Воскресенье

– Значит, Сокол, Яна и Призрак.

– Угу. Ешь, – улыбнулась Женя и потрепала парня по волосам, – вообще, советский человек, в семье телевизор должен быть, где он в нашем доме?

– Так мы с вами на «ты» перейти не можем, семья, – рассмеялся Сухов, – где я его найду–то?

– Это уже твои проблемы, мотоцикл продай.

– Нет, это святое. Какие же вы, женщины, эх, – махнул рукой Олег.

– Да, и какие же? – Сощурилась с улыбкой девушка.

– Да, не важно. С вами опасно спорить, а то вы, как Карасева.

– Мда, невеселая перспектива, – почесала затылок Женя.

– Я все думаю, кто это мог быть? – Задумчиво произнес Олег. – Не бандиты, уж точно.

– Да, и почему же?

– Не успели бы. Ночью дом ограбили, а утром уже убили.

– Или они знали обо всех его планах. Кто–то предупредил.

– И кто?

– Не знаю, – посмотрела в окно Женя. – Меня интересует, как Давыдов там оказался? Следил за нами что ли?

– Возможно, и следил, – Олег взял в руки две записки от Яны. – Один в один. Заставили ее что ли? Но, по сути, там она в безопасности.

– А здесь, значит, нет? – Нахмурившись, подняла голову Женя.

– Мутно здесь все. Призраки, тайны, Карасевы. А там.… Хотя, я подозреваю, что все оттуда и пошло.

– Ладно, это не имеет значения, – забрала записки Женя и положила в ящик стола. – За «колючку» все равно никто не пойдет.

– А как же…

– Я сказала: за «колючку» никто не пойдет, – жестко повторила Женя. – Она придет. А я ее подожду. Вернется к дому матери.

– Я не понял, вы что, хотите…

– Сухов, – посмотрела ему в глаза Женя, – вы думали, я шучу? Все будет по закону. Не надо разваливать порядок в моей стране. Ребенка передадут государству, как и положено.

– А я–то думал… – Олег отложил ложку, вытер рот салфеткой и поднялся из–за стола. – Спасибо. Было очень вкусно.

– Не за что, обращайтесь, – кивнула Круглова, – а, хотя, знаете, не обращайтесь. Идите работать, Сухов. Не занимайтесь ерундой. И перестаньте крутиться возле меня. Раздражаете.

Не проронив ни слова, молодой человек вышел из дома.

Женя взяла в руки записку, но в голове все еще летали посторонние мысли. Она не могла иначе. Воспитание. Мыслить по-другому Женя просто не умела.

***

– Олег! – Крикнула девушка, догнав Сухова уже на перекрестке. – Олег, подожди.

– Я вас слушаю, Евгения Марковна.

– Ну, прости. Я правда не хотела, но не могу, не умею по–другому, понимаешь? – Отчаянно воскликнула Круглова. – А воевать с собой – это страшнее всего, Олег.

– И что вы предлагаете, Евгения Марковна?

– Да хватит, – рассмеялась Женя, все еще пытаясь отдышаться после пробежки, – я просто Женя. Евгения Круглова. И да, ты можешь находиться рядом, но…

– Но? – Склонил голову Олег.

– Мне нужно знать, кто вы, товарищ Сухов.

– Кто я, ну, вот он я, Олег Сухов.

– Ну, совсем за дуру меня считаешь? – Исчезла улыбка с лица девушки. – Нож выбил – раз. Про Ракицкую знал – два. Про колье жемчужное – три. И да, я заходила к тебе на работу, Олег. Тебя там не знают и никогда не знали.

Олег поджал губы и прищурился. Он не знал, стоит ли посвящать ее в это? Слишком опасной была игра.

– Хорошо, а если я откажусь?

– Тогда ты больше меня не увидишь.

– Ха-ха, и куда же вы денетесь, товарищ участковый?

– Соберусь и уеду в Москву.

– И все бросите?

– Все брошу.

– Это уже шантаж, Женька.

– Это маленькие женские хитрости, – сощурилась Женя, скрестив руки на груди и подняв голову, – я как раз звонила в Москву, меня уже там ждут. Так что, товарищ Сухов?

– Куда ты звонила? – Тихо спросил молодой человек.

– В Москву. Да–да, в ту самую, столицу, – насмешливо улыбнулась Женя, – и?

– Вот дура.

– Что…?

– Иди в дом. И никуда не выходи. Поняла меня?

– Нет, я не, Олег…

В этот момент из–за угла, на огромной скорости вылетел коричневый «Москвич», и, снеся прилавок с фруктами, понесся прямо на отошедшую Женю. Секунда – и Олег, оттолкнув девушку, оказался на капоте автомобиля.

Уже через мгновение машина скрылась за поворотом, оставив за собой столб пыли.

***

Евгения тихо брела по городскому парку, а в голове не было ни единой мысли. Только пустота. Вокруг кипела городская жизнь, играла музыка. Где–то кричал ребенок: у него упало мороженое. Вот незадача. Если бы все наши невзгоды состояли в упавшем мороженом.

– Ох, ну, был же тихий, уютный городок, а с вашего приезда началось… – Давыдов беспокойно ходит по коридору городской больницы и яростно размахивает руками. – Просил же, ну не лезь ты в это дело, ну, просил же, что же вам все надо – то, а?! Какая! Номер, марку автомобиля запомнили? Я к вам обращаюсь, товарищ участковый!

Женя лишь отчужденно смотрит в пол, ничего не слышит и не видит. В голове пустота и не прекращающийся звон. Кошмарные кадры, как в кинофильме: «Москвич», снесенный прилавок и Олег Сухов, беспомощно лежащий на пыльном асфальте.

– Ну что, жив ваш больной, небольшое сотрясение, но скоро пойдет на поправку, – сообщил вышедший из операционной врач. – Завтра уже можете навещать, товарищи.

– Ну, вот и славно, – надевает фуражку Давыдов и обращается к Жене, – а вас, гражданка Круглова, завтра в 9:00 жду у себя в кабинете. У меня к вам очень много вопросов, и у следователя тоже. Честь имею, так сказать, – смахнув воображаемую пылинку с плеча девушки, он выходит из здания.

А Женя отчужденно бродит по парку, борясь с собственными предрассудками и принципами, которым она проигрывает сражения, но не войну.

–Ааа, Евгения Марковна, пусти, пусти, ей Богу, бес попутал!!! – Истошно вопит Скляр, схваченный в парке, за поеданием сладкой ваты. – Я не хотел, меня заставили!

– Чего ты болтаешь, Бармалей, кому ты нужен?! – Несмотря на выходной, Женя надела форму и вышла на работу, дабы не думать ни о чем.– Кто тебя заставил, отвечай!

– Я не могу, они, они убьют меня! – Кричит Витька, пытаясь вырваться. Но куда там? – И мамку тоже, а она больная совсем.