Война меча и сковородки

– Ты умышленно подстроил, - догадалась Эмер.
– Я тебе физиономию разобью, красавчик.

– Все получилось само собой, кровожадная тролльчиха! Ещё скажи, что я заставлял тебя раздеваться.

– Мерзавец!

– Монахиня - наша троюродная тетушка, она специально пропустила свадебные гуляния, чтобы не впадать в искус, - объяснил Годрик, словно не замечая оскорблений.
– В какой ужас ты ввергла бедную старушку! Теперь она будет всем рассказывать, как распущенны девицы из Вудшира.

– Лжец!

Эмер схватила со стола пустой кубок и швырнула Годрику в голову, но тот ловко увернулся и продолжал:

– А сестра и так рассказывала всем, даже слугам, что ты совсем заездила меня в первую брачную ночь. Теперь она уверится, что ведьмы, бесстыднее тебя, Эстландия не видала со времён сотворения!

– Я тебя задушу собственными руками!
– Эмер забыла об осторожности и бросилась на мужа с явным намерением проредить ему волосы и наставить синяков.

Но Годрик был готов к нападению. Он перехватил Эмер за руку и вывернул уже знакомым приемом, заставив поцеловать собственные колени. Воительница тут же присмирела, боясь шевельнуться, но оскорблять его не перестала:

– Варвар!

– Сегодня у тебя не получится побить меня...

– Людоед!

– Ведь сегодня я не пил бурды, что ты мне подлила в прошлый раз...

– Мерзавец!

– Ты повторяешься, милая жёнушка, - он подволок её к двери и вышвырнул за порог легко, как котёнка.

Эмер отлетела к противоположной стене и немедленно выпрямилась, потирая помятую руку.

– У тебя есть комната - туда и иди, - сказал Годрик.
– А в мою спальню больше не зайдешь.

Дверь захлопнулась, и Эмер осталась одна в темном коридоре, босая и раздетая, если не считать рубашки. Годрик снова открыл двери, и девушка с надеждой подалась вперёд, но он всего лишь выбросил её платье и свой плащ.

– Оденься, - сказал он презрительно.
– Одно дело - бегать нагишом по спальне, и совсем другое - по замку, где полно мужчин. Не смущай моих людей. Пока ты ещё леди Фламбар, веди себя достойно этого имени.

Он опять захлопнул дверь, а Эмер наощупь нашла и подняла одежду и сразу же набросила на себя плащ. Хотелось умереть прямо тут же, но стучать и просить, чтобы Годрик её впустил, она сочла ниже своего достоинства.

Каменные ступени неприятно холодили босые ступни. Эмер вышла на замковую стену, и тут выдержка ей изменила. Вокруг не было ни души, и даже ночная стража бродила где-то выше - слышались их голоса, далёкие, слов не разобрать. Майская ночь была тихой и тёплой, такие ночи бывают только весной, при полной луне. Но сегодня луна спряталась за облаками, как будто и ей было стыдно за Эмер. Кутаясь в плащ и прижимая к груди скомканное платье, Эмер брела вдоль забрала, кусая губы.

Проклятый Годрик!

Почти рядом раздался девичий нежный голос, которому вторил приглушенный мужской, и Эмер поспешила укрыться в каменной нише за статуей небесного вестника. Мимо прошла парочка - наверняка кто-то из прислуги встречался тайком с кем-нибудь из стражников. Послышался шепот и звуки поцелуев.

Это было уже слишком, и Эмер сползла на каменные плиты, желая стать маленьким камешком, совсем незаметным, хотя здесь её могло увидеть только яркое пламя, но и оно сладко почивало до утра.

Она набросила на голову плащ, желая исчезнуть для всего мира, и едва не плача от злости и обиды. Посмеялся и выгнал! Посмеялся над ней при матери и сестре! При Острюд, этой злючке-острячке! И при тётке-монахине! Эмер даже застонала от мысли, что придётся смотреть им в глаза.

– Кто это здесь спрятался?
– раздался рядом знакомый голос.

– Неужели госпожа невестка решила уединиться?

Эмер со вздохом стащила плащ с головы:

– И ты смеешься надо мной, Тиль.

– Нет, не смеюсь, - с улыбкой заверил её Тилвин, подавая ей руку, чтобы помочь подняться.
– Просто рад видеть тебя. Так неожиданно и приятно. Что ты здесь делаешь? Играешь в прятки с моим кузеном?

– Если бы, - Эмер тщетно пыталась сдержать слёзы, но в присутствии Тилвина они пролились против её воли.

– Зачем плачешь?
– испугался он.
– Неужели... неужели мой кузен тебя обидел?
– в голосе его послышались угрожающие нотки, и Эмер поспешно схватила рыцаря за руку, удерживая подле себя.

– Нет, он не обидел, - заверила она.
– Это я повела себя, как дурочка. Как глупая девица из провинции. Деревенщина!

И она расплакалась уже по-настоящему, со всхлипами и пристонами.

– Ты не дурочка и не деревенщина, - успокоил её Тиль, осторожно обнимая за плечи и притягивая к себе. Она не противилась и уткнулась лбом ему в грудь.

– Ты хорошая, добрая и красивая, - продолжал он.
– И все в Дареме тебя любят.

– Не все, - выдохнула Эмер.
– Некоторые очень даже ненавидят.

– Ну, расскажи, что случилось?

Ему пришлось долго уговаривать её, и в конце концов Эмер поведала об игре в королевского дурака, бесславном проигрыше и появлении свекрови.

– Высокомерный сопляк!
– сказал сквозь зубы Тилвин, сжимая кулаки.
– Он нарочно устроил это.

– Ему просто всегда везёт, - всхлипнула Эмер.
– Даже в карты. Но зачем он так опозорил меня перед матушкой?

– Везёт?!
– было похоже, что Тилвин рассвирепел не на шутку.
– Да он играл двумя колодами!

– Двумя колодами?
– слёзы в глазах Эмер высохли мгновенно.
– Хочешь сказать, он мошенничал?

– И самым наглым образом! Когда мы были маленькими, должность старшего ловчего в Дареме занимал некий Од Буссоль. Ловчим он был плохим, но карточным жуликом - превосходным. Годрик ходил за ним, как привязанный, и многому научился. С ним никто никогда в карты не садится играть, потому что он постоянно мошенничает! Причем не ради денег, а так, для собственного удовольствия. Но поступить подобным образом с тобой... это низко!

Он хотел уйти, но Эмер вцепилась в него мёртвой хваткой:

– Куда это ты собрался?

– Пойду и заставлю его пожалеть о том, что сделал, - бросил Тилвин, пытаясь разжать её пальцы.

– Не надо!
– взмолилась она.
– Не ссорься с братом из-за меня.

– Это не ссора, а урок хороших манер.

– Тиль!

– Ты снова его защищаешь!
– он посмотрел на неё почти с неприязнью, но потом опомнился и взгляд его смягчился.
– В любом случае, я не могу этого так оставить.

– В любом случае, это моя месть!
– воскликнула Эмер. Она отпустила его квезот, за который ухватилась, пытаясь удержать, и гневно ткнула рыцаря кулаком в плечо.
– И я сама разберусь, как поступить с моим мужем!

Краска сбежала с лица Тилвина, он помрачнел и даже сгорбился.

– Конечно, миледи, - сказал он совсем другим тоном - как говорил с ней при свидетелях.
– Он - ваш муж, и вы вольны поступать, как сочтёте нужным.

Повисло неловкое молчание, и пристыжённая Эмер взяла Тилвина за руку.