"Вот тебе, бабушка .... или раз картошка, два картошка...
Шрифт:
— Наверное, — констатировала свою мысль, — Раз это параллельные миры, только зовут его иначе. Надо будет узнать.
Я спрашивала об этой надписи Петера, но он сказал, что как-то мало интересовался всеми этими скульптурами и это прерогатива матери княгини Прасковии, это мол она является покровительницей местного искусства. Он обещал обязательно меня с ней познакомить, так как она сама изъявила желание, узнав, что я буду присутствовать. Услышав эту новость меня как-то напрягло. Что-то решалось помимо моей воли и за спиной и мне это не нравилось.
Вскоре мы входили в княжескую столовую. Петер провел меня к месту и помог сесть рядом с ним, повесив шаль, чем я укрывалась, гуляя, на спинку своего стула. Еще войдя в зал, обратила внимание, что гостей оказалось достаточно много, может тридцать или сорок человек.
— Еще раз так сделаешь, и я закачу пощечину. При всех. Не постесняюсь. Обещаю, — прошептала тихо ему в ухо.
Тот дернул плечом и покрылся красными пятнами. Я обратила внимание, что он всегда краснел от досады, а вот Алекс, наоборот, бледнел.
— Ох! Опять этот драконище! — и вздохнув, пригубила вино, которое подливали, стоящие за спиной лакеи.
Разговор велся не общий, а негромко и с рядом сидящими. Но перед началом обеда, князь поднял бокал за положительное завершение осенней страды и начала заслуженного отдыха. Потом были еще здравицы в честь хозяев и их детей, в честь здоровья приглашенных и даже в мою честь, как автору нового вида пищевой ценности и первенства княжества в его продвижения. Это было для меня приятным и нужным. Все повернули головы и подняли свои бокалы и только две женские головы, что в это время, склонившись друг к другу, о чем-то говорили, так и не отреагировали. Это была Ирэн и Сюзан. Да мне было все равно. Я все никак не могла понять, почему Алекса нет на таком мероприятии. Ведь по-хорошему, он должен сидеть рядом со своей невестой, держать ее за руку и беседовать с хозяевами на правах старого друга их семьи и Петера в особенности.
После ужина княгиня пригласила всех в большую гостиную, которая разделялась на несколько залов. В одном стояли столы для чаепития для женской группы, в другом для мужчин столы для карточной игры, в третьем клавесин для молодых, где они могут слушать игру или даже танцевать. Петер предложил мне на выбор и я захотела в зал с картами. Очень хотелось посмотреть на играющих и их ставки. Игра была похожа на нашу, типа бридж и я обожала эту игру еще в своем мире. Она захватывала меня своим азартом и мгновенной реакцией на действия противников. Петер согласился сесть со мной в пару. И мы начали игру. Ставки повышались, и мы с ним выиграли партию. Пара из неизвестных мне мужчин, попросили отыграться. Мы вновь начали игру. И видя наш азарт, начали подтягиваться зрители и даже молодежь. Эту партию мы снова выиграли. Шум усилился. Образовалась небольшая толпа любопытных. Вскоре к столу подошли князь с княгиней и все встали, склоняясь в поклоне. Они захотели тоже поиграть с победителями, и мы были вынуждены сесть с ними вместе.
— Ну, прям семейная идилия, — вдруг хмыкнула я, поняв, что сижу за одним столом с родителями дракончика.
Игра началась. Я наступила на ногу Петеру и выразительно посмотрела на него. Сначала он отвлеченно улыбался, вглядываясь в карты, но понял и незаметно кивнул. Мы проиграли. Попросили еще партию и вновь проиграли. Наши противники были довольны.
— Вы умная женщина, — сказал мне старый князь после игры, целуя руку, — И я рад, что мой сын увлекся вами.
И ушел с Прасковией, которая слышала эти слова мужа и тоже загадочно улыбнулась мне. Я осатанела.
— О чем речь? — злилась я, рассматривая довольную физиономию княжонка, что разговаривал с двумя молодыми девицами и пыжился от собственной значимости.
— Неужели здесь меня женили не спросив? Или это только мои страхи? — думала я, оглядывая гостей и раскланиваясь со знакомыми лицами. Катарины не было и не с кем обсудить мои вдруг разлетевшиеся мысли. Сорров я не видела. Возможно, они уже ушли в свои комнаты. Я также решила уйти по-английски, то есть, не прощаясь, но Петер догнал меня почти у самых дверей.
— Ах, Галина, — схватил он мою руку, — Куда же
вы? Вечер еще не закончен, а вы уже хотите нас покинуть.— Петер, я устала и хочу вытянуть ноги, — пыталась отнекиваться, но все было напрасно.
— Веселье только начинается, Галина, — он потянул меня за руку, — Приглашаю вас на танец. Вы обещали.
— Когда это я ему обещала? — морщилась я и с вымученной улыбкой на лице пошла вслед за ним.
На нас уже начали обращать внимание. Я быстро скользнула в зал, где играл клавесин, и слышался смех и веселые голоса. С трудом изобразив интерес, протанцевала с ним какой-то быстрый танец и пожаловавшись на необходимость посетить дамскую комнату, быстро смылась к себе в комнату. Там приказала Лиззи сказать князю, если придет, что, мол, госпожа извиняется, но она устала и уже в постели. Так и случилось. Я не прислушивалась к громкому возмущенному голосу дракончика и торопливой решительной речи моей горничной и не боялась его прорыва в мою спальню. Я знала, что мой страж Лиззи его не пропустит.
Утро началось с небольших волнений.
Лиззи, за завтраком и моим одеванием рассказывала последние новости дворца. Главная новость это ночной приезд князя Алекса мак Руада со своей свитой. Было много хлопот и устали не только слуги, но и встречающие его князь с княжонком. Женщины спали. Я тоже. И сегодня утром все были немного взволнованы и не выспавшиеся, хотя на охоту поднялись довольно рано. Утиная охота предполагала именно такое время, пока птица еще спала на воде.
Мой конюх вывел и подсадил меня на мою лошадку. Сбоку был пристегнут арбалет и набор болтов, а также сумка, где лежали фляжка с водой и облатки обезболивающих таблеток.
Охота определялась на весь день. И только поздним вечером, после ужина приготовленного из плодов охоты и в специально устроенном месте, участники могли отправляться на отдых в имение. Приказала конюху быть наготове и как отправятся первые коляски за своими хозяевами, тут же выдвигаться за мной. Лиззи обещала к этому времени приготовить ванну.
И все же я волновалась, боялась встречи с Алексом, боялась, что или он и сама, сделаю такое, что выдаст нас с головой. А вот этого делать было категорически нельзя. Но все мои страхи были напрасными, Алекс, увидев меня, едва кивнул и все его внимание занимала счастливая Сюзан. Ко мне же подлетел Петер и уже не отставал ни на шаг.
Кавалькада желающих поохотиться выстроилась попарно и двинулась за егерями со специально натаскиваемыми собаками. Шум вихрился над толпой смехом, выкриками, лаем и топотом копыт. Собравшись на небольшой полянке недалеко от места охоты, все участники разделились на несколько групп и разъехались в разные стороны.
Я с Петером и с нами были, на мое счастье Сорры, сошли с лошадей, оставив их под присмотром слуг, и пешком пробирались к берегу озера. Пройдя сквозь разросшийся камыш, окинула взглядом гладь воды. Еще было рано, и над поверхностью плыл разреженный туман, пахло тиной и ряской. Невдалеке разглядела какое-то движение. Егерь, с притаившейся собакой, поднял в готовности руку и засвистел в манок. Тут я увидела, как из молочной занавеси выплывает птица. Нервы были на пределе, рука лежала на арбалете, пальцы на курке. Из тумана выплыли три утки и селезень. Я подняла оружие повыше и, прицелившись, выстрелила. Болт зашуршал, и арбалет потянул меня вперед. Но я, уже зная его повадку, уперлась коленями в землю. Следом за мной засвистели стрелы и моих спутников. Еще две утки были сражены. Остальные с шорохом крыльев взлетели. Я вновь приложила болт и прокрутила ворот, подняла его вверх и спустила курок. Вновь попала во взвившихся с поверхности птиц. Одна из них начала падать и камнем врезалась в воду. Егерь повернул ко мне лицо и показал вверх большой палец. Я радостно кивнула. Петер с возгласом одобрения подскочил и помог мне подняться.
— Не ожидал от вас, Галина, такой меткости, — пожал он мою руку в перчатке, — Я буквально поражен. И даже сражен наповал, как та птица, что попала под вашу стрелу. Это будет сенсация. Никто не поверит. И только мы свидетели.
— Что вы, ваша светлость, — откликнулся Феликс, — Когда мы охотились по весне в лесу, то только Галина и смогла застрелить глухаря. Мы же были пусты. Так что нам известны ее меткий глаз и твердая рука.
— А теперь она стала героиней и этой охоты, — и смеясь, Петер помог мне взобраться на лошадь.