Вот мы и встретились

– Чего звал?

Ивану Всеволодовичу не приходилось с ним работать раньше.

– Почему не работаете? – пробасил, хмуро вглядываясь в наглые влажные глаза, говорить по-хорошему с таким не хотелось. – С понедельника, - а сегодня был конец субботы, - начинайте в полную силу.

Мастер переступил с ноги на ногу, отвёл, усмехнувшись, взгляд в сторону.

– И без тебя знаем, когда начинать и кончать. Слишком много вас, командиров, развелось!

Иван Всеволодович, сдерживаясь, поиграл желваками.

– Сам буду проверять соответствие актов обмера выполненному бурению, завышение актов не подпишу. И чтобы не было в лагере водки и бормотухи!

– Да пошёл ты! – Строптивый мастер повернулся и хотел уйти, но Иван Всеволодович стремительно выскочил из-за стола, успел схватить его за ворот у шеи, сжать так, что у того вздулись на шее жилы, а грубиян захрипел, раззявив рот и в отчаяньи вцепившись в мощные клещи геолога, пытаясь отнять их от горла. Но не мог, силёнок явно не хватало.

– Не выйдешь на работу, попробуешь вот этого, - поднёс к носу пленника внушительный кулачище, сопроводив угрожающий жест таким четырёхэтажным матом, что у несчастного глаза на лоб полезли. Потом, не сдерживаясь, с силой толкнул так, что мастер спиной вышиб дверь и вылетел из домика безвольным кулём. Не ожидая расправы, поднялся с ящика ординарец и, сторожко глядя на разъярённого лохматого начальника-зверя, подался следом за вылетевшим.

– Так бы и сказал, - пробормотал испуганно и испуганно выскочил на волю.

Николай осторожно засмеялся.

– Геохимика звать?

– Зови, - разрешил Иван Всеволодович, кляня себя за несдержанность, за то, что так безобразно разрядил нервное напряжение последних дней. – И не бери с меня пример.

Геохимика не пришлось звать, он пришёл сам, сразу, как будто только и ждал за дверью, когда выкинут тело буровика. Одет в опрятный спорткостюм, причёсан и вымыт, произвёл бы приятное впечатление, если бы не знать, что опробование завалил. Уверенно, однако, прошёл к столу, ни словом не обмолвившись об инциденте с предшественником, и сразу же, понимая, чего от него ждут, приступил к объяснениям:

– Мы, конечно, здорово притормозили, каюсь – виноват, но тому были и причины: непогода, болезни, горбуша. Обещаю, что за пару недель отставание ликвидирую, - и замолчал, поскольку больше и говорить было не о чем.

– Договорились, - подвёл итог сверхкороткого совещания старший геолог и поднялся, еле удерживаясь, чтобы немедленно не свалиться от усталости на нары.

На утренний радиосеанс явились, как и положено, все четверо руководителей работ. Из экспедиции переговоры вёл сам начальник.

– Иван Всеволодович, доложи обстановку, - попросил для начала сообщения главного руководителя на важнейшем объекте экспедиции.

Тот был предельно краток:

– Обозначилось значительное отставание геохимических и буровых работ. Особенно беспокоят частые аварии, дезорганизация и необъяснимые простои буровой бригады.

– Мастер там? – сердито спросил начальник.

– Здесь я, - выдвинулся виновник к микрофону.

– В чём дело? Ты опять баламутишь?

– Да сделаем, - заблажил мастер, повысив голос, - нагоним, пусть нам только не мешают, а то уже и до мордобоя дорвались.

– Ну, и что, - поинтересовался начальник, - врезал он тебе?

– Нет, но…

– Собирай манатки, сдай бригаду помощнику и вылетай, - приказал, не слушая объяснений, разъярённый шеф, - я тебе здесь врежу.

– Да чего…

– Заткнись! Это приказ! Иван Всеволодович, что с геохимиками?

– Уже договорились, нашли консенсус: обещали подогнать отставание в две недели. – Ивану Всеволодовичу стало жалко геохимика, и он отвёл от него удар. Да и буровика вдруг стало жалко.

– Добро, - голос начальника смягчился, - напишешь на них рапорт. Вертушка у вас будет сегодня пополудни. Сам не собираешься вылетать?

– Нельзя мне, - не раздумывая, отказался Иван Всеволодович, - не ко времени – конец сезона.

– Знаю, - начальник экспедиции совсем подобрел, в его голосе вдруг проскользнули весёлые нотки: - Тут наука тебя требует, Романова им уже недостаточно, может, прислать пару академиков?

– Ни-ни! Ни в коем случае! – испугался Иван Всеволодович. – Будут тут под ногами путаться, а мы и так отстаём. И вообще, меня здесь нет, у меня неприёмные дни, пусть запишутся у секретаря.

Начальник рассмеялся.

– Ладно, уладим с ними, - и, чуть помолчав: - а может, вылетишь на пару-тройку дней, с молодой женой повидаешься, совсем, ожидаючи, измаялась, глаза до дырок проглядела.

– Ничего, пусть привыкает, - с досадой ответил молодой муж, которому вдруг очень захотелось поддаться соблазну.

– У меня всё, - не стал настаивать начальник, для которого решение главного руководителя объекта остаться было лучшим. – Давайте заявки.

Заявки радисту диктовал Николай, а Иван Всеволодович вышел из балка и заходил по лагерю в растерянности: лететь или не лететь? Хотелось бы, конечно, повидаться с Верой и, может быть, растопить ледок, но, с другой стороны, не хотелось терять хорошие дни, да и надежды на обновление отношений, признаться, было мало. Спас от мятущихся раздумий Витёк, позвавший в баню. Вот это было кстати, на это времени не жалко. Но и после хорошей головомойки он так и не понял, чего хочет больше.

«Двойка» появилась внезапно и, обогнув сопку и низко пролетев над долиной ручья, сходу, без подготовительных манёвров, села на посадочной площадке. Свободный народ устремился к ней, чтобы помочь с выгрузкой да и вообще полюбопытствовать, что привёз воздушный снабженец. Но самое интересное случилось потом, после выгрузки. Высунувшись в открытое окошко, лётчик прокричал фамилию бурового мастера.

– Есть! – бодро откликнулся везунчик и заспешил к вертолёту, согнувшись под тяжестью битком набитого тяжеленного рюкзака и волоча по земле ещё более тяжёлый влажный мешок. Покраснев от натуги, он кое-как допёр багаж до лестничного трапа и хотел было уже рывком закинуть рюк внутрь, когда в двери вертушки появился мужик в камуфляже и форменной тёмно-синей фуражке.

– Что в мешке? Рыба?

– А то! – гонористо подтвердил хозяин.

– Ваша? – уточнил чин.

– Не твоя же! – огрызнулся фартовый добытчик, почуяв неладное.

– Влип Клещ! – сказал кто-то среди провожающих и, довольный, засмеялся.

А закамуфлированный ловко спрыгнул на землю, подошёл к мешку, не спрашивая, развязал.

– Э-ей! Чего суёшься не в своё? – закричал, обороняясь, придавленный Клещ.

Прилетевший как летом снег на голову повернулся к нему, вытащил из кармана синие корочки, раскрыл и сунул буровику под нос.

– Старший инспектор краевого Управления рыбинспекции. Ты и ты, - ткнул пальцем в двух работяг, - оттащите в траву, поможете считать, - а сам влез в вертолёт и вылез с планшеткой. – Будем составлять акт о браконьерстве в особо крупном размере. Что в рюкзаке?

– Тебе надо, ты и смотри, - хмуро ответил прищученный рыболов.

Инспектор не погнушался влезть в чужой рюк и вытащил оттуда три трёхлитровки красной икры.

– О-го-о! – удовлетворённо прищёлкнул языком. – Лихо! Потянет не на один десяток тысяч.