки воздуха, охватить её ими, и притянуть к себе. Проведя ей рукой по одежде, я превратил её в раскиданные по полу небольшие клочки. А подом вновь воспользовался магией, укладывая жену сверху на её же маму. Новые потоки элир — и по всей кухне возникли иллюзорные экраны, показывающие два прекрасных женских тела со всех сторон. Светлая кожа Мирены и смуглая Кениры составляли восхитительный контраст, а прижавшиеся друг к другу груди выглядели столь аппетитно, что я тут же ощутил новый прилив энергии.

Какая-то часть моего мозга, отвечающая за рациональное, не отступила под жаром сжигающей меня страсти. Вот только мысли, которые приходили вторым слоем сознания, оказались совершенно неуместными. Биологический отец Кениры имел светлую кожу, даже светлее кожи Мирены. Поэтому смуглость Кениры могла иметь источником кого-то из дедушек и бабушек, рецессивным геном, проявляющемся через поколение. Я мог взять генетические пробы жены, а также заново секвенировать геном её матери. Мог перенестись в Королевство и навестить Харакада Раэ восьмого, забирая образец ДНК, желательно в виде парочки пальцев. И тогда бы узнал точный ответ.

Женщины, лежавшие на столе, имевшем такую замечательную и удобную высоту, пошевелились и сделали попытку разъединиться. Я тут же отогнал все глупые мысли и сосредоточился на главной цели: подскочил к ним и резко вошёл, на этот раз избрав своей жертвой жену. Кенира издала громкий стон, и я начал двигаться, наблюдая отражения этой сцены во всех ракурсах. Передо мной лежали две ослепительно прекрасные женщины, но как мужчина теперь я им ничем не уступал. Моё новое смуглое тело имело широкие плечи, рельефные мускулы и узкие бёдра. Да и остальным я был укомплектован не хуже иного порноактёра!

Я положил руку Кенире на затылок и надавил, заставив наклоняться до тех пор, пока её губы не коснулись губ мамы, а сам принялся совершать новые движения. Иллюзии послушно показывали двух неохотно целующихся женщин, а осознание, что это мать и её дочка, делало ситуацию ещё более пикантной и возбуждающей. Я почувствовал, как где-то в глубинах моей души отступает зависть к собственному сыну, который умудрился провернуть то же самое раньше меня. Конечно, Хартан меня опередил, но я брал не скоростью и количеством, а качеством: насколько бы ни были красивы Сианна и её дочери, до Кениры и Мирены они не дотягивали. Ну а если брать объективные критерии, которые обожал мой изменённый разум, то размером груди с Миреной не могла сравниться ни одна из известных мне женщин.

Не знаю, сколько это продолжалось, я потерял счёт времени. Я чередовал своих партнёрш, менял их позы, заставлял делать любые вещи, что только приходили в мою изобретательную и извращённую голову. Я был с Миреной, с Кенирой и с ними обоими, с дотошностью настоящего учёного изучал их тела, исследовав как тактильно, так и попробовав на вкус. Но после очередной кульминации переполнявшая меня энергия начала резко куда-то уходить, пол покачнулся под ногами, и я бы упал, если бы не Кенира, вовремя подхватившая меня под руку, магией поднявшая один из упавших стульев, и усадившая за стол отдышаться. К счастью, я уничтожил ей только одежду, но не тронул кольцо. Так что она извлекла оттуда два пушистых халата, один из которых отдала маме, чью курточку пижамы настигла судьба штанов.

А затем Мирена сделала нам всем ещё по одной чашке кофе. И когда я его пригубил, то понял, что теперь вкус у напитка совершенно нормальный, разве что более насыщенный и тонкий. Голова кружилась, жар, сжигающий тело медленно отступал, а в мозгу потихоньку прояснялось. Вновь включилась рациональная часть сознания, способная трезво оценить, что именно произошло. Меня охватила настоящая паника.

Я изнасиловал собственную тёщу. Человека, когда-то доверившего мне свою жизнь и судьбу. Я сотворил с ней то же самое, что когда-то сделал Харакад, а потом и его ублюдочный сыночек. Я был ничем не лучше ни короля, ни его сына-садиста, да чего уж там, клянусь богиней, ничем не лучше пойманных нами работорговцев. После короля и принца Мирена стала бояться мужчин, и я доказал, что эта боязнь была не напрасной. Я грязь, гной и подонок, мразь, не заслуживающая права на существование, ведь такую вину искупить невозможно!

Конечно, изнасиловал я и свою жену, этот проступок был не менее тяжёлым. Вот только поток чувств, идущих от Кениры, не нёс никакого негатива, наоборот, она лучилась довольством, словно сытая кошка, лежащая в солнечной луже. Мирена попыталась скрыть свои истинные чувства, тоже продемонстрировав удовлетворение. У неё это неплохо получалось: если бы я не знал о её моральных травмах, о глубоких психологических ранах, которые не смогла исцелить даже сила богини, то решил бы, что вижу перед собой довольную жизнью женщину, у которой произошло что-то очень хорошее. Я не надеялся хоть как-то ликвидировать ущерб, это было невозможно. Но это не значило, что я не должен был попытаться.