Ворожея: Лёд и Пламень

— А хоть и я, — вырвалось у Светозара. Никак он не мог в её присутствии разумно мыслить. «Что несёшь?» — обругал он сам себя. Но продолжил: — Ты же вон морок наводить умеешь, будет коловерша псом людям казаться, Тишка — братом твоим, а домовой котом обернётся, я видел, он умеет.

Прошка злобно зыркнул из-под густых бровей: «Чего удумал, котом». Девица рассмеялась.

— Спать пошли, жених. Утро вечера мудренее.

Наутро князь вышел во двор и потянулся под лучами солнца. Пора ему, пожалуй, уходить, меча он тут не сыщет, но как уговорить ведьму ему помочь?

Только он собрался с ней поговорить, как из дома выскочил домовой, опять верхом на коловерше.

— Сам ей скажешь али как? — с ходу набросился он на Светозара.

— Что скажет? — из дома на шум вышла заспанная Вила.

Светозар замешкался, но понял — пора открыться.

— Не гневайся только, я князь Светозар, правитель земель древлянс… — Договорить ему не дали. Вила схватила стоящий у двери ухват.

— Ах ты змей ползучий, гад болотный, женихом прикинулся, а сам за мечом явился, да? Хотел меня, — ухват больно ткнул его в только зажившие было ребра. — Охомутать да меч выманить. Вот я тебе, супостат проклятый.

Светозар бросился прочь от разъярённой девки.

— Оглашенная!

Домовой, усевшись верхом на плетень, покатывался со смеху, глядя, как Вильфрида гоняет тяжёлым ухватом князя по двору.

— Убирайся прочь с глаз моих, змей подколодный.

Светозар натолкнулся на дерево и резво забрался на сук. В седалище прилетел ком земли.

— Тишка, хоть ты ее успокой, — взмолился он, увидев выходящего из избы упыря.

Но тот лишь печально качнул головой. «А я тебе поверил, эх ты», — грустно проговорил он.

— Слезай сейчас же и выметайся вон! — Ведьма пыталась достать его ухватом, от чего приходилось поджимать ноги. Ну не драться же ему с бабой в самом деле?

— Ты мне вообще-то судьбой напрядена, — попробовал он вразумить девку, не стоило.

Упоминание о судьбе разъярило ее пуще прежнего.

— Сужена я тебе, значит, да? — В правую ногу прилетел камень. — Слазь, сказала, сейчас я тебе покажу судьбу твою.

И, скорее всего, стащила бы его оттуда и растерзала, но тут со стороны болота послышался голос кикиморы.

— Вилька, тебя Водяной кличет, еще одного поймал, гостя твоего ищет.

От новости князь отпустил сук и сверзился прямиком на стоящую под деревом девушку. Лёжа на ней сверху, он словно утоп в ее глазах. В чувство привела шишка, ловко брошенная домовым.

— А ну слазь, чего развалился?!

Вильфрида оттолкнула его в сторону, сердито одернула платье и пошла к бочагу. Сердце бешено колотилось в груди, светлые глаза князя стояли перед ее глазами.

«Суженый явился, ряженый…» — злобно подумала она.

Вдова

Голова жутко болела, пахло дымом, какими-то травами. Гостомысл застонал, опустил ноги на пол и огляделся. Изба была грязной и закопчённой. Всюду висела паутина, пол был усыпан мусором и объедками. В углу в очаге тлел огонь, от которого по избе расползался густой дым. На полу валялись шкуры животных, а на стенах висели пучки сушёных трав и кореньев. В воздухе стоял тяжёлый, удушливый запах. На деревянном столе стояли грязные миски с объедками. В одном углу избы стояла большая деревянная бочка, наполненная мутной водой. Везде царил беспорядок и запустение. Казалось, что в этой избе никто не жил уже много лет. В углу копошилась бабка — тощая, грязная старуха в лохмотьях, похожая на ожившую Ягу из сказок.

Ее сморщенное, как печеное яблоко, лицо было покрыто сетью морщин. Глаза, как у хищной птицы, сверкали недобрым огнем из-под набрякших век. Под большим крючковатым носом зиял провал беззубого рта. Длинные седые волосы, спутанные в колтуны, свисали с головы, словно змеи.

Старуха была одета в грязные холщовые рубаху и юбку, когда-то белые, а теперь засаленные и в бурых пятнах. Ее босые ноги, покрытые мозолями и бородавками, шаркали по полу.

Босые же ноги Гостомысла коснулись пола, и он тут же отдернул их назад. Пол был липким, противным на ощупь и весь в каких-то комочках грязи. Он брезгливо поджал ноги под себя.

— Очухался? — Бабка подслеповато сощурилась и села за стол. — И чего, как нетопырь по болоту, метался? Чуть беса моего не задавил.

Наместник сглотнул. Очень хотелось пить. Бабка поняла его жест и протянула замызганную кружку с водой. Та была тёплой и отдавала тиной, но ему сейчас было наплевать. Залпом выдул болотную воду и выдохнул.

Как бы разговор начать? Выведать у неё, где она меч прячет, аль соврать чего, сил набраться да задавить бабку и обыскать избу? Но как потом мимо беса идти? Решил сперва всё же солгать.

— Прохожий я просто, мимо шёл, а тут сказали мне, что ведьма сильная живёт на болоте, решил зайти, может, ты мне с хворью поможешь.

Про хворь не врал. Много лет назад на охоте вепрь его задел, и с тех пор нога его частенько сильно болела. О том бабке и поведал. Та почесала бородавку на подбородке грязными длинными ногтями и задумалась.

— Ну посмотрю, коль просишь, а расчёт чем вести станешь?

Кошеля на поясе не было, то ли обобрали, пока в беспамятстве лежал, то ли в болоте утопил. Задумался. Старуха предложила ему отработать помощь: дров там наколоть, воды натаскать, избу да баню подправить и плетень новый поставить.

Гостомысл поинтересовался, как он мимо беса ходить станет. Бабка обрадовала, сказала, даст тому приказ Гостомысла не трогать. Вот он, шанс его.

Несколько дней он отлеживался, а потом принялся плату творить. Надо было войти в доверие, а там уже удавить старуху, сыскать меч да тикать с болота. Непривычный к труду, он и к топору не знал, как подступиться. Пришлось бабке учить его дрова рубить.

Взял он топор в руки и замахнулся. Но руки его были слабы и неумелы, топор соскочил с чурбака и с силой ударил по его же ноге.

Кровь брызнула во все стороны. Гостомысл взвыл от боли и упал на землю. Бабка, услышав его крик, бросилась к нему, перевязала рану. Покачала головой, достался же ей помощничек. Отлежавшись, отправился за водой. Колодец был старый, сруб ветхий, почти весь прогнивший. Местами доски отвалились, обнажив труху внутри. Осторожно заглянув внутрь, наместник увидел, что вода далеко от края. Он привязал к верёвке деревянное рассохшееся ведро и спустил его вниз. Ведро с глухим стуком ударилось о воду и быстро наполнилось. Гостомысл начал вытаскивать ведро, но оно вдруг зацепилось за что-то, и верёвка выскользнула из его рук. Полетело оно вниз, а наместник, потеряв равновесие, упал на край колодца. Он ухватился за скользкие доски и повис над водой. Колодец был глубокий, и вода внизу казалась чёрной и холодной. Гостомысл попытался подтянуться, но гнилые доски проломились под его весом. Он начал падать, но в последний момент успел ухватиться за каменную кладку, что была ниже досок. С большим трудом выкарабкался наверх и сел на землю, тяжело дыша. Бесёнок, глядя на его потуги, со смеху на земле покатывался. Бабка же поняла: прока с него не будет, только разрушит всё. Наместник же задумался, как бы ему бабку объегорить. Бес ни на шаг от той не отходил, удавить при нём не выйдет. А помощи от него боле не просят. Да и поглядывает старуха уже косо, намекает, что пора и честь знать.