Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Редкие таланты кроются в малоизвестных сектах и школах, — с уважением промолвил он. Старейшина У, тем временем, раздал указания ещё нескольким своим собратьям, что покинули лесной стан более обыденным способом — по поверхности земли, и через открытую дверь.

— Я, все же, хотел бы высказать вам мою просьбу, глава, — вновь обратился он к ляоскому гиганту. — Мы, ваши преданные слуги, смиренно молим о защите. Хитрыми кознями, секта Тяньшань превратила нас в данников и рабов. Ее глава, вместе со своими ученицами, отравила лучших из нас нечестивым искусством, именуемым Символ Жизни и Смерти, и даёт нам противоядие лишь взамен на беспрекословное подчинение…

— Ладно, — раздражённо отозвался Кадалу. — Так уж и быть, убью ее. Но сперва, нам нужно покончить с Цяо Фэном. Заберём его жизнь, а после — расправимся с этой вашей горной сектой.

— Благодарю вас, глава, — обрадованно ответил мужчина.

Примечания

[1] Юаньшуай — высший военный чин в древнем Китае; сравним с маршалом.

Глава 27

Северный дракон признается в злодеянии, а серебряная змея сталкивается с чужим коварством

Покинув пределы Лояна, Дуань Чжэнчунь со спутниками вступил на широкую торговую дорогу, что вела к урочищу Саньмынься, и, оттуда, дальше на юго-запад. Инь Шэчи, после краткого разговора со старшим из Дуаней, намеренно придерживал коня, а когда впереди показалась вывеска придорожной чайной, и вовсе натянул поводья Зимнего Ветра, сворачивая к ней.

— Что такое, Шэчи? — с лёгким удивлением поинтересовалась Му Ваньцин, следуя за ним. — Тебя одолела жажда? Или ты хочешь вспомнить нашу первую встречу, посетив эту закусочную со мной вдвоем? — озадаченно глянув на жену, юноша весело засмеялся.

— А ведь верно, — ответил он. — Мы с тобой познакомились в точно такой же чайной, пусть и в сотнях ли отсюда, — спешившись, и привязав лошадей к коновязи, он помог Ваньцин спуститься с седла.

— Предлагаю отметить нашу былую встречу заказанными тогда блюдами — баоцзы со свининой и молодым бамбуком, и супом с клёцками, — промолвил он, когда они с женой рука об руку подошли к одному из столиков.

— Ты запомнил! — восхищённо отозвалась Му Ваньцин. — И как только подобные мелочи задержались в твоей памяти?

— Я забыл многое, и забуду ещё больше, но встреча с прекраснейшей из богинь навсегда останется в моем сердце, — серьезно ответил юноша. Ваньцин весело улыбнулась и игриво толкнула мужа в плечо.

Они устроились за столом, и сделали заказ подошедшему владельцу чайной. Тот, добродушно поглядывая на молодую пару, заверил их, что приготовит все в самом скором времени, и, поставив на стол чайник и чашки, захлопотал у печи.

— А всё-таки, зачем ты остановился, если не собирался предаваться воспоминаниям? — благодушно спросила Му Ваньцин. Развязанная вуаль лежала на плече девушки, позволяя Шэчи любоваться ее прелестным ликом. Губы Ваньцин то и дело касались края ее чашки, неспешно прикладываясь к чаю.

— К этому куску обожжённой глины снизошло неземное блаженство, — задумчиво промолвил юноша, глядя на невзрачную чайную пиалу в руках жены. — В будущем, когда я возьмусь строить твой храм, о несравненная богиня, я обязательно выкуплю у здешнего владельца эту чашку — после столь нежных прикосновений твоих губ, ее можно считать святыней.

— Ну хватит уже, — смутилась девушка. — Я тоже тебя люблю, и меня тоже делают счастливой твои ласки, — отставив ёмкость с чаем в сторону, она потянулась к мужу, и коротко поцеловала его. Усевшись обратно на стул, она спросила, притворно хмурясь:

— Так ты ответишь на мой вопрос, или нет?

— Ты разве забыла о нашем изгнании, милая? — вопросом ответил Инь Шэчи. Наполнив свою чашку из чайника, он сделал долгий глоток. — Нам с тобой лучше будет прибыть в Да Ли чуть позже моих тестя и шурина, дав им возможность побеседовать с государем. Думается мне, проступок Дуань Юя, как и моя дерзость, все ещё свежи в памяти Дуань Чжэнмина.

— И правда, — пригорюнилась Му Ваньцин. — Я совсем позабыла об этом нелепом случае. И неудивительно, — она вновь нахмурилась с притворной сердитостью. — Вы с братцем Юем очень уж быстро спелись — чуть ли не каждый час, вы отпускаете в сторону папы совершенно неуважительные шутки.

— Ничего не могу с собой поделать, — повинился Шэчи. — Подначивать моего дорогого тестя много веселее, чем большинство мужей его возраста — в нем нет и следа их обычной напыщенности, хоть он и наследный принц. К тому же, он редко когда остается в долгу.

— Верно, — вздохнула девушка. — С ним — легко и весело. За эти недели, что мы провели вместе, я привязалась к вам всем ещё больше. Ума не приложу, что бы я делала, не помирись ты с моим братом.

— Справедливость всегда торжествует, а правда — выходит на свет, — отрешенно промолвил Инь Шэчи. — Так или иначе, мы не стали бы сторониться твоей семьи вечно. Жаль, у нас не вышло так же быстро разобраться с недоразумением, что случилось между нами и Цяо Фэном.

— Не стоит трепать имя моего главы понапрасну, Серебряная Змея, — раздался от коновязи смутно знакомый Шэчи голос.

Обернувшись, юноша с удивлением заметил упомянутого, спрыгивающего с седла, и пятерых нищих рядом с ним. Цяо Фэн глядел с грустным недовольством; в черных глазах стоящего рядом с ним молодого мужчины с щегольской бородкой, наоборот, плясало злое торжество.

— Здравствуй, брат Цяо, — безмятежно кивнул юноша главе нищих. Тот молча склонил голову в ответ. — Представишь нам своих младших? Хотя постой, — он задумчиво прищурился. — Вот этот, с бородой и наглым лицом, кажется мне знакомым. Да-да, я уже припоминаю — он, своими злопыханиями, помог мне с женой стяжать великую славу под Яньмыньгуанем. Как тебя — Гуань Цюаньцин?

— Тебе нет нужды запоминать мое имя, Серебряная Змея, — процедил разозленный нищий. — Твоя жизнь подходит к концу. Ты вот-вот отправишься на дно Диюя.

— Довольно, — сумрачно прервал его Цяо Фэн. — Даже к врагам нужно относиться с уважением. Я думаю, нет смысла просить тебя отдать нам госпожу Инь для отправления на казнь, верно, Шэчи?

— Истинная правда, — кивнул тот. — За мою любимую жену, я буду биться насмерть с любым противником, невзирая на его силу и численность.

— Преданность, достойная уважения, — едва слышно вздохнул глава Клана Нищих. — Но мы не будем нападать на тебя скопом, презрев законы чести, — при этих словах, Цюань Гуаньцин недовольно скривился — похоже, он рассчитывал именно что на нападение всех на одного.

— Не желаешь ли закончить наш прошлый поединок, Шэчи? — безрадостно продолжил Цяо Фэн. — Мы так и не выяснили, кто из нас сильнее.

— Почему бы и нет? — пожал плечами юноша. — С тобой, в отличие от некоторых, мне и подраться будет приятно, — он бросил недвусмысленный взгляд на старейшину с бородкой. Тот зло скривился, но ничего не сказал.

— Давай только отойдем немного подальше, — предложил Инь Шэчи. — Незачем рушить и ломать имущество уважаемого владельца чайной.

— Конечно, — согласно кивнул Цяо Фэн, упреждая Цюань Гуаньцина, хотевшего что-то возразить. — Не стоит вмешивать простой люд в наши ссоры. Неподалеку есть подходящая поляна.