Война 1812

Ясновельможный пан Гжегож Квасницкий сидел в гостях у старого знакомого пана Веслава Глушевского и недовольно высказывал ему свои переживания.

– Веслав, тебе хорошо говорить про любовь к французам и уважение императору. У тебя несколько домов. Да ещё две усадьбы. А у меня один. Если сожгут, жить будет негде. И что тогда делать? Побираться?

Глушевский улыбнулся другу. – Oh, mon ange! (Ах, мой ангел. Франц.) Неужели ты испугался босяков - оборванцев, которые бегают по городу и запугивают поджогами? Это же глупость? Ранее ты никого не боялся. У тебя охраны - больше двадцати человек?

Гость рассеяно прищурили глаза.

– Генерал Ляхницкий тоже думал, глупость и охраны у него поболее моего. Однако дом спалили. Говорят, это месть за то, что он лично передал ключи от города Наполеону.

Хозяин дома выпил рюмку. Крякнул. Вздрогнул. Пустил слезу. Занюхал большим бубликом.
– А ты чего испугался? Ты же ключи не вручал. И вообще, был где-то в самом конце делегации? Какой с тебя спрос? Так, мелкая сошка на подхвате.

– И всё же… - Квасницкий тяжело вздохнул.

Хозяин дома хмыкнул, откинулся в кресле. Закинул ногу на ногу.
– Гжегож, все эти участия в делегациях - ерунда. Кто, кому, чего вручал, никто ничего не помнит. Послушай. Я пригласил тебя по другому вопросу. Ходят слухи, Наполеон решил создать временное правительство Литвы, под странным названием - "Комиссия великого княжества Литовского". В состав Комиссии войдут несколько уважаемых жителей Вильна. Я подал свою фамилию в список. Сейчас ищу поддержку среди знакомых. Как смотришь, на то чтобы меня поддержать?

Друг сидел со стеклянными глазами, думал о своём и абсолютно не слушал собеседника. Он окаменел и превратился в сидячую статую. Внезапно оттаял и произнёс. – Пан Пшемек Бженский был среди нас. Шёл рядом со мной. Вчера к нему пришли рабочие ремонтировать чердак. Провозились полдня. А к вечеру, на месте, где шли работы, вспыхнул огонь. К ночи остались одни головёшки. Всё сгорело дотла. Он с женой едва успел убежать. Ночевали на улице вместе с солдатами и собаками. А ты говоришь, не бойся – оборванцы.

Глушевский встряхнул головой.
– Я скажу, так! Дурак твой Бженский! И жена у него кривоногая. Зачем он пустил в дом никому не известных людей? Я, например, всегда приглашаю только своих мастеровых. И-и... давай закончим с пожарами и обсудим дела по поводу участия в Комиссии. Всё-таки это будущее Правительство Литвы! Хочешь, я возьму тебя своим помощником?

Несговорчивый гость упрямо вытягивал губы. Вздыхал. Думал только о своём.
– К чему твое участие, если жить будет негде? Вон, Брослав Гжегоч, стоял рядом со мной. Приветствовал Наполеона. Кричал ему – Виват! Посылал воздушные поцелуи, крутил сердечки. А они взяли и подожгли дом его соседа.

Будущий член правительства поднялся с кресла. Обошёл со стороны окна. Упёрся руками в спинку. – Да, что ты всё про пожары! Да, ещё каких-то соседей? Мы, что должны переживать за каждого погорельца?

Гость скривился и недовольно замотал головой. – Нет, конечно. Просто, дом соседа стол по улице, вплотную к его дому. И горел так сильно, что огонь перекинулся на его крышу, а потом загорелся вместе с двумя стоящими далее. В итоге сгорела вся улица.

Хозяин покраснел от недовольства. Его не хотели слушать. А вопрос был важным. Он нервно заметался по комнате. Начал громко щёлкать пальцами, привлекая внимание…

– Гжегош, у тебя дом стоит в глубине двора. Рядом нет соседских строений. Вокруг него высоченный забор. Ходит охрана. Собаки бегают по цепи. Злые, как… (Не придумали сравнения) Как собаки! Не дом - крепость. Рва не хватает! А ты всё время чего-то боишься? Остерегаешься? Думаешь непонятно о чём? Давай, поговорим об общем деле. Если повезёт - светят такие доходы, какие даже не снилось. Ну!!! Что скажешь?

В дверь постучал и тут же вошёл запыхавшийся от бега слуга. Как-то дёргано поклонился. Обратился к хозяину.

– Прошу простить, господин! Только, что прибежал посыльный от жены пана Квасницкого. Принёс ужасную новость.
– Перевёл взгляд на гостя. – Беда, пан Гжегош! У вас горит дом!

***

Сильные крестьянские руки грубо вытащили генерала Юзефа Понятовского из кровати. Связали руки за спиной. Посадили на стул. Примотали верёвкой к спинке. Засунули кляп в рот. Напротив, посадили связанную почти голую графиню Портэман.

В спальню, громко стуча сапогами, зашёл неизвестный в маске. Посмотрел на невольников. Попытался остроумно пошутить.
– Отвечайте, быстро! Кто из вас двоих - генерал? – Он перевёл взгляд с женщины на мужчину. Потом обратно.
– Молчите? Ладно, молчите дальше. Сам догадаюсь. А если не догадаюсь – убью обоих!

– А-ы-а, - обнаженная по пояс француженка попыталась, что-то сказать через тряпку во рту. По её щекам бежали слёзы.

Незнакомец бросил взгляд в сторону дверного проёма, позвал помощника.
– Бжожек!

– Здесь, шановний пан атаман, - бородатый слуга вбежал в помещение.

– Обоих в подвал. На хлеб, воду, в цепи, в кандалы, в колодки и каждому железную маску на морду, а ещё гирю на ногу.

Бородач ухмыльнулся, согласно кивнул. – Сделаем, мой господин.

– Молодец! – похвалили мужика за исполнительность.
– По поводу цепей, колодок, масок и гири - пошутил. Просто под замок.

– Как скажете, пан-атаман. Запру в лучшем виде.

.....

Снаружи дома творился сущий Армагеддон. Всё было в движении, грохоте, криках. Большая группа солдат металась вокруг запечатанного здания. Била прикладами в двери. Тыкала штыками в окна. Пыталась попасть внутрь. Спасти заложников.

– Месье полковник, - худенький пехотный капитан с большими коровьими глазами щёлкнул каблуками перед старшим офицером.
– Польские повстанцы захватили генерала Юзефа Понятовского. Называют его выродком и предателем польского народа. Забаррикадировали двери. Выдвигают требования – желают встречи с императором. Иначе грозят сжечь дом, убить генерала и его ближних.

– Чего хотят? – не поверили своим ушам.
– Да, кто они такие выдвигать требования? Чтобы из-за какого-то поляка, даже если он генерал, беспокоить самого...
– Глубоко вздохнули.
– Императора!

??? Офицер пожал плечами. – Говорят самые главные революционеры Польши.

– Капитан! Давайте, без разговоров, выбивайте дверь тараном. Хватайте всех, кого найдёте. Потом разберёмся. Кто из них главный, кто революционер, а кто вообще непонятно, кто…

Подчинённый виновато опустил голову. Пожал плечами.
– Увы... Пробовали четверть часа назад. Двери крепкие - железные. Стоят как влитые. Даже не шелохнутся. Таран не берёт.

Начальство покрутило ус. Показало на окна.

Ему тут же ответили.
– Окна первого этажа довольно высоко. На них решётки. Тараном не достанем.

Полковник посмотрел наверх.
– Найдите лестницы. Попытайтесь попасть внутрь через окна второго этажа.

– Пробовали. Оконные проёмы завалены мебелью. Через них тыкают длинными железными прутами. Солдаты падают с лестниц. Калечатся. У нас уже много раненых.

Лицо офицера покраснело. Отлило фиолетом. Он начал закипать.
– Тогда, идите через крышу. Через чердачное окно. Через печную трубу! Что стоите – исполнять!