Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

Рыбачьем и Морском, мы беседовали с людьми, создававшими в 1947 году

первые рыболовецкие колхозы. Но до колхозов был еще «Гослов». Так в народе

называли различные промысловые артели, которые организовывали

промышленные предприятия и воинские части для снабжения рыбой своих

работников. С этой темы обычно и начиналась наша беседа с ветеранами-

рыбаками.

— С сорок пятого года здесь Г ослов заправлял, — говорит Наталья

Семеновна Соседова. — Ловили на катерах и выловили всю рыбу. Разные

гражданские организации и военные тралили, что попадет, — утюжили залив.

— В поселке Рыбачьем колхоз организовали только в июне или июле сорок

восьмого года, — делится своими воспоминаниями Иван Александрович Шилов.

— Гословские к тому времени выловили весь залив. У них было четырнадцать

катеров с двигателями по семьдесят пять лошадиных сил и с тралами,

полученными по репарациям. Начальник Гослова Курочкин говорил и руками

показывал: «Лови всю: и такую, и такую!»

Истребление рыбных запасов было приостановлено с организацией

стабильных рыболовецких хозяйств. Процесс этот, однако, имел свои сложности.

И прежде всего не хватало квалифицированных специалистов: в рыбаки

приходилось записывать тех, кто соглашался, а иногда и прибегать к

принуждению. Михаил Михайлович Рябов из Новгородской области в 1947 году

приехал сюда вместе с братом по вербовке.

— В Зеленоградске нас посадили на баржу и повезли в Рыбачий. Вербовали

нас в рыбколхоз, но никто туда не шел — мы же не рыбаки были. Тогда нас под

конвой — и сюда!

Случалось, что рыболовецкие хозяйства существовали только на бумаге.

Ловить рыбу было нечем.

Прибрежная ловля рыбы осуществлялась еще во многом кустарными

способами, с использованием ручного труда, особенно тяжело приходилось

женщинам. Вот типичное свидетельство Натальи1 Семеновны Соседовой:

«В рыболовецком колхозе XXX лет Октября Ладушкинского района

колхозники в течение 4-х месяцев не использовались ни на каких работах. Эта

рыболовецкая артель не имеет ни одной лошади, хотя имеет план сева зерновых

на 150 гектаров».

Из письма зам. начальника переселенческого управления при Совете

Министров РСФСР, 6 марта 1948 года.

ГАКО. Ф. 183: Оп. 5. Д. 81. Л. 4.

– —Осенью сорок восьмого года я пошла рыбачить. На Косе все рыбачили. В

бригаде из пятнадцати-шестнадцати человек М® двенадцать дбвушек. Когда

выгружали и носили сдавать улов (несколько тонн), руки были с кровавыми

мозолями. Девки работали больше мужиков. А те, бывало, пьяные, еле

разбудишь такого, затолкаешь в лодку Жив залив. В заливе закладывали невод

89

метров на триста. Мужик выбросит мотню и курит, а мы выбрасывали весь невод.

За ночь ставили пять- шесть раз. Весь наш флот — лодки-плоскодонки. Один

катер ходил собирать лодки. Трудная была работа, никакой спецодежды не было.

Один сапог сорокового размера, другой — сорок пятого или вообще валенок.

Волна все время заливает лодку... Когда выходили не в залив, а в море,

требовался специальный пропуск.

Николай Владимирович Т у р ц о в дополняет:

— Мы поднимали затопленные немецкие лодки и на них ловили рыбу.

Заработки были плохие. Продуктов нет. А вот когда дождались весны, стали

снетка ловить. Научились здесь ходить на пятидесятитон

ных баркасах. Тянули невода. Ловили леща и судака, ершиков. В море

выходили на веслах и даже под парусами. Приходилось и перетаскивать

суденышки.

Часто рыбаки оказывались на своих далеко несовершенных судах во власти

морской стихии. Вспоминают Сергей Иванович и Антонина Владимировна

Тимохины:

— В Рыбачьем хорошо зарабатывали те, кто на катерах ходил. Остальные

ходили на баркасах, под парусами, только в заливе. Помню, мы только приехали

сюда, пошли однажды на баркасе. Тут заштормило, нас забило в камыши, и

четверо суток мы там сидели. Нас уже считали пропавшими. На баркасе печечка

была, мы уху варили. А вообще, четыре человека утонуло из тех, кто на баркасах

работал.

Одновременно с началом рыболовного промысла заново создавалась

перерабатывающая промышленность. «Поселок Пайза (сейчас Светлый), куда я

приехал, находился на болотистой равнине, которую пересекал проходивший

вдоль берега залива морской судоходный канал, отгороженный от залива дамбой.

В поселке сохранились полуразрушенные мастерские по ремонту рыболовецких

судов да несколько жилых бараков. Работал рыбзавод, правда, маломощный: в

его распоряжении имелся лишь ветхий сарай и несколько цементных чанов, куда

сгружалась выловленная рыба. Осенью сорок седьмого года здесь был

организован рыболовецкий колхоз “За Родину”», — вспоминает Тимофей

Федорович Михайлов.

О результатах хозяйствования ветераны-рыбаки говорят с грустью. Вот

мнение Ивана Александровича Ш и лов а:

> г*- Раньше мы жили лучше, и поселок Морское был лучше. Домов было

больше. Сейчас запустили поселок. Вон, шесть домов разобрали, чьи владельцы

уехали. Магазин был, и в него все привозили: и поесть, и одеться. Был

консервный завод при немцах: мы там видели банки, крышки, движок.

Порастащили все, разобрали. Немецкие коптильни были маленькие; мы их не

использовали — не умели. За дорогами ухода нет, берег Косы метров на сто

размыло, а начальству нашему до этого дела нет.

Глава 8. КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВО. ОРУЖИЕ