Воскресенье - пришел лесник и...

— О, точно как в плохом детективе! — радостно помахал в воздухе пальцем Загорский. — Откладываем на потом, а затем или тебя хлопнут, или меня, а читатели моих мемуаров так и останутся в неведении!

— Если "хлопнут" тебя — читатели по любому в неведении останутся!

— Пр-р-равду гр-р-ришь! Толковый ты муж-жик, Янкеш! А ты знашь, я тебе так скажу! Никому не говорил, а тебе скажу! Я тут не за мудростью вашей, я тут от шефа своего прячусь!

— Ой, удивил... — хмыкнул варлон. — Об этом даже серая молодежь догадалась!

— Ну вот, плакала моя конспирация! А я так старалси! Макияж наводил! Катер восемь дней посреди гипера марафетил, скафандр растил!

— И правильно делал. Тебя ни твой шеф, ни мембарцы из Религиозной Касты, ни эти летучки с косами — никто от нас не отличил! Мембарцы, правда, удивлялись твоим расцветкам, а Монолитам понравилось общаться с твоим катером...

— Монолитам? Хмм... Кстати, а ты не знашь, че эт они все время на этой планетке крутятся? У них тут че, гнездо со времен Первичного Зла?

— Не гнездо, а база. В вулкане неподалеку...

— М-да, ну вы, варлоны, и пофигисты: рядом с таким вот живете и в ус не дуете!

— А варлоны не знают о базе. Я один знаю. Но им не говорю, а то они точно отсюда переселяться надумают! А мне переезды поднадоели...

— Но Монолиты... Не боитесь, что они займутся вами всерьез? Как прежде, при Первичном?

— Не займутся... Ими сейчас его племянничек заправляет, они тут новый вид Карлианской сосны выводят, хотят антимамбетов вывести...

— Анти...кого?

— Долгая история... Как-нибудь в другой раз...

— Ну вот... опять... в другой раз... и про варлонов... и пр-пр мамбетов... усе потом да потом... — голос Загорского становился все тише и плавно перешел в булькающий храп. Невзирая на отключенный синтезатор и откинутый на спину шлем.

— Надеюсь, когда ты проснешься, то поймешь, почему в другой раз...
– сказал Янкеш, заботливо опуская забрало багрового шлема и оставляя Загорского наедине.

Глава 4

И вновь воспоминания пробиваются сквозь пепел... Яркие... Далекие... Когда же это все было? С кем? Где?..

— Света внизу не видать — заметил Ахэлен, зажигая факел.

— Не к добру это — в потемках нажираться, — глубокомысленно заметил Ловчий.

— Ну и запах же! Только начали спускаться, а уже понятно, что Саруманова вина больше нет. Пьют, что найдут.

— Мне как-то все равно, что они пьют, я уж лучше трубку растяну, -Ахэлен прикурил от своего факела.

— Ты ее тут будешь курить, или мы их все-таки подымать будем?
– спросил Ловчий.

Дальше было хуже. Факел давал не очень-то много света, и проблемой стало не вступить в что-нибудь. Или в кого-нибудь. Повсюду, изредка даже на стенах, встречались грязные отпечатки волчьих лап и Свохновских сапог.

— Интересно, а как его сюда занесло? — сказал Ахэлен, изумленно разглядывая волчьи отпечатки на огромной каменной балке под потолком.

— Если бы ты столько выпил, ты бы и внутри бутылки отпечатки пооставлял, — заметил Ловчий.

— А какие бы отпечатки на нем бутылка оставила бы — любо посмотреть.

— Оопс! — Ахэлен изумленно осматривал зал. — А где Свохн?

Ловчего беспокоило другое:

— Лэнно! Лэнно!!! ЛЭННО!!!!!! — завопил Ловчий, присовокупив ругательство, услышанное им как-то у умирающего орка. Лэнно мирно спал, положив голову на подушку.

— Свохн!!! — все не унимался Ахэлен.

— Вот что этот пропойца белоснежную подушку превратил! Истрепанная, политая портвейном, вся серая...

— Серая?!?!?! Откуда у нее хвост? — задался вопросом Ловчий.
– Ахэлен! Я, по-моему, Свохна нашел!!!

Полчаса понадобилось, чтобы вытащить Лэнно и его подушку на солнышко просохнуть перед дорогой.

Шут посмотрел на Свохна и глубокомысленно произнес:

— Анализ крови: в самогоне крови не обнаружено!

— В поррртвейне! — сквозь забытье пробормотал Свохн... Но просыпаться и не подумал, как друзья ни старались.

— Вы как хотите, а я его на себе не понесу, — спустя два часа пожал плечами Шут. — Впрочем, мы можем остаться тут еще на ночь, и если присмотреть за ними, когда проспятся — то есть шанс, что завтра мы таки выйдем отсюда!

На том и порешили...

Поздно вечером Шут снова достал найденное Кольцо и положил перед собою, словно собравшись медитировать на него. Но вместо этого спросил:

— Одно не ясно: как же Саруман смог так изменить первоначальное Кольцо Радуг? Что-то тут не то, кажется, мы еще не все в нем приметили...

— Перековал! Или орки ему перековали! — пожал плечами Ловчий.

— Перековали, говоришь... — Шут снова взял кольцо в руку и посмотрел сквозь него на пламя свечи. Рука его, искривленная давним переломом, держала кольцо неестественно, как-то странно выгнувшись. — А вы уверены, что его вообще ковали?

— Нет, вырезали из цельного куска митрила! — попытался схохмить Ловчий, но вдруг осекся и пристальнее, чем прежде, вгляделся в мерцающую поверхность. — О, черт! Да оно же!.. Нет, Ахэлен, посмотри лучше сам!

Маг пригнулся и взглянул на кольцо точно так же, как смотрели до этого Шут и Ловчий. И вздрогнул: в руке Шута пульсировало что-то живое, светящееся, лишь притворяющееся кольцом! Не веря своим глазам, маг протянул руку и взялся за тоненький ободок. И тут же наваждение исчезло, а в руке было простое кольцо.

— Мне показалось, что это не кольцо, а крохотная змейка! — прошептал Ловчий.

— И мне, — повторил маг.

— Радужная змейка, — уточнил Шут. — Двадцать два цвета, полная палитра, и еще что-то... странное... и опасное... кажется. Мне показалось даже, что это какой-то Ключ! Но — откуда? И куда его необходимо поместить, чтобы...

— Оррр-дррруин! — прорычало совсем рядом.

Ахэлен и Ловчий рывком обернулись: голос показался знакомым.

На пороге зала стояли двое четвероногих: местами протрезвевший Свохн в волчьем обличии и пепельно-серый колли. А поскольку Свохн в этом состоянии не смог бы назвать даже собственного имени — было ясно, кто дал совет.