Восемь Драконов и Серебряная Змея

Следуя за уверенно движущимся к одному ему ведомой цели У Юньлуном, Инь Шэчи не мог не усомниться в том, что поиски каких-либо следов в этом царстве разрухи и буйной растительности, зеленым ковром покрывающей все вокруг, могут увенчаться успехом. Чиновник в ответ обратил внимание молодой пары на круглую проплешину в зелени, понемногу зарастающую молодой травой — по его словам, так выглядели следы уборки травы трех звезд. Это поразительно ядовитое растение следовало извлекать из земли с превеликой осторожностью, предварительно окопав со всех сторон — даже один-единственный перерезанный корешок грозил незадачливому сборщику смертью. Рабочие, чистившие руины от ядовитой травы, пользовались более простыми способами — огнем и лопатами на длинных ручках, — но для них, сохранность травы трех звезд не имела значения. На эту новость, Му Ваньцин приободрилась, заявив, что найти следы сегодняшнего сбора ядовитого урожая, а с ним — и следы убийцы, не составит труда; заодно, они смогут отыскать пучок-другой ядовитой травы для нужд самой девушки. На это, У Юньлун вновь притворился утратившим слух, а Шэчи молча порадовался его терпению.

Спустя около получаса, троица продвинулась в глубину руин, туда, где нога человека ступала много реже. Му Ваньцин глядела на мир с искренним довольством, заметным даже из-под вуали — им удалось отыскать три пучка ядовитой травы, и девушка ловко и быстро собрала их все, пользуясь верным коротким мечом вместо лопаты. Затем, Ваньцин споро обработала стебли и соцветия с помощью извлеченных из наплечной сумы инструментов, наполнив ядовитой выжимкой несколько глиняных бутылочек, и, сопровождаемая Инь Шэчи, продолжила путь. Они быстро нагнали У Юньлуна, который за это время в одиночку убрел вперед на ли-полтора, вновь прикинувшись глухим, а заодно, и слепым, по отношению к незаконному сбору растительного яда.

Заметно было, что эта часть старого города видит людей очень редко. Меж камней развалин шмыгали зеленые ящерицы, не особо сторонясь троих путников. Птицы разводили свои трели, и не думая сниматься с ветвей деревьев и верхушек каменных остовов домов при звуке людских шагов. Окрестные травы росли все буйнее и гуще, а трава трех звезд стала попадаться чаще. Следы ее свежего сбора, впрочем, так и не появились. У Юньлун предложил было приостановить продвижение вперед, и обойти округу в поисках следов, когда его слова прервал звонкий возглас Му Ваньцин.

— Там человек! — затянутая в перчатку рука девушки указывала левее направления их движения. — Убегает!

Шэчи не стал подвергать слова жены сомнению, хотя сам не увидел ничего — у юноши уже было время убедиться в зоркости Ваньцин. Он, не медля ни мгновения, сорвался с места, применяя технику шагов; Му Ваньцин ничуть не отстала от него. Переглянувшись, они одновременно кивнули друг другу — с практикой Семи Мечей Привязанности, в бою, и сходном с ним преследовании, им все реже требовались слова. Девушка ловко вспрыгнула на плечи мужа; тот, ничуть не замедлив свой бег, поднял руки к плечам и поддержал ноги Ваньцин. Юная воительница без особых сомнений ступила на ладони Шэчи, который напряг руки в одном резком, пружинистом усилии, и метнул жену вперед. Та, оттолкнувшись ногами для пущей скорости, улетела вперед легкой стрелой, и приземлилась прямо перед бегущим. Меч Му Ваньцин сверкнул, покидая ножны, и уперся в шею неизвестного.

Инь Шэчи настиг преследуемого мгновения спустя. Пойманный ими мужчина выглядел ужасно — грязный и оборванный, он был тощ и бледен, словно обтянутый обескровленной кожей скелет. Глаза незнакомца лихорадочно блестели, словно у горячечного больного, а на костистом лице, чьи скулы, казалось, вот-вот прорвут морщинистую кожу, выделялись редкие, белесые до прозрачности брови. Ни волоском больше не росло ни на его лысом, гладком черепе, ни на подбородке, ни под носом.

— Он не говорит ни слова, муж мой, — раздраженно бросила Ваньцин, все так же угрожая незнакомцу мечом. Шэчи тоже вынул клинок из ножен — он не собирался недооценивать неизвестного из-за его жалкой внешности. — Только мычит.

— Как удобно для него, — насмешливо промолвил юноша. Наставив клинок на незнакомца, он строго обратился к нему:

— Если ты решил прикинуться немым, чтобы избегнуть наказания, это не поможет — лоянские стражники палками выбьют из тебя все нужные признания!

Тощий оборванец лишь промычал нечто невнятное в ответ, не разжимая губ, и уставившись на Инь Шэчи коровьим взглядом. Отчаянно жестикулируя, неизвестный попытался что-то объяснить молодым супругам — громко мыча, он указывал на себя, на траву под ногами, на оставшуюся позади заселенную часть города, и, чаще прочего и с особо настойчивым мычанием — в небеса. Шэчи раздраженно скривился — разгадывать подобные загадки ему совершенно не хотелось.

К юным воинам и их пленнику присоединился тяжело дышащий У Юньлун. Чиновник порядком запыхался после быстрого бега по неровной почве развалин, а его сапоги и полы халата измазались травяным соком, но ничто не могло отвратить лоянского судью от исполнения долга — едва остановившись, он заговорил, обращаясь к пойманному:

— Как твое имя? Как ты проник сюда, мимо правительственной охраны? Имеются ли у тебя при себе запрещенные к сбору ядовитые травы?

— Он немой, — с тяжелым вздохом поведала Ваньцин. — Мычит и кривляется, точно помешанный. Вряд ли он — наш убийца: в жалком тельце этого оборванца едва душа держится. Но, раз уж он преступил закон, пробравшись сюда, мы можем избавиться от него для тебя, У Юньлун, — она чуть отвела назад руку с мечом. Незнакомец, в ужасе округлив глаза, испуганно замычал, все так же не разжимая губ.

— За проникновение в старый город не казнят, — отмахнулся чиновник, и вновь обратился к неизвестному бродяге:

— С какой целью ты здесь? Где твои инструменты? Подкупил ли ты стражников, или же пробрался мимо них? Есть ли у тебя сообщники?

— Я была о тебе лучшего мнения, У Юньлун, — ехидным тоном протянула Му Ваньцин. — Нет, я верю, что доблестная лоянская стража и немого разговорит, но я что-то не вижу здесь нужных для этого приспособлений — палок, дыбы, каленого железа, и прочего, — чиновник не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

— Мы не можем тратить драгоценное время на этого бродягу — необходимо отыскать следы убийцы до темноты, — нетерпеливо промолвил он, и развернулся, чтобы двинуться обратно. Юноша и девушка озадаченно замерли — они никак не ожидали, что доселе прилежный судья попросту отпустит схваченного преступника. Видя их замешательство, У Юньлун неожиданно властно прикрикнул:

— Ну, что вы стоите?! Скорее, светлое время уже подходит к концу! Бросьте этого оборванца — я запомнил его лицо. Завтра утром, я схожу к художнику, который, с моих слов, напишет его портрет, для объявления в розыск. Сейчас нам нужно заняться более важными делами!

Юноша и девушка неохотно убрали мечи, и последовали за лоянским судьей. Тот поначалу шагал впереди, быстро и уверенно, но постепенно замедлил шаг, а потом — и вовсе поравнялся с молодой парой. Стоило им оказаться рядом, У Юньлун негромко прошептал:

— Этот бродяга лишь прикидывался немым. Нужно немедленно поймать его, и как можно осторожнее — вероятно, это и есть наш убийца.

Инь Шэчи немедленно развернулся, хватаясь за меч, но увидел лишь колышущиеся травы, чуть примятые там, где они изловили поддельного немого. Самого оборванца и след простыл. Му Ваньцин, также повернувшись, зло выругалась.

— Почему ты не дал прирезать его, У Юньлун? — разочарованно бросила она. Азарт охоты на злодея-отравителя заметно увлек девушку. — Даже будь этот задохлик истинным мастером боевых искусств, от наших с Шэчи клинков он не ушел бы.

— Вы стояли слишком близко, — спокойно ответил судья. — Все, что я знаю о мастерах ядов, говорит: подошедшие к ним на расстояние удара могут во мгновение ока расстаться с жизнью. Или я не прав?

— Прав, — изменившимся голосом ответила Ваньцин. — Я бы, может, и защитилась от его яда, даже будь он травой трех звезд, но мой муж… — она неожиданно повернулась к чиновнику, и отвесила ему поясной поклон.