Восьмой Артефакт
Шрифт:
«Я тоже скучаю по тебе! Очень жду твоего возвращения.»
Телефон немного помолчал и снова пикнул.
«Береги себя.»
Она быстро набрала:
«Ты тоже. Спокойной ночи!»
Ответ не заставил себя долго ждать:
«Спокойной ночи!»
Гермиона отложила телефон и улеглась в постель. Этим сообщениям совершенно точно не хватало чего-то. И она вдруг остро осознала, что ей хотелось бы в них прочитать, но…
Она видела это в его глазах, видела это в его поступках и даже читала между строк. Даже в его недоговоренных фразах и вскользь брошенных словах Гермиона слышала
Почему?
Внезапно телефон снова пискнул, и Гермиона порывисто его схватила. Губы растянула счастливая улыбка.
«???»
Драко отыскал на клавиатуре сердечки{?}[совершенно не помню, были ли в телефонах сердечки в 2002–2003г, давайте представим, что были)]. Это было так мило, что Гермиона не удержалась и рассмеялась вслух. Наверное, и он тоже подумал, что их диалог остался незаконченным.
Она набрала ответные сердечки в сообщении и отправила.
Вот теперь всё как надо.
***
В четверг у Гермионы было приподнятое настроение. Драко сегодня вечером вернётся. Мерлин, она так соскучилась!
В середине дня она получила сообщение от Джинни, которая спрашивала, можно ли заглянуть вечером на чай. Гермиона обрадовалась, Малфой говорил, что вернётся поздно, и они с Джинни вполне могли встретиться.
Едва дождавшись окончания рабочего дня, она отправилась на Итон-Сквер. Не прошло и получаса, как из камина вышла Джинни.
— Давненько мы с тобой не встречались наедине, — заявила Джинни, располагаясь на диване перед камином. — Уже освоилась на новом месте? — хитро спросила она, оглядываясь.
— Привыкаю, — пожала плечами Гермиона. — Как Джеймс?
— Я сбежала от него сегодня, каюсь. — заговорщически сказала Джинни. — У меня уже крыша едет от его выкрутасов! Ты не представляешь, что он натворил во вторник!
И подруга начала подробный рассказ о шалостях сына.
— Так что вот тебе мой совет, Гермиона, — подытожила Джинни с авторитетным видом, — когда появится ребенок, обязательно нагружай его отца детскими заботами чаще, а сама уходи к подругам, как это делаю сейчас я, — и она довольно откинулась на спинку дивана, пригубив чай, заботливо поданный самой Гермионой (что, кстати, привело в горестное состояние эльфийку Дейзи).
Гермиона невольно улыбнулась такому заявлению:
— Джинни, тебе не кажется, что рано давать мне такие советы? — рассмеялась она, украдкой взглянув на портрет Арманда Малфоя, не слышит ли он их разговор. К счастью, тот крепко спал.
— Почему же? Хороший совет будет актуален всегда! — весело ответила она. — У вас всё так быстро происходит, что завтра вы вполне можете объявить о свадьбе, а через неделю уже будете ждать первенца!
— Ну нет, — рассмеялась Гермиона. — Мы не говорили об этом.
— Как знать. Ещё месяц назад вы друг друга терпеть не могли, во всяком случае, старательно создавали такое впечатление. Две недели назад начали отношения, а сегодня ты уже живешь у него. Так и до детей недалеко, — ухмылялась Джинни. — Кстати, он уже в любви признался?
— Нет, — честно ответила Гермиона.
— Какое упущение с его стороны, — протянула Джинни, но тут же в её глазах зажглись озорные огоньки. — Готова поспорить, он
сделает это в отпуске! Только представь: приватный остров, на котором только вы вдвоем, тёплое море, белый пляж… Над вами звёздное небо, на сколько хватает глаз… Гермиона, он точно сделает это в отпуске!Грейнджер со смехом отмахнулась от неё, пока та фантазировала на эту тему. И вдруг Джинни спросила:
— А как на счет тебя? Ты любишь его?
Этот вопрос заставил Гермиону стать серьёзной. Она небрежно взяла подушку, положила себе на колени и непроизвольно водила по бархату ладонью.
— Знаешь, я могу сказать, что почти… Всё к этому идёт, — она застенчиво улыбнулась своим мыслям. — Мне хорошо с ним. Я не знала, что это бывает вот так…
— Как? — Джинни смотрела заинтересованно.
— Так правильно. — Гермиона подбирала слова. — Он нужен мне. Я скучаю по нему. Мы понимаем друг друга, как мне кажется. — Она помолчала немного. — Я всегда полагалась только на себя, но с ним я чувствую себя слабее, и это ощущается так естественно. Не знаю, как объяснить… Мне нравится, что он принимает решения, беспокоится обо мне.
— Да, Гарри мне рассказал, как он требовал для тебя защиту, — кивнула Джинни, — он ругался, что Малфой ревнует на пустом месте. Это правда? Это ведь тот самый араб, правильно я поняла?
— Да, это он, — подтвердила Гермиона. — Он действительно ревнует, но при этом доверяет мне. Недавно мы чуть не поссорились из-за этого эмира.
И Гермиона рассказала историю про сплетни Трейси. Джинни пылала праведным гневом, направленным на помощницу, и приятно удивилась поведению Малфоя в этой ситуации.
— Ах, вот как он тебя уговорил переехать к нему! А я-то удивлялась, — одобрительно сказала подруга. — Мне очень импонирует умение Малфоя перевернуть любую ситуацию в свою пользу. Как говориться, если жизнь дала тебе лимон, сделай из него лимонад, — она довольно рассмеялась.
А Гермиона продолжала говорить, неожиданно для себя рассказав про свой кошмарный сон и реакцию Драко на него.
— Подожди, — посерьёзнела Джинни, — что ты видела во сне?
Гермиона безэмоционально пересказала сон. Без подробностей, но упомянула ифритов, и как она нашла в книге их изображение. Джинни больше не смеялась. С каждой минутой она становилась всё напряжённее и больше не шутила.
— Гермиона, — вдруг сказала она, — напомни мне, почему вы с арабом оторвались от остальных в тот день?
— Из-за бури.
— Это понятно, но что этому предшествовало?
— Мы летели на пегасах, я вдруг почувствовала страх, это была паническая атака. Из-за этого Джарван приземлился, и мы отстали от остальных, — сказала Гермиона, пытаясь оставаться безразличной.
Острый взгляд Джинни прожигал её насквозь.
— Ты что-то не договариваешь, — она вдруг подвинулась к подруге, — расскажи мне. Ты с лица спала, когда мы заговорили об этом. Было что-то еще?
Гермиона внезапно ощутила потребность рассказать. Может, Джинни успокоит её, и они вместе посмеются над этим? И она выложила подруге всё: про предсказание на кофейной гуще, про свистящий шёпот, который преследовал её, про то, как она спросила у Джарвана про женщин его семьи.