Воспитание бабочек

— Поясни, пожалуйста.

— Сказать, что этого не должно было случиться, — ничего не сказать.

Вероятно, он имел в виду, что дома в горах строят уже не так, как прежде. Что появились современные строительные нормы, огнеупорные материалы и системы безопасности. В пансионе стояли датчики дыма и тепла, а также спринклерные оросители. Но если учесть, что трагедия все-таки произошла, возможно, Стерли подразумевал что-то другое. Серена решилась на еще бо`льшую откровенность:

— Луиза, одна из воспитательниц, рассказала мне, что той ночью, незадолго до пожара, когда все еще спали, она почувствовала в пансионе чье-то присутствие.

Никак не отреагировав, Адоне Стерли взял еще одну потерянную книгу, которую требовалось переплести, катушку вощеной нити и изогнутую иглу.

Серена попыталась сыграть на сострадании:

— К сожалению, моей дочери невозможно было помочь: пожар вспыхнул на чердаке, прямо над ее мансардой. Ее отсутствия никто не заметил. Слишком много дыма, да и вода из оросителей затрудняла обзор. И никак было не понять, где пожар. Когда воспитательницы увидели пламя на потолке, было уже слишком поздно.

Луиза говорила о красной реке над их головами.

Тут мужчина позабыл об иголке с ниткой и замер в задумчивости.

— Черный дым без пламени? — спросил он.

— Да, — подтвердила Серена, не зная, что это означает. Но ей тоже это почему-то показалось странным. Она была уверена, что у пиромана есть ответ.

Стерли отложил то, что держал в руках, и посмотрел на нее впервые с тех пор, как они сюда пришли. В его взгляде снова появились отблески пламени. Серена думала, что он поделится с ней каким-то откровением, но его следующие слова привели ее в замешательство:

— А теперь уходи, пожалуйста.

Услышав, что ее выставляют за дверь, Серена потеряла самообладание и взорвалась.

— Вы только и делаете, что твердите мне, чтобы я уехала, — выпалила она, имея в виду Гассера и Луизу. — Но я остаюсь здесь, потому что знаю: что-то не сходится. И то, что вы все пытаетесь меня прогнать, это подтверждает.

Мужчина переждал ее вспышку гнева, не меняясь в лице.

— Ты убеждена, что твоя дочь все еще жива, да?

Этот вопрос охладил ярость Серены, и она не сразу смогла ответить, но затем призналась:

— Аврору объявили пропавшей без вести. Ни останков, ни следов ДНК так и не нашли.

Приняв эту информацию к сведению, Адоне Стерли повернулся к ней спиной и снова занялся переплетом.

— Возвращайся сюда завтра, — только и сказал он.

14

Адоне Стерли, на первый взгляд грубый и неотесанный, поразил Серену. Впрочем, «поразил» — неподходящее слово. Ей как будто удалось увидеть в нем то, чего не видели другие. И ее это немного напугало.

Тайная доброта, не соответствовавшая репутации разрушителя.

В присутствии этого человека Серене следовало бы чувствовать себя в опасности, но, как ни странно, в нем не было ничего угрожающего. Стерли не походил на закоренелого преступника, который много лет провел в тюрьме. Классическая музыка и книги рассказывали совсем другую историю. Судя по его манере речи, он не ограничивался тем, что восстанавливал старые тома. Но было и еще кое-что: он тоже смог заглянуть ей в душу.

Ты убеждена, что твоя дочь все еще жива, да?

Серена частично призналась в своих подозрениях, но Стерли не рассмеялся и не отмахнулся от нее, как от жалкой умалишенной.

Более того, он воспринял ее всерьез.

В своей шерстяной шапке, зеленом пальто и черных перчатках он походил на бездумного клоуна. Его внешний вид должен был вызвать у Серены скепсис. Вместо этого ей вспомнилось, как в двенадцать лет она носила бюстгальтер с подкладками, воображая, будто этого достаточно, чтобы выглядеть как взрослая. Вероятно, Адоне Стерли тоже с трудом приспосабливался к людям. Как бы он ни старался, результат всегда получался смехотворным.

И все же в поведении этого человека было что-то подкупающее.

Серена понятия не имела, почему он попросил ее прийти на следующий день. Она без вопросов покинула хижину, поскольку он, как ни странно, внушал ей доверие. Тем не менее она не рассказала Стерли ни об анонимном видео, которое снова привело ее в Вион, ни о незнакомце, который тайно следил за ней и направлял ее безмолвными звонками. В том числе потому, что цель всего этого была ей совершенно не ясна.

В ожидании, пока она сможет вернуться к Адоне, Серене нужно было как-то скоротать часы. Она опасалась, что от фирменного коктейля потеряет счет времени: она не хотела пропустить встречу.

Проезжая на внедорожнике по пустынным улицам Виона, она заметила, что один из местных магазинчиков не закрыл двери. Это был маленький универмаг, где, помимо прочего, продавались продукты. Она решила зайти туда и прикупить кое-чего по мелочи.

Переступив порог магазина, она увидела, что, кроме еды и напитков, там можно найти самые разнообразные товары, от треккинговых ботинок и садового инвентаря до грошовой бижутерии, электрооборудования и одежды. В углу даже стоял копировальный аппарат, которым покупатели могли пользоваться самостоятельно, следуя инструкциям, написанным на выцветшем листке бумаги, приклеенном к стене. Универмаг был постоянным прибежищем жителей Виона, особенно в зимние месяцы, когда все остальное закрывалось.

По радио тихо играла поп-музыка и рекламные джинглы. Скучающая молодая кассирша сосредоточенно уткнулась в экран своего телефона. Серена была единственной посетительницей. Она взяла маленькую корзину и, побродив по проходам, положила в нее только печенье, шоколад, хлеб для тостов, сосиски и консервированный тунец — еду, которая не требовала готовки и к которой она, завзятая зожница, раньше ни за что бы не притронулась.

В конце концов она отнесла все это скучающей кассирше, которая нехотя отложила мобильник, чтобы пробить покупки.

Наблюдая за ней, Серена быстро поняла, что, как и Луиза и ее вспыльчивый парень, кассирша выросла в Вионе. Одежда, прическа, манера поведения — все в ней говорило о том, что она не знает и даже не представляет, что за узкой горной преградой скрывается целый мир. Будущее девушки ничем не отличалось от настоящего, мечтать ей было не о чем, и она будет только стареть, нисколько не меняясь.

Наконец она, в свою очередь, подняла взгляд на Серену.

— Вы не местная, — сразу определила она.