Воспитание бабочек

— Аминь! — воскликнула госпожа Роша.

«Аврора тоже моя семья, — хотела ответить Серена. — И ты ошибаешься, если думаешь, будто я от нее откажусь».

Все казалось нереальным. Если Бог действительно существует и наблюдает за тем, что здесь происходит, чего же он ждет? Ему уже пора проявить свое присутствие. Но Серене приходилось держать себя в руках. Она увидела, как Бьянка Стерли отпустила руку Авроры, наклонилась и достала что-то из сумки на полу. Книгу в вышитой тканевой обложке.

— Вот наш семейный альбом. — Женщина протянула книгу Серене. — Я уверена, что вы найдете здесь ответы, которые развеют все ваши сомнения.

Серена неохотно взяла фотоальбом и начала листать. Новорожденная на первых страницах совсем не походила на маленькую Аврору, да и в первые два года жизни была другой. Но с третьего года сходство стало поразительным. Безусловно, это была та самая девочка с фотографии, сделанной в церковке. В этом не могло быть сомнений.

Леа часто позировала одна, на фоне гор, но имелись и снимки с родителями. Как и говорил Гассер, отец казался хорошим человеком. Веселая улыбка, добрые глаза. Леа во многом пошла в него. Этого незнакомца можно было принять и за отца Авроры. Серена спрашивала себя, какая нелепая судьба могла допустить, чтобы две девочки, происходящие из разных миров и зачатые людьми, не связанными кровным родством, были так похожи.

Неоспоримо было одно: Леа и Аврора были несовершенными копиями друг друга.

Пролистывая альбом заново, Серена наткнулась на фотографию, от которой замерла. Бьянка Стерли держала на руках дочь, готовую идти в детский сад: четырехлетняя Леа была одета в голубой передничек и держала красную корзинку. В глазах матери светилась настоящая любовь.

При виде этих воспоминаний о другой жизни уверенность Серены на мгновение поколебалась. Охваченная внезапной тревогой, она закрыла альбом и взглянула на девочку, сидящую перед ней.

К своему изумлению, она обнаружила, что, пока она рассматривала фотографии, Аврора нашла в себе силы поднять глаза. И теперь внимательно смотрела на нее.

— Как его зовут? — спросила девочка.

После стольких лет снова услышав ее голос, пусть и ставший взрослее и четче, Серена на секунду растерялась и не сразу поняла вопрос. А, ну да — как зовут малыша у нее в животе.

— Мы еще не выбрали имя, — призналась она.

— Вы уже знаете пол?

— Это мальчик.

Девочка приняла информацию к сведению, но больше ни о чем не спросила. Последовало бесконечное молчание, которое нарушил пастор-пятидесятник:

— Итак, синьора, вы убедились?

Серена мгновение помедлила.

— Нет, — твердо произнесла она.

Этот ответ удивил всех, особенно командира Гассера, который больше остальных надеялся на мирное разрешение вопроса.

Но Серена хотела ясности.

— Я не могу никого заставить пройти анализ ДНК, — сказала она. — И все же я прошу, чтобы мне предоставили это последнее доказательство. — Она посмотрела на Бьянку Стерли и слегка наклонилась к ней. — Я знаю, что на это сложно согласиться и что для вас моя просьба звучит как обвинение. Но даже если так, поставьте себя на мое место и попытайтесь представить, каково жить, мучаясь такими сомнениями. Я прошу вас как одна мать другую.

Серене было важно изложить свою просьбу при Авроре. Она надеялась, что, даже если она получит отказ, в будущем дочь найдет в себе смелость докопаться до истины самостоятельно. Конечно, в этом случае сейчас придется оставить Аврору здесь и снова с ней попрощаться. Но выбора не было.

Серена подождала ответа, которого не последовало. Затем встала и направилась к выходу.

— Спасибо за встречу, — сказала она, обращаясь ко всем присутствующим. Однако ее последний взгляд был устремлен на девочку, которая снова опустила глаза.

4

Девочка сидела под деревом возле хижины, обняв ноги и прижав колени к груди. Рядом на траве спал бордер-колли.

Она смотрела в сторону елового леса. Время от времени порыв ветра подхватывал и трепал ее волосы, но она тут же их поправляла. Жест был машинальным: ей с раннего детства не нравилось быть растрепанной.

Еще стояло лето, но свежий ветерок предвещал наступление осени.

— Как насчет что-нибудь поесть?

Леа не слышала, как подошла мать.

— Нет, спасибо, — ответила она.

Женщина немного подождала, а затем села рядом, скрестив ноги:

— Хочешь поговорить?

Девочка на мгновение задумалась, а потом кивнула.

— Я знаю, это все странно, и чувствую то же, что и ты, — сказала Бьянка. — Но все-таки, по-моему, мы правильно сделали, что с ней встретились.

— По-твоему, эта синьора действительно верит в то, что говорит?

— Она перенесла травму, которую трудно преодолеть. Поэтому я считаю, что нам нужно постараться проявить понимание.

— Она так на меня смотрела… — Леа не договорила. — Как будто ждала, что я что-то сделаю или вспомню ее лицо.

Мать улыбнулась:

— Знаю, это чудно.

— Сначала она меня напугала, но потом мне стало ее жаль.

— Это нормально. — Женщина взяла ее за руку. — Я горжусь тем, что моя дочь переживает за других. Значит, я хорошо тебя воспитала, — с улыбкой добавила она. — Это важно — чтобы ты умела сочувствовать людям.

Девочка повернулась и посмотрела на нее:

— Как бы ты поступила на ее месте?

— Я бы вела себя точно так же, — не раздумывая, ответила Бьянка. — Будь у меня сомнения, я бы не сдалась. Будь у меня уверенность, я восстала бы против всех и вся, чтобы получить доказательства.

— Значит, она никогда не оставит нас в покое? — забеспокоилась Леа.

— Выход есть, — ответила ее мать. — Если мы сделаем анализ, эта женщина наконец обретет душевный покой, которого заслуживает.

— А как берут ДНК? — спросила девочка.

Мать погладила ее светлую макушку.

— Достаточно одного твоего красивого волоска.

Леа собиралась задать еще какой-то вопрос, но сдержалась. Тем не менее Бьянка, похоже, все равно догадалась, о чем та хотела спросить.

— Ты думаешь, ДНК может показать, что ты не моя дочь?

— Вовсе нет, — соврала девочка.

— Ты растеряна, и это нормально, — сказала мать. — Я бы на твоем месте тоже растерялась. Когда взрослые заводят определенные разговоры, детей одолевают сомнения. Но я хочу открыть тебе один секрет: иногда ошибаются даже взрослые.

Леа отвела взгляд, размышляя.