Воспоминания

Таковы взгляды Шора 1925–1926 гг., полные надежд “музыкой завоевать все побережье Средиземного моря” и халуцианских иллюзий, которым впоследствии суждено претерпеть коренные изменения. Восторги того времени сменятся разочарованиями, но это произойдет позже, после ряда попыток создать профессиональную основу музыкальной культуры в Палестине.

Стремление Шора объединить музыкальное искусство и науку о музыке в одном музыкальном учреждении было его “жизненной идеей”. Идея музыкального института имела множество воплощений как в Палестине, так и в России. Достаточно вспомнить историю создания Бетховенской студии или идею “Музея музыки". Основные направления музыкально — просветительской работы в этих заведениях связаны с вопросом внедрения музыкальной культуры, под которой Шор понимал не только обучение музыке как специальности, но и просветительскую деятельность в широких слоях населения, которая создаст основу музыкальной культуры общества. Мечта создать институт, подобный Бетховенской студии, не изменив своего основного смысла, переместилась в иную область приложения и осуществления ее; теперь Шор стал связывать ее с возрождением Эрец — Исраэль, ибо в то время земля предков видится ему самой благоприятной почвой для реализации его замысла.

В письме к Габриловичу Шор пишет:

“В Палестине, особенно в Тель — Авиве существует ряд музыкальных школ, где для занятий музыкой выделяется очень много часов. Все эти заведения, пусть бы их и называли консерваториями, не могут делать ничего другого, как только плодить все больше и больше новых музыкантов, которые увеличивают ряды профессионалов в иллюзорной надежде сделать мировую карьеру. Но нет ни одного заведения, которое бы подготовило основу для истинной музыкальной культуры. Таким заведением должен явиться мой институт”. [Перевод с немецкого мой. — Ю. М.]

И именно второй приезд Шора в Палестину стал не только более подробным знакомством с ее возможностями, но и подготовкой почвы для осуществления идеи создания института. В

1926 г. возникает Институт для распространения музыки в на роде (по адресу: ул. Пинскер, 10 — домашний адрес Шора), при котором Шор организовывает ряд концертов — лекций с просветительскими целями. Вскоре подобные мероприятия проводятся все реже и реже, пока в 1929 г. не исчезают совсем. Первый неудачный опыт создания музыкального института развеял иллюзии Шора как в отношении музыкальных запросов палестинской публики, так и в отношении его планов быстрого создания базы для музыкального института.

“Я не знал тогда условий жизни и работы того “побережья Средиземного моря”. Вместо того, чтобы начать осуществлять большое дело, пришлось начать музыкальную работу как бы с самого начала” [81] .

В записках Шора того времени сквозит горечь разочарования, он пишет о равнодушии публики к серьезным музыкальным мероприятиям (“Большая тель — авивская публика занята по вечерам. Она может наполнить синема, концерты Вертинского и т. п. Ей не до концертов серьезной музыки, ей не до искусства вообще”.), о предпочтении ею зарубежных артистов отечественным: “Артистический ‘тоцерет ха — арец’ [отечественное производство. — Ю. М.] не признается и не пропагандируется. Публика предпочитает импортных артистов” [82] . Наряду с равнодушием публики еще одно обстоятельство способствовало неуспеху лекций — концертов Шора того периода — это арабские вооруженные восстания в 1929 г., создавшие атмосферу страха и растерянности, которая не располагала к посещению концертов или лекций о музыке.

81

Из письма к Габриловичу (1928) // НУБИ, 4° 1521, папка № 391.

82

Там же.

Параллельно с Институтом для распространения музыки в народе по инициативе Шора в 1926 г. возникает Союз музыкантов Палестины, объединивший всех музыкантов страны. Председателем Союза становится сам Шор, а почетными членами дирижер Мордехай Голинкин [83] и Габрилович, поддерживающие его своим авторитетом. 11 и 12 июня того же года проходит первый съезд, на котором было решено, что всякое обращение к музыкантам помимо Союза будет считаться выражением недоверия ему и незаслуженным оскорблением. Объединив музыкантов на короткое время, Союз распался.

83

Мордехай Голинкин (1875–1963), организатор первой в Эрец — Исраэль оперной труппы (1923–1928).

Феликс Варбург (1871–1937), американский банкир, активно способ ствовал развитию еврейских поселений в Палестине, оказывал также поддержку и Еврейскому университету.

Провал первого созданного им в Палестине института и неудача с Союзом не охладили энтузиазма Шора. В 1927–1929 гг. он принимается за создание материальной базы для следующего проекта, основав при содействии евреев Европы Общество поддержки музыкальной жизни в Палестине (World Society for the Promotion of Jewish Music) — “Hanigun”, — филиал которого находился в Тель — Авиве по адресу: ул. Пинскер, 10, и общество “Друзей еврейской музыки”, которые были призваны материально поддержать профессиональных музыкантов Палестины, создав им условия для свободного творчества. Шор обращается за помощью и к американским организациям, вернее, лично к Габриловичу с просьбой через его связи оказать материальную поддержку Розовскому и Голинкину, “которые в долгах и без работы”. Поняв, однако, что ему не найти материальной поддержки для такого “мелкомасштабного” предприятия, Шор находит другое решение. Тогда же, получив поддержку Габриловича, обладавшего влиянием в американском Обществе для распространения музыки в Палестине (Society for the Advancement of Music in Palestine), почетным председателем которого был банкир и меценат Феликс Варбург 126127 (также член Американского еврейского комитета), Шор основывает второй институт — Институт музыкальных наук, директором которого становится Голинкин. Институт финансирует научно — исследовательскую работу Розовского, в результате которой вышла книга “Музыка Пятикнижия, тропы и их музыкальный анализ”. В начале 30-х годов Шор испытывает разочарование от деятельности института, ибо основные ресурсы уходят на содержание оперной труппы Голинкина: “Денег нет ни на концерты, ни на махон [институт. — Ю. М.], ни на музыкальную работу” [84] .

84

Из письма к Габриловичу (1930) // НУБИ, 4° 1521, папка 391.

Одновременно с этим Шор работает куратором детских садов Тель — Авива, что позволяет ему в поисках талантов устраивать прослушивания музыкально одаренных детей; он преподает и в музыкальной школе Бейт — Левиим, учителями в которой работают С. Гартер (он же руководитель школьного оркестра), М. Левит и М. Рабинович (руководитель хора). К этому времени относится и лекционная работа Шора под эгидой Еврейского университета в Иерусалиме. С 1929 по 1935 г. Шор разъезжает с лекциями — концертами по всей стране, не оставляя надежды подстегнуть интерес к серьезной музыке у населения. Провинциальная публика тепло принимает Шора; в этот период изменилось отношение к его лекциям и в крупных городах: “Лекции происходили во всех городах страны: в Иерусалиме, Тель — Авиве и Хайфе, и посещались весьма усердно” [85] . В письме к Габриловичу (31.08.35) Шор описывает свои впечатления от лекционных турне:

85

Там же.

Из статьи Шора о Габриловиче, опубликованной (на иврите) 23.10.36 в газете “Давар”. В статье приведен отрывок из русского черновика статьи (НУБИ, 4° 1521, папка № 391).

“Сейчас моя лекционная работа имеет глубокий отклик в стране. Сотни, даже тысячи людей, переживают вместе со мною не только наслаждение от музыкальных произведений, но нечто большее: анализ музыкальных произведений позволяет нам глубже проникнуть в тайники нашего искусства, и глубже, и сосредоточеннее испытать на себе преображающее действие великих явлений музыки. Лекции становятся все популярнее: колонии по собственной инициативе начинают устраивать их”.

Оживлению культурной жизни способствовал общий хозяйственный подъем в Эрец — Исраэль во второй половине 30-х годов, связанный с массовой репатриацией из Германии. Для немецкого еврейства после прихода к власти нацистов в 1933 году Палестина стала главным убежищем. В 1935 году, когда были провозглашены Нюрнбергские законы, лишившие гражданства немецких евреев, Палестина приняла наибольшее в те времена количество репатриантов, что имело для становления Эрец — Исраэль большое экономическое и политико — стратегическое значение; недаром ту эпоху принято называть термином “медина ба дерех” (“государство в пути”).

Лекции Шора, хотя и выступавшего от имени Еврейского университета, поддерживались американскими организациями, благодаря настойчивости Габриловича.

“Габрилович проникся сознанием необходимости распространения музыки в народе в тех формах, в каких я с первых дней своего пребывания в Палестине пытался делать это; и если вскоре затем Еврейский университет в Иерусалиме включил мою музыкально — просветительскую деятельность в план своей работы и предоставил мне возможность от имени университета давать мои лекции — концерты в городах и колониях нашей страны, то это явилось результатом настойчивой инициативы Осипа Габриловича и той материальной поддержки, которую он оказывал университету в течение нескольких лет. Забота университета о музыкальном просвещении страны оборвалась в тот момент, когда тяжелая болезнь Габриловича лишила его возможности давать университету соответствующие средства”.

Лекционная деятельность Шора в период 1929–1935 гг. велась в рамках музыкального факультета, созданного Шором в 1929 г. при Еврейском университете. Совместно с Институтом распространения музыки в народе при музыкальном факультете было создано университетское хоровое общество, давшее несколько концертов. На одном из таких концертов выступала виолончелистка Раиса Гарбузова, приглашенная Шором, хорошо знавшим ее еще в Москве.

В 1936 г. музыкальный факультет прекратил свое существование, не получив нигде поддержки. Сознавая значение и полезность такого факультета, Шор обращался с письмами к доктору Егуде Магнесу (1877–1948) (в то время президенту Еврейского университета), предлагая продолжать свои выступления и лекции бесплатно, но Магнес не счел возможным для университета принять такую жертву от профессора Шора. Тогда Шор вновь начинает переписку с Америкой и обращается к комитету, заведующему средствами для просветительской работы, оставленными по завещанию Габриловича. Чем завершилась эта переписка, не известно, но музыкальный факультет не возобновил свою работу.

Создание обществ, союза, двух институтов и музыкального факультета, успешная лекционная работа — все это шаги, приближавшие Шора к его мечте об институте музыки, окончательный вариант которого возник в 1936 г. Речь идет о появлении крупнейшего творения Шора и как бы венчающего его музыкально — педагогическую и общественную деятельность в Палестине — Института музыкального образования и воспитания в Тель — Авиве. Создание института Шор воспринимал как свой долг перед народом — способствовать возрождению еврейской культуры.