Вошь на гребешке

– Север, - упрямо повторила Милена.
– Это мой замок. Я там живу. Жила.

– Лгать дурно, - сообщил посредник.

Картинка на экране сменилась. Камера, чуть вздрагивающая в твердой руке без штатива, показывала нутро 'скорой', двух мрачных мужчин в темных куртках. Судя по тряске, машина была в движении, на хорошей дороге с пологими поворотами. Камера сместилась, дала обзор на тело Влада - 'овощ' лежал все такой же. Капельница по-прежнему питала его, изъятая вместе с телом и каталкой с прежнего места. Получив указание, один из мужчин кивнул и глянул в объектив. Жестом указал на капельницу и поднял на ладони шприц с каким-то препаратом. Экран мигнул. Снова возник чтец. Ожидаемо прочел то же слово - 'луч'. Милена позволила себе не скрывать настоящее смятение. На неё снова смотрели. Внимательнее прежнего. Кажется, во взгляде мелькнуло то, чего и стоило добиваться всеми силами.

– Не надо, - попросила Милена.

Ей не ответили. Чтец сидел неподвижно и смотрел в свой планшет. Получив новое указание, он принялся постукивать ногтями по столу, отрезая у тишины ровные порции. Милена смотрела на руку и молчала. Стук делался едва уловимо реже... реже. Теперь уже отчетливо - реже.

– Это его сердце, - прочел посредник.

Милена зажала губы, облизнулась и нехотя, смаргивая, покосилась за окно. На неё опять смотрели. Почти пренебрежительно. Паука можно понять: добытая с таким трудом муха малоценная, она не возрослый вальз, не прошла испытания. Она не прорицатель, не анг - а толкового анга всякий шаас хоть малость, но опасается. Что еще мог увидеть паук? Жертва не принадлежит к югу, это видно по сложению и тренированности, весьма умеренной.

Тот, кто ведет допрос, уже выбрал ответ. Почти поверил в него. Милена прикрыла глаза и стала молчать, тщательно выбирая длину паузы. Она знала, что на лбу проступают бисеринки пота. Она знала и то, что выглядит бледной, потерянной. Жалкой. Она очень старалась делать то, что безупречно устраивала для гостей Тэра Ариана, не вальз востока ни единым волосом - но ведь справлялась...

Пульс, отстукиваемый ногтями по столу, дал сбой. Милена распахнула глаза и испуганно нырнула в защиту ладоней - всем лицом. Пауза дозревала. Теперь следовало отработать особенно бережно выход из неё. Милена покосилась за окно и, не выправляя положения головы, изучила хмурый вечер, до срока угасший под натиском облаков и тоски...

– Закат, - шепнула она, приметив блеклый тон рыжины в небе.

– Видишь, - сразу начал читать посредник, - это не сложно.

Милена сдавленно поперхнулась смешком. Не сложно? Вся спина мокрая. Руки дрожат так, что их приходится запирать в плотный замок. Зубы звонко стучат... А вот и награда: картинка на экране сменилась, 'овощ' лежит так же бесознательно, но его пульс пищит ровно, уверенно. Камера крупно показала врача, тот многобещающе улыбнулся.

– Он будет находиться в наилучших условиях, - сообщил чтец, возвращенный на экран.
– Медицинский центр управления делами президента, так это называется в плоскости. Его состояние стабильно, пока ты помнишь о благоразумии. Отдыхай. Тебя отвезут и разместят. Ни в чем себе не отказывай. Переоденься, приведи себя в порядок. Утром мы устроим встречу. Поверь, условия будут приемлемые. Нам не надо от тебя ничего сложного. Опасного. Только рассказ о том, как ты оказалась в круге боя. Мы понимаем, это был случай. И еще рассказ об анге, который вел бой. Это женщина, мы знаем. Нам нужны её имя, луч и прочие подробности. Ей это уже не повредит. Она мертва семьдесят два года в счете лет этого мира. Видишь, мы честны с тобой.

Милена замерла на вдохе, не смогла заставить себя пропихнуть в легкие хоть глоток воздуха. Голова звенела. Ужас выедал душу, как буг - дичину... Ей сказали правду. На неё смотрели прямо, пристально: в ответ на сокрушительное известие ожидали срыва. И как не сорваться? Черна проиграла. Бой был непосилен. Все зря!.. Тэра не совладала с прорицанием. А может, это было выше сил человеческих? Ведь не всегда в мире есть пути, позволяющие избежать катастрофы.

Руки Милены вроде бы сами, безвольно, закрыли лицо от ужасающего взгляда - и от ледяного бессилия не верить в то, что сказал чтец. Это был конец всем надеждам.

– Утром будь в форме, - закончил посредник.

Экран погас. Взгляд погас. Без шума открылась водительская дверь, впустив человека - и вместе с ним холодный порыв ветра. Милена сжалась на сиденье, подтянув колени к подбородку. Она тихонько выла, выпуская ужас медленно, осторожно. Машина заурчала и развернулась. Помчалась с места на полной своей резвости. Адрес для Милены педставлялся очевидным с самого начала. Если, конечно, перестать изображать недоучку с жалким осколком дара запада...

Получасом позже Милену заселили в знакомый ей номер 'Балчуга'. Две капли крови так и не убраны с ковра. И бутылка - оружие Вана - все еще на своем месте, уже согрелась, вокруг донышка образовался влажный круг.

Милена долго стояла под душем, включив кипяток и не думая о состоянии кожи и о том, достойно ли это несравненной - выть, кусать губы и плакать навзрыд.

Она смогла солгать. Вот только враг оказался вовсе не шаасом. А она так надеялась, что это будет шаас! Она хотела верить в трудное, но не худшее. И не желала слушать разум, наитие, сами корни прогнутой тьмою плоскости.

Постепенно жар и духота сделали свое дело, плотно занавесив паром немалую комнату. Милена немного подумала, дотянулась до флакона с пеной, вылила его целиком себе под ноги и стала наполнять ванну, поглядывая на зеркала и проверяя, плотно ли пар укутал поверхности. В горячем воздухе тело сложнее отследить средствами людей плоскости. По ряду причин, не стоит напрягаться и искать основания для надежности такого ответа, если сам ответ уже есть: сейчас её едва наблюдают. И вот еще: ей можно иметь сбивчивый торопливый пульс.

Нет сомнений в том, что номер подготовили к появлению гостьи. Очевидно и другое: исподников поблизости нет. Не хватало устраивать новый скандал в центре столицы, едва замяв прежний. По дорогущей гостинице бегают черти, их видят постояльцы, а некая блондинистая девица лупит чертей... Слишком это нелепо и театрально. Милена увлеклась идеей и даже осмотрелась в поисках наиболее зрелищного оружия для вспененной блондинки. Поморщилась и прогнала мыслишку. Не ко времени.

Итак, ей дали возможность очнуться от истерики. Приятно сознавать, что у Тэры удалось научиться хоть этому - быть при необходимости достоверно жалкой и убедительно слабой. Уже повод гордиться собой, ученицей Тэры, которой поверил сам ваил!

Именно ваил. Он смотрел, сомнений нет.

Итак, здесь, в плоскости, обосновалась сокрушительно могучая тварь исподья. Все так, хотя непосильно трудно принять это даже теперь, лишившись последних иллюзий. Ваил обитает тут давно. Семьдесят два года назад он тоже был в плоскости не новичком. Он обустраивал логово веками. Возможно, тут нечто вроде накопителя для сил исподья, отсылаемых в Нитль. Или этот мир сам по себе дозревает, его желают оттянуть вниз и он слабо сопротивляется... Все цели ваила вряд ли стоит пытаться оценить. Но основные для нынешнего момента, приведшие к возникновению спайки, понятны. Постепенно ваил и его хозяева желали дотянуться до нижних корней Нитля, пользуясь зимами, спайками и иными оказиями. Выискали слабину и кого-то из даровитых вальзов и взялись его обрабатывать. Был ли Астэр первым в сети ловчей? Вряд ли. Нелепый вопрос, вот что вернее. Свет и тьма сходятся в зените. Обычно они пребывают в своем, не вполне внятном людям, балансе. Но изредка в большом мироздании совершается перемена, и тогда свет ненадолго угасает. Нитль, как и мироздание в целом, остается без закона. Люди исполняют главный свой долг - люди Нитля. Они в худший миг удерживают исподье в подобающем ему слое, больше-то некому.

Тэра однажды сказала Черне, и это удалось подслушать: лютые зимы были предсказаны задолго до их прихода. Они неизбежны, они часть смены эпох. Если бы вальзы и анги устояли, зенитный луч мигнул бы - и восстановился прежним. Но люди поддались, ваил преуспел, луч угас.

– Угас, - шепотом выговорила Милена.

Острое, внезапное осознание этой истины напугало тогда, при разговоре с чтецом ваила, куда сильнее прочих угроз. Луч угас! Полвека Нитль живет во тьме - и не ведает своего горя. Лишь королева пользуется бессилием зенита, создающим для неё, слабой - полновластие. Нет оплаты. Нет перерождения. Нет закона... И Тэра знает. Скорее всего, она долго перебирала варианты исправления худшей из бед. Нашла непосильный - значит, он остался едва ли не единственным. Черну бой забросил в основание пирамиды ошибок. Ваил видел её и - тут нет никаких сомнений - он был потрясен. Солгал о бое и своей победе. Неумело солгал, скороговоркой. Так он мог поступить только от страха.