Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

населенных пунктов. Железнодорожная сеть еще только восстанавливалась,

узкая европейская колея «перешивалась» на широкую, и зеленый свет был дан

грузам промышленного назначения.

И вновь, как в годы войны, потянулись с востока на далекий запад страны

длинные эшелоны вагонов-теплушек. Правда, заполненные уже бывшими

солдатами, крестьянскими семьями, городской и сельской молодежью. Вагоны в

поездах были одинаковые что для людей, что для скота — теплушки. Вдоль стен

— нары, в середине вагона печка- буржуйка. Был фонарь со свечкой.

Вот что вспоминает по этому поводу Нина Моисеевна Вавилова:

28

— Ехали трудно. Вагоны были битком набиты. Духота, теснота.

Проветривали без конца — так сквозняк был сильный. В смысле «удобств» для

детей стояли ведра, а для взрослых не было ничего. Эшелон часто

останавливался, так мы всё успевали. Загонят в тупик — мы и помыться

успевали. На каждой станции люди спрашивали: «Куда едете?» Мы отвечали, а

они удивлялись: «На что родину оставили?»

Питались в долгой дороге тем, что заготовили перед отъездом, тем, что

получили на карточки, купили в Москве во время стоянки поезда.

«Тогда в Москве всего можно было купить. И хлеба, и колбасы набрали», —

вспоминает Александра Ивановна Митрофанова.А Раиса Кузьминична Е ж к о в а

дополняет: «Переселенцев в Коврове перед отправлением в какой-то магазин

повели и там выдали продукты: пшено, муку, сахар, все что надо. Еще картошки

закупили. Мы в дороге не голодали».

Конечно, жизнь в пути сытой назвать трудно, но в основном ехали люди

молодые, привычные ко всему. «Поел один раз в день — и ладно», — шутили

переселенцы. «На больших станциях нас встречали специальные палатки, где

можно было сделать покупки» (Григорий Иванович Меньшенин). «Вокруг поездов

создавались настоящие рынки. Толпы народа. Продавали пуховые платки,

одежду, еду, яблоки ведрами» (Маргарита Павловна Алексеева). Не все имели

деньги для таких покупок и, чтобы прокормиться в дороге, продавали свои вещи

или меняли их на продукты. Дорого это стоило, но куда денешься?

— Многие солдаты продавали консервы американские. Все банки почти

одинаковые, без этикеток. Не знаешь, что покупаешь: то ли мясная тушенка, то

ли сгущенное молоко или что похуже, — вспоминает Сергей Владимирович

Даниель-Бек.

Пищу переселенцы готовили по очереди на печке-буржуйке. Кипятили чай,

пекли картошку. В пути доили своих коров, так что молока всем хватало, остатки

даже выливали. Во время долгих, многочасовых стоянок успевали варить пищу

на кострах возле вагонов. Варили кто в чем: в ведрах, котелках, чугунках,

разжигали самовары. Иногда эшелоны трогались без предупреждения, и тогда

приходилось хватать недоваренную пищу, тащить ее в вагоны.

Обычно переселенцев в дороге сопровождал вербовщик. Если он оказывался

опытным, хорошим организатором, то старался облегчить переселенцам жизнь в

пути: устраивал на больших остановках бани, покупал еду и т. д.

В каждом вагоне по согласованию с командиром эшелона назначались

старшие. Обычно это были пожилые, наиболее опытные мужчины,

преимущественно члены ВКП(б), бывшие фронтовики. Старшие отвечали за

порядок в вагонах, следили, чтобы никто не отстал, оказывали посильную

помощь. Анна Ивановна Трубчанина вспоминает, что еще до отхода поезда

«начальник эшелона, пройдя по вагонам, предупредил всех, чтобы не отвечали

на вопросы, куда мы едем». Вагоны заполнялись людьми так, что в одних ехали

семейные — по четыре-пять семей, а одинокие мужчины и женщины помещались

по 25 человек отдельно друг от друга.

«Заместитель начальника эшелона по массовой работе вместе с активом

переселенцев в пути следования организует среди переселенцев массовую

работу: проводит беседы и доклады, читку газет и литературы, снабжает газетами

и текущей литературой, а также и другие массовые мероприятия».

Из инструкции начальнику переселенческого эшелона

от 13 июля 1948 года.

29

ГАКО. Ф. 183. Оп. 5.Д. 81. Л. 21.

Наиболее важной задачей сопровождающих было доставить переселенцев

до нового места жительства, никого не потерять в пути.

Нина Моисеевна Вавилова спустя годы сохранила добрую память о таком

человеке:

— Сопровождал нас наш вербовщик. Помню, фамилия его была Семейкин.

На покалеченную ногу припадал здорово. Хороший мужик

был. Хлопотал о пайках. Помню, он приносил хлеб и какую-то крупу.

Караулил, чтоб не сбежали, боялся. Подъемные-то люди получили по тем

временам хорошие. Даст паровоз гудок к отправлению, а Семейкин наш бежит

вдоль вагонов, стучит и кричит: «У вас все на месте? Посчитайтесь, может, кого

нет?»

Несмотря на все трудности и лишения в пути, люди ехали с хорошим,

бодрым настроением. Война закончилась, и они верили, что скоро построят

новую, счастливую жизнь. «Дорога была очень веселой. Оптимизм был

большой», — говорит Агния Павловна Б у сель, приехавшая из Костромской

области. Ехали дружно, в пути пели песни, завязывались новые знакомства.

«Девчата во время остановок на вокзалах выходили с гармошками и плясали

прямо на перронах» (Михаил Александрович Горячев из Ярославля).

Перед отправкой некоторых эшелонов вагоны были продезинфицированы,

проводилась санитарная обработка людей — «прожарка от вшей», как говорили

переселенцы. И только после этого выдавался посадочный талон.

«В пути состоялся митинг пассажиров переселенческого эшелона, на