Восхождение Запада. История человеческого сообщества

На окраинах Среднего Востока, однако, есть и три более обширные речные долины, хорошо подходившие для размещения больших цивилизованных общин. Две из них, долины Нила и Инда, были освоены около 3000 г. до н. э., и цивилизации на их берегах вскоре стали соперничать с цивилизацией Месопотамии. Третья периферийная речная система — долины рек Сырдарья и Амударья — не была, насколько мне известно, местом какого-либо подобного раннего развития [111] ; но, возможно, археологи смогут еще обнаружить следы исчезнувшей и забытой цивилизации в этих долинах. В конце концов, открытие цивилизации шумеров датируется лишь 1890 г., а цивилизация долины Инда была совершенно неизвестна до 1922 г.

111

Sergei P. Tolstow, Aufden Spuren der altchoresmischen Kultur (Berlin: Verlag Kultur & Fortschritt, 1953), pp.73-100.

Не имеющие выхода к открытому морю долины рек Сырдарья и Амударья были менее доступны влиянию Месопотамии, чем долины Инда и Нила. Даже в IV тыс. до н. э. корабли из земли шумеров проходили через Персидский залив в Аравию и Красное море, таким образом вступая в сношения с древними египтянами [112] . Хотя доказательства таких ранних морских связей между землями шумеров и долиной Инда отсутствуют, но те же капитаны кораблей, которые достигали Красного моря, несомненно, могли достигнуть (и возможно, достигали) устья Инда. Но между долинами Месопотамии и рек Сырдарья и Амударья водного пути не было. Поскольку сухопутный транспорт был дорогим и опасным, незначительные, но поразительно стимулирующие контакты с цивилизацией шумеров, ускорившие создание цивилизаций в долинах Нила и Инда, так и не смогли распространиться в северо-восточном направлении. Если это так, то открытие в будущем забытых ранних цивилизаций в долинах рек Сырдарья и Амударья становится менее вероятным.

112

Додинастические каменные барельефы кораблей месопотамского типа были найдены в Вади-Хаммамате, высохшей долине, представляющей собой естественный путь, соединяющий Верхний Египет и побережье Красного моря. Такие корабли, возможно, прибыли не прямо из Шумера. Может быть, какие-нибудь посредники осуществляли плавания между берегами Аравийского полуострова и побережьем Красного моря, но поскольку они попадали под влияние цивилизации шумеров, это не противоречит факту морских контактов между Шумером и Египтом, какими бы слабыми и случайными они не были. См . Helene J. Kantor, «The Early Relations of Egypt with Asia», Journal of Near Eastern Studies, I (1945), 174-213; Helene J. Kantor, «Further Evidence for Early Mesopotamian Relations with Egypt», ibid., XI (1952), 239-50. Сухопутные сообщения между Шумером и Египтом также не должны исключаться . См. W.F. Albright, «Syrien, Phonizien und Palastina», in F.Valjavec (ed.), Historia Mundi, II, 339.

Пригодность долин Нила и Инда для поливного земледелия обеспечила подъем цивилизаций Египта и Индии вскоре после 3000 г. до н. э., а спорадические контакты с шумерской культурой ускорили этот процесс. Однако лишь с тех пор, как народы Египта и Индии встали на путь создания самостоятельной цивилизации, они стали действительно доступны влиянию шумеров. Вся монументальная архитектура не могла оптимально развиваться до тех пор, пока в местных общинах не появились личности, заинтересованные в строительстве крупных сооружений и способные управлять необходимой рабочей силой. До этого технические модели шумеров были непригодны к применению. Даже такое сравнительно простое приспособление, как гончарный круг, который, как и монументальная архитектура, по-видимому, был завезен в Египет из Месопотамии, не привилось на местной почве до тех пор, пока в Египте не появились профессиональные гончары, которые были заинтересованы в приобретении и совершенствовании особых знаний, требуемых для изготовления посуды на быстро вертящемся гончарном круге.

По мере создания в Египте и Индии собственного уникального образа цивилизованной жизни эти государства сами стали новыми источниками социального воздействия, влияя на менее развитое окружающее население почти так же, как влияла и продолжала влиять на них цивилизация Месопотамии. Таким образом, увеличились масштаб и интенсивность взаимодействия между первобытными и цивилизованными сообществами, а также ускорился темп социальной эволюции как на всем Среднем Востоке, так и в отдаленных регионах. Эти процессы продолжались до тех пор, пока развитое варварство, включавшее в себя многие легко воспроизводимые элементы цивилизаций речных долин, широко не распространилось по Европе и Азии. Археологи обычно именуют этот период истории человечества бронзовым веком, который в Европе может быть отнесен приблизительно к периоду между 1800 г. и 1000 г. до н. э.

Возникновение развитого варварства основательно изменило мировое равновесие сил. Цивилизованное население стало более чем когда-либо ранее подвержено набегам варваров, представлявших серьезную угрозу благодаря владению техникой и оружием цивилизованной войны. Это глубинное преобразование того, что можно назвать «социальным градиентом» Евразии, проявилось вскоре после 1700 г. до н. э., и его можно считать вехой, знаменующей окончание первого периода истории цивилизации.

Позвольте теперь бросить беглый взгляд на ранние периоды египетской и индийской цивилизаций речных долин и проследить, насколько позволят имеющиеся неполные данные, какое влияние эти цивилизации вместе с цивилизацией Месопотамии оказали на мир варваров.

Б. ЦИВИЛИЗАЦИИ ДОЛИН НИЛА И ИНДА ДО 1700 Г. ДО Н.Э.

1. ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ

По сравнению с тысячелетним процессом вызревания цивилизации шумеров, развитие египетской культуры и общества было относительно быстрым и бурным. Но потрясающий успех ранних египтян в построении государства, развитии религиозной системы, создании нового искусства и в целом в формировании уникального и очень привлекательного образа цивилизованной жизни оказался тяжелым наследием для последующих поколений. Наследники первого великого периода истории Египта ощущали свою неспособность улучшить модели, предложенные предками, и даже сохранить достижения прошлого. Географическое положение страны обеспечивало независимость от значительного иностранного вмешательства, и у Египта не было серьезных внешних стимулов для новых походов, поэтому, несмотря на великолепное начало, цивилизация Египта в некоторых важных аспектах начала отставать от более бурно и последовательно развивающегося общества Месопотамии.

Наиболее очевидным аспектом раннего развития Египта был политический. Около 3100 г. до н. э., когда большая часть долины Нила была, вероятнее всего, все еще неосвоенными болотами и пустыней, когда местные сообщества едва ли начали подыматься выше простого уклада неолитических деревень, в то время, когда интеллектуальные и эстетические традиции Египта были еще не сформированы, страна была объединена под верховенством единого правителя, традиционно известного как Менес [113] . Несмотря на последующие смены династий, возможно, сопровождаемые в некоторых случаях короткими периодами беспорядков, политическое объединение страны не нарушалось в течение приблизительно 900 лет.

113

Хотя точные даты не известны, ранняя египетская хронология вызывает меньше сомнений, чем месопотамская. Я использовал приблизительные данные из таблицы в работе: John A. Wilson, The Burden of Egypt (Chicago: University of Chicago Press, 1951), pp.VII-VIII.

Как же мог царь, не имея административного аппарата, так мучительно долго создававшегося в Месопотамии, собрать великую державу воедино с самого начала истории Египта?

Во многом это кажущееся аномальное явление объясняется географическим положением. Пустыни дали египетской земле ясно очерченные и легко защищаемые границы, в то время как Нил стал естественным хребтом и центральной нервной системой страны. Защита границ от чужеземцев вряд ли была серьезной проблемой для царя Египта. Конечно, проникновение ливийцев с запада и азиатов с востока иногда требовало военных действий на окраинах Дельты; происходили также и пограничные стычки с нубийцами на юге. Однако опасность со стороны варваров в III тыс. до н. э. была незначительной и не могла серьезно угрожать величию фараона. Таким образом, один из наиболее разрушительных факторов в политической истории Месопотамии был незначительным для Египта.

КАМЕННЫЙ НОЖ, ЕГИПЕТ

Это оружие, найденное в Джебель-эль-Араке в Египте, относится к позднему додинастическому периоду. Рукоятка из слоновой кости, обе стороны которой показаны на рисунке, свидетельствует о явном влиянии Месопотамии. Справа — изображения тел павших по мере приближения к лезвию ножа сменяются изображениями кораблей, вид которых напоминает корабли на печатях Месопотамии; на конце рукоятки ножа изображена величественная картина единоборства. Шумерские моряки, посещая побережье Красного моря, вероятно, часто участвовали в подобных драках с местными жителями. Другая сторона рукоятки повторяет мотивы Месопотамии: бородатый мужчина, окруженный с обеих сторон двумя львами, стоящими на задних лапах, — сцена, хорошо знакомая по искусству Месопотамии; а также изображение льва, прыгающего на спину своей добычи, которое просматривается чуть пониже выступа. В целом резьба производит впечатление умелой, но при этом все еще примитивной местной имитации высокого искусства Месопотамии. 

Раннее объединение страны в одно государство находилось в прямой зависимости от свободного судоходства по Нилу. Течение реки несло лодки на север; и по счастливому стечению обстоятельств ветры Египта дуют преимущественно с севера так, что двигаться вверх по течению довольно легко с помощью парусов. Контролируя судоходство, царь автоматически регулировал все основные передвижения товаров и людей и таким образом владел средствами эффективного господства над Египтом [114] . Правители Месопотамии, напротив, не могли воспользоваться природными преградами для защиты своей централизованной власти и должны были медленно и трудно создавать законы и бюрократический аппарат как искусственную замену естественной защиты, которую дала Египту природа [115] .

114

Hermann Kees, Das alte Agypten: eine kleitte Landeskunde (Berlin: Akademie Verlag, 1955), pp.50-56.

115

Тигр и Евфрат - бурные реки; и хотя плоты и легкие лодки могли продвигаться вниз по течению в сезоны, когда вода была не слишком высокой и не слишком низкой для безопасного плаванья, плыть вверх по течению было нецелесообразно. Следовательно, сухопутный транспорт, который на широкой поверхности орошаемой равнины не был ограничен никаким определенным маршрутом, стал обычным способом перевозки товаров как на север, так и на восток и запад.

Социальные факторы усиливали централизующее воздействие географического положения Египта. До 3100 г. до н. э. в Египте не существовало сильных и богатых организаций, подобных шумерским храмовым общинам и городам-государствам. Районы (номы) были признаны административными единицами царства с ранних времен; деление на Верхний и Нижний Египет — на узкую долину Нила и болотистую равнину дельты — всегда оставалось известным фактом в официальной номенклатуре. Это деление, возможно, было основано на политических реалиях, предшествовавших объединению двух царств, но власть местных священников, вождей или царей-жрецов была в доисторическом Египте слабой по сравнению с властью местных правителей у шумеров [116] . В противном случае была бы невозможна та концентрация верховной власти в царском доме, которая имела место в Древнем царстве. Более того, если предания правильно определяют первого царя Верхнего и Нижнего Египта как завоевателя со скотоводческого юга, тогда исключительные полномочия позднейших фараонов можно было рассматривать как результат применения к завоеванному земледельческому населению широких полномочий, которыми наделяло своего вождя процветающее скотоводческое общество.

116

До конца не ясно, как происходило развитие оросительных систем до завершения политического объединения Египта; но есть причина полагать, что их главное развитие началось после, а не до завоеваний Менеса. Если это так, то становится понятной все еще примитивная и неразвитая природа местных религиозно-политических институтов. См. J.A. Wilson, The Burden of Egypt, p.31.

Способы орошения, используемые в Древнем Египте, существенно отличались от тех, которые применялись в Месопотамии. До времен империи египтяне не строили искусственных каналов - они полагались на природный разлив Нила, удерживая воды за крепкими плотинами до тех пор, пока почва достаточно не пропитается, затем позволяли воде стекать вниз по течению. С помощью этого процесса стока воды устранялась опасность искусственного повышения содержания соли в почве - проблема, насущная для Месопотамии.

Метод «бассейнового» орошения требовал намного меньше земляных работ, чем метод, применяемый в Месопотамии; тихие, регулярные подъемы и спады Нила облегчали обслуживание оросительных систем. Это объясняет тот факт, что египетские крестьяне имели достаточно времени и сил для строительства пирамид. В ранний период развития Египта каждый год было несколько месяцев после сбора урожая и до подъема воды в Ниле, когда не было или почти не было работы, связанной с землей. В Месопотамии, напротив, всегда существовала работа на плотинах и каналах, которую нужно было сделать в период между сезонами. См. Charles Singer (ed.), A History of Technology (Oxford: Clarendon Press, 1955), I, 535-55; Hermann Kees, Das alte Agypten, p.22.