Воронцов. Перезагрузка. Книга 3
Шрифт:
— Сабли доставай, только медленно, — скомандовал я, выпрямляясь и отряхивая руки. — Двумя пальцами, вот так.
Первый, тот что повыше, с рассечённой бровью, медленно потянул саблю из ножен, но дёрнул рукой, пытаясь рубануть Пахома.
— Дурень! — только и успел выкрикнуть я, как Пахом, словно предвидя это движение, отскочил и рубанул бердышом по руке нападавшего.
Сабля упала на землю, а мужик взвыл от боли.
— Ещё дурить будете? — прорычал Иван, сильнее прижимая остриё к горлу второго. — Али по-хорошему оружие отдадите?
Оставшиеся двое переглянулись и, видя решимость
— Вяжите их, — скомандовал я. — Да покрепче.
Степан, наблюдавший за схваткой со стороны, быстро принёс верёвки. Мы споро связали мужиков, попутно обыскав и изъяв ножи, кошели.
Мы оттащили связанных от лошадей, усадив их под раскидистой липой. Лошади их, почуяв свободу, переминались с ноги на ногу, фыркая и мотая головами.
Буквально тут же из дома вышла Надежда Андреевна. Глаза её ярко блестели, а щёки раскраснелись — то ли от волнения, то ли от нашей быстрой расправы над преследователями.
— Ну, вы, барин, и выдали, — покачала она головой, окидывая взглядом связанных мужиков. — Не ожидала. Спасибо за помощь государству.
— Где там мои лошади? — продолжила она, поправляя простую, но добротную одежду. — У меня каждый миг на счету.
— Степан, лошадей веди! — крикнул я ему, и тот метнулся к себе.
— Может, этих возьмёте? — предложил я ей, кивая на восемь лошадей, оставшихся без хозяев.
Та посмотрела на лошадей оценивающим взглядом, словно прикидывая что-то в уме, но решительно мотнула головой:
— Нет, мне с моими привычней. Чужие кони в дороге подвести могут, а мои не подведут.
Пока Степан вёл её лошадей, я приблизился и спросил:
— Что с этими делать? — кивнул на связанных мужиков, сидевших чуть поодаль. Один из них смотрел на меня с такой ненавистью, что будь его взгляд кинжалом, я бы уже истекал кровью.
— По возможности в город, полиции сдай, — ответила она, поправляя ремень на поясе. — Я письмо напишу. Есть пергамент? — спросила она, глядя на меня испытующе.
— Есть, — кивнул я. — Машка, вынеси пергамент и чернила! — крикнул я в сторону дома.
Машка, словно только этого и ждала, пулей забежала в дом и спустя мгновения выскочила с двумя листами пергамента и чернильницей с пером. Я показал жестом за стол под яблоней, где мы обычно обедали в хорошую погоду.
Надежда Андреевна села, достала из рукава маленький нож и заточила перо несколькими точными движениями. Быстро что-то написала, явно дав понять своей позой и взглядом, что мне не стоит заглядывать. Закончив, она тут же свернула лист, вопросительно подняв взгляд.
Машка, словно читая её мысли, подала сургуч, а сама метнулась домой за свечой. Через минуту она уже вернулась с горящей свечой в руке. Ординарец дождалась, пока воск расплавится, и, расплавив сургуч, приложила перстень с печатью, оставивший на красном пятне какой-то замысловатый узор.
— Вот, полиции отдашь, — протянула она мне запечатанное письмо.
— Так что случилось, Надежда Андреевна? — не выдержал я, принимая конверт. — Кто эти люди? Почему они за вами гнались?
— Ты уж
прости, барин, но не твоего ума дело, — отрезала она, но без злобы, скорее устало. — Послание у меня важное от Кутузова императрице, а эти, — она кивнула на связанных преследователей, — препятствуют.Один из связанных что-то прошипел сквозь зубы, но Иван ткнул его древком бердыша в бок, и тот замолчал.
— Советую шибко беседы с ними не водить, — добавила она тише, — а то они понарассказывают такого, что потом не рад будешь, что услышал.
Я понимающе кивнул и показал пантомиму застегивания молнии на рту, сам понимая, что молний тут еще не знают, но Надежда Андреевна усмехнулась — она поняла, что я пообещал молчать.
— Благодарю вас за содействие, — произнесла она, глядя мне прямо в глаза. — Воронцов, говоришь, да? — переспросила она?
— Он самый, Надежда Андреевна.
— Запомню, боярин Воронцов, — она уважительно склонила голову. — Хорошо, когда в трудную минуту встречаешь человека, готового помочь государственному делу. Ваше имя не останется забытым.
Она удовлетворённо кивнула и решительно пошла к лошадям. Стремительные, уверенные движения выдавали в ней человека, привыкшего к опасностям и быстрым решениям.
— Благодарю за помощь, боярин, — произнесла она, запрыгивая в седло одним плавным движением.
И с места сорвалась в галоп, только пыль взметнулась из-под копыт её лошадей. Через мгновение она уже скрылась за поворотом дороги, ведущей к сторону города.
Мы с Иваном переглянулись, а потом перевели взгляд на связанных пленников. Теперь предстояло решить, что с ними делать до передачи городской полиции.
— Ну что, голубчики, — я подошёл ближе, разглядывая их, — придётся вам у нас погостить немного. Но не думайте, что мы гостеприимству не обучены.
Человек с рассеченной бровью сплюнул в мою сторону, но плевок не долетел до цели.
— В погреб их, — коротко распорядился я. — И караул поставьте. Чую, не простые это разбойники.
Иван кивнул и подозвал мужиков, помогавших нам связывать этих молодцов. Они грубо подняли пленников на ноги и повели к погребу, расположенному на краю двора.
— Вот незадача, Егор Андреевич, — почесал затылок Иван, когда мы остались одни. — Как их в город-то доставить теперь?
Я задумчиво повертел в руках конверт, запечатанный сургучной печатью.
— Торговцы скоро должны прибыть, — предложил Иван. — Можно с ними отправить. Под охраной, конечно.
Я покачал головой.
— Нет, Иван. Ты слышал, что Надежда Андреевна сказала? С этими людьми лучше беседы не заводить. Значит, они могут быть опасны даже будучи связанными. А торговцам такой риск ни к чему.
— Это верно, — согласился Иван. — Что же делать тогда?
— Да и письмо, — я указал на конверт, — не хотелось бы кому попало в руки давать. Мало ли что там написано и кому предназначено.
Иван нахмурился, обдумывая ситуацию.
— А что если мы сами…
— Нет, — перебил я его. — Нам всем покидать усадьбу нельзя.
— Вот что, — решил я наконец. — Как только Фома вернется с Захаром, ты с Пахомом отправитесь в город. Доставите и пленников, и письмо. Заодно расскажете, что тут произошло.