Воспарить к небесам

— Нет, малыш, это старый фильм. У Эш на стене висит постер с ним.

Его взгляд расфокусировался, прежде чем снова сосредоточиться на мне.

— Постарайся не обращать слишком много внимания на ее комнату. Там свинарник.

Так и было, и строгий папа, вероятно, должен был что-то с этим сделать, но я не стала затрагивать эту тему. Я спросила:

— Ты знаешь, что такое пари?

Его брови сошлись на переносице.

— Все знают, Эми.

— Нет, — тихо ответила я, наклоняясь к нему и кладя руки на кровать между нами. — В данном фильме — это отвратительное пари, при котором кучка парней спорит на девушку.

Все его тело замерло, а глаза обожгли меня.

— Понимаешь, — прошептала я.

— Не говори мне, мать твою, что… — он замолчал, словно не мог закончить фразу.

— Даже не знаю. Я заговорила об этом с Эшлинг, но далеко не продвинулась. Я спросила, значит ли для нее что-то этот фильм, и она просто ответила: «Очевидно». Я не успела вытянуть из нее больше, нас прервал Килл.

Будто ему было трудно произнести эти слова, он выдавил:

— Ты же девушка, как думаешь, если бы какие-то придурки затеяли с ней подобную игру, у нее висел бы этот плакат на стене?

Я покачала головой.

— Даже не знаю. Если бы это была я, то нет. Мне бы не хотелось, чтобы что-то напоминало об этом. Но, Микки, в этом фильме парень влюбляется в девушку. Он отправляется на войну и возвращается к ней.

— Я не…

— Боюсь, дорогой, что она отождествляет себя с некрасивой полной девушкой из того фильма и, возможно, смотрит на нее как на надежду для своего будущего. Скажу, что актриса в этом фильме необыкновенная, и прекрасна во многих отношениях. Но меня беспокоит то, что Эш не видит всего этого.

— Меня волновал ее вес, — пробормотал он.

— Нет, дело не в этом, — твердо заявила я. — Она полненькая, но не настолько. И она хорошенькая, ласковая. Немного застенчивая, но это мило. И, вероятно, очень обеспокоена своим весом, хотя на самом деле далека от ожирения. Твое упоминание об этом в данный момент было бы очень не кстати. От тебя она должна чувствовать, что ты считаешь ее красивой, несмотря ни на что. Проблема в том, что это один симптомов из многих, и все они приводят к тому, что девочка перестает заботиться о своей внешности. Для девушки ее возраста это очень тревожно. Дело не в том, что она каждый день должна делать макияж и тратить час на прическу. Но, Микки, не думаю, что она даже принимает душ.

— Да, я упомянул об этом во время взрыва прошлым вечером, — напомнил он.

Я молча кивнула.

— Надеюсь, Рианнон сможет до нее достучаться. Но я хотела бы побыть с вами в эти выходные, просто на случай, если у меня появиться еще один шанс.

— Тогда ты будешь здесь, детка, и я рад этому больше, чем твоему желанию присматривать за моей девочкой.

Я улыбнулась ему.

Он не улыбнулся в ответ, но поднял руку и провел пальцем по моей челке.

— Ты мало что сказала о встрече с Рианнон, Эми, — заметил он, опустив руку.

— Все прошло быстро и стало сюрпризом для нас обеих.

— И она спокойно вела себя с тобой? — спросил он, хотя я уже сказала ему, что да.

Я снова кивнула.

— Она беспокоится о нашей девочке, — сказал он. — Думаю, это хороший знак. Может, она собирается с мыслями.

— Беспокоится, что дети могут хорошенько надрать мамочке зад, — сообщила я.

На это я получила его усмешку.

— Да.

— Если моя команда сможет пройти через то, что с нами случилось, и вернуться назад, Микки, тогда действительно может произойти все, что угодно.

Его ухмылка погасла, когда он неубедительно повторил:

— Да.

— Да, — сказала я более твердо.

Он сменил тему разговора.

— Ты собираешься просидеть так всю ночь или ляжешь ко мне в постель?

— Лягу к тебе в постель.

— Тогда сделай это.

Я села на кровати.

— Ты ведь понимаешь, что подобные вещи заставили меня пойти на свидание с этим скользким Бостоном Стоуном.

Он уставился на меня и недоверчиво спросил:

— Теперь я виноват в этом дерьме?

— Ты всегда был в этом виноват, — надменно возразила я и вскрикнула, когда он потянулся и дернул меня на себя.

Я приземлилась ему на грудь. Он обнял меня одной рукой, перекатился, оказавшись сверху, и выдернул из-под меня одеяло. Затем накрыл им нас, перекатился на спину и выключил свет, затем передвинулся в мою сторону и, придавив своим весом, потянулся, чтобы выключить свет у меня.

Затем, переплетясь друг с другом, он уложил нас по середине кровати.

— Я так понимаю, разговор о Бостоне Стоуне закончен, — заметила я.

— Если это имя будет снова произнесено в этой постели, я отшлепаю свою женщину.

Я замолкла.

На секунду.

— Может, закончим этот разговор в моей постели?

Я услышала улыбку в его голосе, когда он пробормотал:

— Умничаешь.

Я улыбнулась ему в грудь, прильнув ближе.

Мы прижались друг к другу, было тихо, и я закрыла глаза, когда Микки позвал:

— Эми?

— Да, милый?

— Если узнаешь, что парни так обошлись с моей девочкой, не говори мне этого дерьма. Разберись сама. Копни поглубже и достань это. Заставь ее поделиться этим с матерью. Но не рассказывай мне этого.

Я понимала, о чем он говорит.

— Микки, — прошептала я.

— Она прекрасна, — заявил он.

— Знаю.

— Мне надо быть ответственным. А это сделало бы меня неспособным нести ответственность.

Да, я знала, о чем он говорит.

— Хорошо, Микки. Но, честно говоря, не думаю, что этот плакат был бы на ее стене, если бы такое действительно произошло.

— Точно, — буркнул он.

— Точно, — повторила я.

— Ладно, Эми.

— Оставь это, малыш, и засыпай.

Он вздохнул, как обычно притягивая меня ближе.

Он выдохнул, но не отпустил меня.

— Спокойной ночи, детка.

Я поцеловала его в грудь и ответила:

— Спокойной ночи, Микки.

Мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы заснуть, потому что я потратила много времени, надеясь, что со всем, происходящим с Рианнон и Эшлинг, я не солгала и семья Донован сможет оправиться.

И будет счастлива.

ГЛАВА 25

Ирландская удача