Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Большой? — насмешливо приподняла бровь А Би.

— И это тоже, — не смутилась ее товарка. — Господин Цяо — истинный герой, телом могучий и крепкий, словно неустрашимый Дянь Вэй, а ликом прекрасный и мужественный, точно сам Чжоу-лан[1]. А его руки… — девушка мечтательно прижмурила глаза. — Они выглядят равно способными сворачивать горы, и нежно ласкать любимую, — она вновь умолкла, с восхищенным видом уставившись вдаль.

— Э, да ты по уши влюбилась, сестрица, — задумчиво выразила вслух очевидное А Би. — Скоро ли нам ждать сватов от знаменитого главы Клана Нищих?

— А? Кого?.. — с головой погрузившаяся в мечты А Чжу невольно вздрогнула. Осознав вопрос подруги, она отчетливо посмурнела. — Господин Цяо, наверное, и не заметил меня, неуклюжую прислужницу, заурядную видом, — грустно пробормотала девушка, опустив взор.

— Служанки в поместье болтали, что один из наших гостей хвалил твою внешность, — ободряющим тоном промолвила Ван Юйянь. — Я о молодом господине, что приходится маме соучеником. Беседуя наедине с тем смешным школяром, Дуань Юем, он назвал тебя красивой, словно цветущая бегония, сестрица. Верно, он не стал бы лгать или преуменьшать в разговоре без свидетелей.

— И то правда, — поддакнула А Би. — А еще, молодой господин Инь нежно любит свою жену, которая и сама — редкая красавица. Если уж он отметил красоту другой женщины, то ее никак не назовешь заурядной, — слегка приободрившаяся А Чжу бросила на подруг полный благодарности взгляд.

— Интересно, сестрица, что ты заговорила о Дуань Юе, — продолжила служанка Мужунов, обращаясь к Ван Юйянь. В ее голосе зазвучало плохо скрываемое ехидство. — Неужто его обожание сумело хоть на миг, но заслонить образ нашего молодого господина, столь прочно поселившегося в твоем сердце?

— Ты о чем, А Би? — искренне удивилась дочь госпожи Ван. — Дуань Юй всего лишь вежлив, хоть и малость глуповат. Мы с ним побеседовали немного, и ничего более.

— И о чем же таком вы беседовали? — с каверзным видом поинтересовалась А Би. — О твоей несравненной красе, сестрица? О том, сколь восхищен ею молодой господин Дуань?

— Ну… да, и об этом тоже, — удивленно ответила девушка. — Но, вообще-то, мы говорили о Мужун Фу, и его нынешних делах. Дуань Юй пообещал мне помочь ему в Северном Шаолине. Надеюсь, с двоюродным братом все хорошо, — с тоской добавила она.

— Не ожидала я от тебя такой жестокости, сестрица Юйянь, — обвиняюще высказалась А Чжу, немного оправившаяся от душевных терзаний. — Могла бы и смилостивиться над несчастным братцем Юем немного. Неужто нет в мире тем для дружеской беседы, кроме нашего молодого господина?

— Ну, еще он рассказал мне о том, как сбежал из дома, когда старшие родственники задумали обучать его боевым искусствам, — пожала плечами Ван Юйянь. — И о разных других мелочах. Но почему это ты называешь меня жестокой?

— Сбежал из дома, — медленно повторила А Чжу, словно и не услышав прочих слов собеседницы. — Сбежал…

— Ты явно что-то задумала, — недовольно промолвила А Би. — Что-то, чего не одобрил бы молодой господин.

— Молодой господин слишком долго отсутствовал, — заговорила ее подруга и товарка, вновь пропустив мимо ушей все на свете. — Я считаю, нам с тобой, сестрица, нужно отыскать его, и рассказать о недавних происшествиях. Нападение того мерзкого тибетца, и учиненный им пожар — важная новость. А весть о посещении Ласточкиного Гнезда наследным принцем Да Ли обязательно обрадует молодого господина — сама знаешь, как усердно он ищет связей с сопредельными царствами. Дела поместья можно оставить на Лю Юна, — уверенно продолжила она. — Своим усердием, он искупит недостаток опыта.

— Ты вконец ума решилась, подруга, — с обреченным видом бросила А Би. — Ты явно вознамерилась не молодого господина найти, а догнать Цяо Фэна. И ведь какое-то мгновение назад, ты сомневалась, что он тебя заметил.

— Н-неправда! — со смущенной решительностью возразила А Чжу. — Я обязательно разыщу молодого господина Мужуна. А уж кого мы встретим по дороге — другое дело, — он опустила взгляд, вновь покраснев.

— Я отправлюсь с вами, — неожиданно вмешалась Ван Юйянь. — Довольно матушке держать меня взаперти. Что? — спросила она недоверчиво глядящих на нее подруг. — Дуань Юй сбегал из дома, и чувствует себя прекрасно, а он — сын наследного принца, рожденный в роскоши и богатстве. Чем я хуже него?

— Тем, что ты — девушка, — отмерла А Чжу, — и сроду не выходила за порог своего дома. Лучше бы тебе отказаться от этой задумки, сестрица Ван: большие дороги полны опасностей. В моих путешествиях по поручениям старого господина, я видела многие вещи, от которых юным девам лучше держаться подальше, — ее взгляд на мгновение построжел, блеснув сталью, но тут же вновь засветился искренним волнением за подругу.

— Я не испугаюсь ни злодеев, ни дорожных невзгод, — горячо возразила Ван Юйянь. — Тем более, с такими опытными спутницами. Не отказывай мне, А Чжу — ведь ты и сама, оставляя обязанности служанки, стремишься найти любимого. Мама достаточно продержала меня в золотой клетке. Помоги мне выбраться из нее, подруга — без вас с А Би, я и вправду не смогу ни найти двоюродного брата, ни избегнуть опасностей дальних странствий, — сложив руки перед грудью, она устремила на девушку умоляющий взор. Та заметно смешалась.

— Почему-то, никто даже не спросил, желаю ли я участвовать в этом безрассудном и безответственном предприятии, — недовольно проворчала А Би. — Ну да ладно. Все лучше, чем торчать в поместье день-деньской. Пойдемте, подруги, — она поднялась со стула. — Нужно как-то пробраться мимо служанок, что охраняют границы поместья. Как думаете, матушка Янь нам поможет? Стражницы не любят задерживаться рядом с хранилищем удобрений, где она работает.

— Спасибо, сестрицы, — просияла широкой улыбкой Ван Юйянь. — Вы не пожалеете, уверяю!

— Что-то мне подсказывает, что пожалеем, и в очень скором времени, — едва слышно пробормотала А Чжу, также вставая.

* * *

Дуань Юй бессильно растекся по скамье в саду отцовского дворца, подобный выброшенной на берег медузе. Две неприятные беседы подряд окончательно истощили терпение и силы юного принца, и даже привычные цветущие и благоухающие красоты дворцового сада не могли восстановить его душевное равновесие — с недавних пор, цветы неизменно вызывали в памяти юноши образ Ван Юйянь, лишь добавляя к его недовольству.

Что хуже, в обоих разговорах, что так истрепали нервы Дуань Юя, выговаривавшие юноше были по-своему правы, а их суровость — закономерна. Дуань Чжэнмин, узнав о благополучном разрешении ссоры Инь Шэчи с племянником, твердо решил предотвратить подобные распри в будущем, и устроил юному принцу изрядную выволочку, браня его безответственность, легкомыслие, неосторожность, и многое, многое другое. На робкие возражения Дуань Юя, и его резонные доводы, что Инь Шэчи полностью простил шурина, государь Да Ли непреклонно отвечал, что будь на месте добросердечного наследника секты Сяояо кто другой, дело вполне могло закончиться расколом в семье, а то и кровной местью — ценность тайных знаний, случайно доставшихся юному принцу, трудно было переоценить. Спустя час непрерывной воспитательной беседы, Дуань Чжэнмин нехотя сменил гнев на милость, и отпустил племянника, строго наказав ему примириться с обиженной сестрой.