Воронцов. Перезагрузка. Книга 3

Подходя к дому, я уже прикидывал, с кем в город ехать в этот раз. Надо выбрать людей понадёжнее, да таких, что за словом в карман не полезут. И список составить, что купить нужно — железа побольше, инструменты новые, да по хозяйству чего…

Степан пришел ко мне во двор и я заметил его довольную улыбку, прятавшуюся в густой бороде.

— Егор Андреич, — окликнул он меня, приближаясь широким шагом, — рыбу перед обедом Митяй принес! Такие лещи — один к одному, ладонь в ладонь. Уже разделали и приготовили для копчения, как вы учили.

— А мясо как? Просолилось? — спросил я.

— Смотрел утречком, — кивнул Степан, — тоже в самый раз. Когда коптить будем?

Он переминался с ноги на ногу, и было видно, как ему не терпится приступить к новому делу. Я улыбнулся — вот что значит правильно заинтересовать человека.

— И еще одну коптилку сделал, — похвастался Степан, раздуваясь от гордости. — Для мяса, все как вы велели.

— Ну что ж, — я поднялся, — давай тогда будем коптить. Погода самая подходящая — ни дождя, ни сильного ветра.

Я окликнул Машку, которая развешивала выстиранное белье на веревках во дворе:

— Машенька, поставь-ка картошки целенькой отваривать. К рыбе да мясу в самый раз будет.

Машка кивнула и, подхватив корзинку, направилась к погребу за картошкой. А мы со Степаном пошли к коптильням, которые расположились за сараем, подальше от жилья, чтобы дым не мешал.

— Смотрите, барин, — показывал он, — тут я еще полочки сделал, чтоб мясо не соприкасалось.

Коптильня действительно вышла на славу — основательная, продуманная до мелочей. Видно было, что Степан не просто выполнял указание, а вложил в работу душу.

— Отличная работа, — похвалил я, и Степан расцвел, как мальчишка.

Вскоре подошли Митяй с Ильей, неся на деревянных подносах подготовленную рыбу — крупных лещей, уже выпотрошенных и натертых солью с травами. Лещи были один к одному — золотистые, с упругой чешуей, которая отливала на солнце перламутром.

— Красавцы! — одобрил я, осматривая улов. — В первую коптильню их.

Степан сходил за мясом — свиные хрящики и ребрышки, уже просоленные и вымоченные в рассоле с чесноком. Мясо выглядело аппетитно даже в сыром виде — розовое, с тонкими прослойками жира, источающее пряный аромат трав.

— Это во вторую коптильню, — распорядился я. — И давайте огонь разводить, да не простой, а с опилками ольховыми, чтоб дым был правильный.

Закипела работа. Мужики ловко развели небольшие костры под обеими коптильнями, подбрасывая влажные ольховые опилки, которые давали густой ароматный дым. Я сам проследил, как развешивают рыбу и мясо внутри коптилен — всё должно быть на правильном расстоянии от огня, чтобы прокоптилось равномерно.

Когда всё было готово, мы установили коптильни на угли. Теперь предстояло самое сложное — ждать.

— Рыба быстро приготовится, — сказал я, глядя на клубы дыма, вырывающиеся из трубы первой коптильни. — А мясу надо дольше потомится.

— Эх, и славно то как, — мечтательно произнес Илья, вдыхая ароматный дым.

— Это только начало, — усмехнулся я. — Потом и колбасы делать будем, и окорока коптить. Всему свое время.

Вскоре вся деревня наполнилась дразнящим ароматом копчения. Дым от коптилен стелился над крышами, завлекая своим запахом, заставляя желудки урчать от нетерпения. То и дело кто-нибудь из мужиков подходил к Степану, проверяя, как идут дела, принюхиваясь и облизываясь.

Наконец, пришло время проверить готовность. Я сам открыл первую коптильню, и меня обдало волной горячего ароматного воздуха. Внутри, на решетках, лежали лещи, ставшие из серебристых золотисто-коричневыми, покрытые тонкой корочкой, блестящей от выступившего жира.

— Готовы! — объявил я, вдыхая божественный аромат. — Снимайте осторожно, чтоб не поломались.

Митяй и Илья, надев рукавицы, чтобы не обжечься, начали аккуратно снимать рыбу с решеток и укладывать на большое деревянное блюдо, которое специально для этого случая выточил Захар.

Ровно уложенные лещи выглядели как произведение искусства — золотистые бока поблескивали на вечернем солнце, а аромат заставлял сглатывать слюну.

— Теперь вторая коптильня, — скомандовал я, и Степан с готовностью её открыл.

Там, на крючках и решетках, висели и лежали свиные ребрышки и хрящики, приобретшие глубокий красновато-коричневый цвет. Мясо выглядело сочным, покрытым глянцевой корочкой, сквозь которую проступал жир.

— Вот это да! — выдохнул Прохор. — Сроду такой красоты не видывал.

— И не пробовал, — добавил я с улыбкой. — Давайте, снимайте аккуратно.

Мясо уложили на второе блюдо, и оба подноса с торжественностью понесли к моему двору, где Машка уже накрывала на стол под старой раскидистой яблоней.

Стол выглядел празднично — белая холстина, глиняные миски, деревянные ложки, кувшины с квасом и отварная картошка, от которой поднимался пар. А теперь его украсили еще и блюда с копченостями, источающими одуряющий аромат.

К столу подтянулись все — мужики, бабы, даже ребятишки крутились рядом, жадно принюхиваясь. Расселись чинно, ожидая, когда я первым попробую и дам добро.

Я взял небольшого леща, разломил его пополам — мякоть внутри была нежная, сочная, волокна легко отделялись друг от друга. Отщипнул кусочек, положил в рот — и прикрыл глаза от удовольствия. Рыба таяла на языке, оставляя неповторимый аромат дыма, соли и трав.

— Ну что, барин, как вышло? — нетерпеливо спросил Степан, подавшись вперед.

— Объедение! — искренне похвалил я. — Лучше, чем я ожидал. Всем рекомендую!

Больше никого упрашивать не пришлось — народ набросился на рыбу, нахваливая её вкус и аромат.

— Матушки мои, — причитала Настасья, обсасывая рыбий хребет, — да как же это так можно — обычную рыбу в такую вкуснотищу превратить?

— Это ещё что, — усмехался Степан, довольный похвалами. — Вы мясо попробуйте!

И действительно, когда дошла очередь до копченых ребрышек и хрящиков, восторгам не было предела. Мясо получилось нежным, с ароматной корочкой, пропитанное дымом и пряностями.

Захар, обгладывая уже третье ребрышко, покачивал головой:

— Вот это да! Никогда такого не ел.