Воспитание бабочек

Серена не знала, что возразить. Да и сил спорить у нее уже не осталось.

— Значит, вы ничего не сделаете? — только и спросила она.

Полицейский ответил вопросом на вопрос:

— Если это действительно Аврора, то что случилось с Леей?

7

— Она прячет ее на самом виду, на глазах у всех, — отметила по телефону доктор Новак, имея в виду Бьянку Стерли. — По сути, нет лучшего прикрытия, чем существование другой похожей девочки.

— Да, но что с этой девочкой стало? — Серену выводила из себя эта неразрешимая загадка. Но, по крайней мере, Новак ей верила.

Серена решила позвонить психологу, как только вернулась в апарт-отель. На улице хлестал ливень — одна из последних летних гроз. Запах сырости проникал из леса в маленькие апартаменты. Электричество, разлитое в воздухе, передавалось и Серене: не в силах усидеть на месте, она ходила туда-сюда, прижав к уху телефон.

— Думаешь, Леа правда существовала? — спросила доктор Новак.

— Многие якобы знают ее с тех пор, как она родилась.

— Значит, вероятный ответ — подмена личности…

Об этом Серена уже думала.

— В какой-то момент с Леей что-то случилось, — произнесла она. — И мать заменила ее Авророй, воспользовавшись их невероятным сходством.

Новак молчала.

— Да, это дико, но это единственное объяснение, которое приходит мне в голову.

— Трудно будет убедить в этом кого бы то ни было без анализа ДНК, — заметила психолог. — И всё против тебя, даже сама девочка.

— Как моя дочь может ничего не помнить ни о прошлом, ни обо мне? — спросила Серена. Это мучило ее больше всего. — Такое ощущение, что у нее даже сомнений нет.

— С тех пор, как ты все это узнала, ты хоть раз пыталась вообразить, через что могла пройти Аврора после похищения?

Пораженная этим вопросом, Серена села на кровать. Нет, она не пыталась. Она избегала об этом думать.

— Наверное, это был какой-то кошмар, полный одиночества и покинутости, — ответила она, угрызаясь из-за того, что ее не было рядом.

— Девочка выросла в неволе, — объяснила психолог, позаимствовав выражение, которое обычно применяют к животным. — Со временем ужас метаболизируется. Чтобы выжить, запускается процесс адаптации. Чтобы не сойти с ума, создается новая норма. А прошлое во избежание страданий забывается.

Серена глубоко вдохнула и выдохнула. У нее остался еще один вопрос, но она боялась ответа.

— То есть, по-вашему, эти воспоминания все еще погребены у нее внутри или она стерла их навсегда?

— Память — странный механизм, — сказала Новак. — Мы думаем, что помним прошлое, но в большинстве случаев это не так: если бы у нас была машина времени и мы могли оглянуться назад, мы бы поняли, что наши так называемые воспоминания лишь отчасти соответствуют тому, что произошло на самом деле. Разум сохраняет не все — только то, что ему нужно. И постоянно приспосабливает прошлое к настоящему, подгоняя память под свои потребности. Все прочее — иллюзия.

— Иллюзия? — не поняла Серена.

— Например, твой мозг прекрасно знает, что, если ты коснешься пламени, то обожжешься. Но никто из нас не может сказать, когда впервые испытал ощущения от ожога. Основная информация, очищенная от шлака, гласит, что, если мы подойдем слишком близко к огню, будет больно.

— Значит, у меня нет надежды, — уныло произнесла Серена.

— Просто подумай, что с биологической точки зрения человеку требуется в среднем пять лет, чтобы полностью заменить все клетки своего организма. Новые клетки имеют такую же форму, что и предыдущие. Но, хотя внешность остается неизменной, фактически мы имеем дело с другим человеком… Серена, мы постоянно меняемся. Даже ты уже не тот человек, каким была семь лет назад.

— Хотите сказать, что я должна смириться? Что надо сдаться?

— Я хочу сказать, что ты могла бы даже украсть волос или любой другой органический образец, содержащий генетический материал твоей дочери, чтобы отдать его на анализ, и я знаю, что ты об этом думала. А дальше? Что случится, если ты узнаешь, что права? Думаешь, это вернет тебе дочь?

Взгляд Серены упал на фотографию, которую прислал Адоне, — девочка в церкви Черного камня.

— Леа мертва, — уверенно сказала она.

— А девочка в Вионе — ее психологическая реинкарнация, — подтвердила доктор Новак.

На самом деле и в ее внешности тоже кое-что изменилось.

— Я всегда говорила, что я дождевой червь. Аврора по-прежнему похожа на себя, но уже не на меня, — грустно отметила Серена.

— Поэтому, даже если ты выяснишь, что она действительно твоя дочь, вернуть ее будет — все равно что заставить вновь пережить тот же ужас.

— Как при похищении, — с горечью заключила Серена.

— Тебе следует спросить себя, любит ли Бьянка Стерли свою дочь.

Но Серена не знала, что ответить.

— Передайте от меня привет глюкам, — попросила она вместо этого. — И пожалуйста, не рассказывайте им, что здесь происходит.

Серене было стыдно: ее Аврора каким-то образом вернулась с того света, а они вынуждены и дальше мириться со смертью своих детей.

— Хорошо, — пообещала доктор Новак и повесила трубку.

8

Серена до крайности нуждалась в крепком сне без сновидений. Но после разговоров с Гассером и доктором Новак ее одолевали мысли. Вдобавок она не могла даже как следует устроиться в постели, потому что ребенок в утробе терпеть не мог положение лежа на спине и, стоило ей прилечь, он мигом угадывал, какие внутренние органы нужно пнуть, чтобы она опять встала.

Теперь Серена, подбоченившись, ходила босиком туда-сюда между спальней и гостиной в апартаментах, желая, чтобы вместо жесткого паркета там все еще был отвратительный коричневый ковролин.

Около пяти утра ей удалось задремать на диване в гостиной. Она заснула сидя, прислонившись головой к стене.

Проснулась Серена, когда на улице светало. Сон ее был недолгим и беспокойным. Шея болела, и в первые секунды она не могла вспомнить, где находится, а вспомнив, заметила, что сердце у нее колотится неведомо почему.

Сосредоточившись, она вспомнила, что видела во сне. Очень похожий сон приснился ей в ночь перед тем, как доставили шкатулку с закладками Адоне.

Ей явился некий дух. Он не имел человеческого обличья, словно был соткан из теней. И у него не было лица.

В руке он держал щетку для волос.

Серена инстинктивно коснулась головы. И вздохнула с облегчением: волосы всклокочены. Она знала, что это нелепо, но ничего не могла с собой поделать. Вион действовал на нее странно. Он и прежде казался ей то ли заколдованным, то ли проклятым.