Воспарить к небесам

Она никак не намекнула мне, что находит это захватывающим.

— Не уверена, что папа пойдет на это.

Я слегка придвинулась к ней.

— Он любит тебя до безумия, цветочек. И знает, что ты взрослеешь, ведь он рассчитывает на тебя в присмотре за Киллианом, когда его нет рядом. Держу пари, он будет счастлив сделать это.

— Похоже, на это потребуется куча работы и денег, хотя на самом деле мне все равно, есть ли там маргаритки.

Я изучала ее, размышляя, может, ее комната напоминает ей о матери, или она беспокоится о состоянии финансов отца и о том, насколько сильно это ударит по нему, если он это для нее сделает.

На ее лице я не заметила никаких эмоций: ни неудобства, ни боли, ни даже нерешительности.

Ей просто было все равно.

Какую девушку не волнует ее комната?

— А можно я все-таки спрошу твоего отца? — все же просила я.

Она снова посмотрела на телевизор, потом на меня, безмолвно давая понять, что хочет вернуться к фильму, и ответила:

— Конечно. Но я не очень интересуюсь подобными вещами.

Мне хотелось знать, чем она увлекалась, кроме того, что терялась в книгах, фильмах и музыке. Не то чтобы все это было плохо или необычно для девочки-подростка.

Просто ничего из этого я не могла использовать, чтобы достучаться до нее.

Мне пришла в голову еще одна мысль, и я подошла к комоду. Я провела пальцем по опрокинутой набок бутылочке, прочертив линию в пыли.

Затем я снова посмотрела на нее и усмехнулась.

— Вижу, ты и макияжем не очень интересуешься.

— А какой в нем смысл? — спросила она.

— Согласна, — ответила я. — Ты такая красивая, что в нем нет никакой необходимости.

Ее глаза метнулись ко мне.

Говоря.

Печально и красноречиво.

Боже, как же мне нужен был ключ к тому, что я видела!

Я взглянула на косметику, затем снова посмотрела на нее.

— Для той, кто не увлекается макияжем, у тебя слишком много косметики.

— Мама сделала из этого большое дело, когда мне исполнилось четырнадцать, — сказала она. — Они с папой пришли к согласию, что я могу краситься, поэтому она взяла меня с собой и купила целую уйму всего, пригласила нескольких подруг. Они показали мне, как всем этим пользоваться, превратив это в вечеринку.

— Звучит очень мило, — тихо сказала я, и это действительно было так. Рианнон все сделала правильно.

Она снова пожала плечами.

— Ты красишься, когда бываешь у нее дома?

— Не всегда, — ответила она.

Она не давала мне ничего, и я начинала чувствовать, что вторгаюсь в ее время и пространство, и, возможно, немного пугаю, поэтому я начала пробираться к двери.

— Ладно, хватит болтать, мне пора готовить ужин. — Я остановилась, положив руку на дверь, и посмотрел на нее. — Заканчивай досматривать фильм, милая, сходи в душ и переоденься во что-нибудь теплое, позже мы будем жарить зефир на террасе. И, надеюсь, ты закончишь пораньше. Я часто готовлю одна. Мне нравится иметь компанию.

Я была мамой. У меня были дети. Я была мастером тонких манипуляций с чувством вины перед мамой.

— Хорошо, если закончу пораньше, — сказала она.

Она не собиралась выходить до ужина. Я знала.

Даже не смотря на манипуляции с чувством вины.

Это было очень плохо.

Я подавила разочарованный вздох и вместо этого улыбнулась.

— Ладно, цветочек. Наслаждайся фильмом.

Она кивнула и снова уставилась в телевизор.

Но будучи Эш, я не услышала, как она снова включает фильм, пока не закрыла дверь.

*****

Через полтора часа, когда Микки крикнул, что ужин готов, и они с Киллианом вернулись на улицу, чтобы заняться огнем, вышла Эшлинг.

Она уже не была в пижаме, но душ так не приняла.

Я ничего не сказала по этому поводу и вместо этого лучезарно ей улыбнулась.

— Отличные новости!

В ее глазах что-то замерцало и, изогнув от волнения губы, она спросила:

— Какие?

— Твой папа сказал, что мы можем сделать ремонт у тебя в комнате. Денег не так много, но я уверена, мы сможем купить краску, новое постельное белье, может, новые ковры. Хотя не знаю, есть ли у тебя на полу ковры, потому что я его не видела, — шутливо закончила я.

Мерцание прекратилось, она села на стул и без энтузиазма ответила:

— Класс.

— Итак, когда ты вернешься от мамы, хочешь пойти со мной за покупками? — переспросила я.

— Может, — ответила она. — Я дам тебе знать.

— Эш… — начала я, но меня прервал Киллиан, распахнувший раздвижную стеклянную дверь и сказавший.

Или, скорее, закричавший.

— Она жива!

На это Эш тоже никак не отреагировала, ничего в ответ на поддразнивание брата.

— Ты пропустила фрисби, — сообщил он ей, неторопливо направляясь к стулу.

— Ты же король фрисби, Килл, — ответила она. — Я — королева кино.

— Как скажешь, — пробормотал он и посмотрел на меня. — Эми, ужин готов?

— Да, малыш. — Я посмотрела между ними. — Вы, ребята, не хотите помочь мне с тарелками и прочим?

— Конечно, — ответил Килл.

Эшлинг ничего не ответила, но все же соскользнула со стула.

— Я собираюсь съесть свой у костра, — объявил Киллиан.

— Там очень холодно, дорогой. И становится холоднее, — сказала я ему.

— Я ем быстро.

И это было правдой.

Раздвижная дверь снова открылась, и, посмотрев на нее, я увидела входящего Микки.

Он перевел взгляд с меня на Эш и обратно, а потом поднял брови.

Я отрицательно покачала головой.

На его лице снова промелькнуло беспокойство, прежде чем он успел его скрыть.

Мы вместе поужинали. Мы ели перед телевизором (за исключением Килла, который ел снаружи у огня), и Микки сидел рядом с дочерью, а не со мной. Он также поддразнивал ее, пихая ногой или толкая локтем, пока она не закричала: «Папа, прекрати!», — на что он ответил фальшиво невинно: «Что прекратить?» На это она закатила глаза и одарила его улыбкой, которую пыталась, но не могла скрыть, и так как Микки не прекратил, она начала громко и тяжело вздыхать, но больше ничего не сказала.

Это было очень мило.

Но это не сработало.

После ужина мы убрались. Потом все закутались в куртки и шарфы, и вышли на улицу и ели запеченный зефир с крекерами.

Эшлинг съела три.

Затем она вернулась в свою комнату посмотреть фильм.

*****

Я лежала голая в своей ванне, прислонившись спиной к Микки, который, очевидно, также был голым. Он обхватил меня руками, его колени были согнуты, а я перебирала пузырьки в воде и смотрела на море.

Было воскресенье. Воскресенье, когда мои надежды попробовать новые уловки с Эшлинг были разрушены, когда она объявила за завтраком, что кто-то из ее друзей хочет пойти в кино, а затем погулять, и что родители одной из ее подруг согласились их отвезти. Микки сказал, что она может идти.