Война меча и сковородки

– Не сердись, - сказала девушка мягко.
– Ты меня не понял. Я хочу сама наказать его. Это будет и приятнее, и справедливее. Не волнуйся, женщины наказывают по-своему. Но это бывает действеннее, чем дать в морду, - она сделала жест, как будто била невидимого противника кулаком.
– О! Прости, это случайно вырвалось, - извинилась она, заметив удивлённый взгляд Тилвина.
– Обыкновенное выражение, принятое на моей родине. Ты же знаешь, мы, вудширцы, все дикие.

Тилвин слабо улыбнулся.

– Заметил, - сказал он.
– И как ты хочешь его наказать?

– Предоставь это мне, - сказала девушка, похлопав себя ладонью по груди.

– Но понадобится и твоя помощь. Ничего особенного, не беспокойся.

– Я сделаю всё, как ты просишь...
– сказал он.

– Вот и хорошо!
– она помахала ему рукой и помчалась в свою комнату в башне, мелькая пятками.

– ...всё, о чём только попросишь, Эмер, - сказал Тилвин ей вслед, когда она уже не могла его услышать.

Глава 12 (начало)

– Твоя жена присмирела?
– спросил сэр Ламорак, он же - Бон, когда они с Годриком расположились в полдень в беседке, прихватив с собой холодного пива из погребов Дарема и солёное печенье.

Прежде чем ответить, Годрик взял из плоской корзины печенье, хитро свёрнутое узелком, и подставил кружку сэру Шаттле, который разливал пиво.

– Норовистых кобылиц усмиряют шпорами и плетью, - глубокомысленно сказал Годрик.

– Неужели ты бил её плетью!
– изумился сэр Шаттле. Он был самым юным по сравнению с друзьями и самым доверчивым.

– Ну конечно, Шеймс, - подхватил сэр Ламорак, - ещё и шпорами ей засадил. Поглубже, - тут он покосился на Годрика, проверяя, как тот отнесётся к подобным словесным вольностям.

Но Годрик молчал, задумчиво уставившись в кусты жимолости, окружавшие беседку, и прихлёбывая пиво. Даже если бы у него было желание объяснить друзьям свои чувства и мысли, не справился бы. Ибо как объяснить, что с некоторых пор думаешь о жене не как о навязанном тебе странном существе, а как о соблазнительной женщине. Красивой и... желанной. И если разумом ты понимаешь, что не такой должна быть твоя подруга, то что-то в тебе самом отказывается подчиняться доводам разума и упрямо гнёт свою линию.

Пчёлы вовсю сновали над жёлтыми цветами жимолости, и Годрику подумалось, что эти юркие создания очень похожи на Эмер из Роренброка - больно жалят, но в хоботках скрывают мёд.

– Вот где вы укрылись, добрые сэры!
– раздался голос, от которого все трое подскочили, как ужаленные. Что касается Годрика, он от неожиданности выплеснул пиво себе на котту и теперь с проклятьями смахивал капли с одежды.

В беседку вошла Эмер, держа на руках щенка. Собака была откровенно уродливая - коротконогая, с длинной мордой и вислыми ушами, но хозяйка Дарема смотрела на неё с любованием.

– Как вам нравится Флир? Посмотрите, какие у нее мощные челюсти и лапы! Эта сука далеко пойдёт, скажу я вам, - она присела на скамью рядом с Годриком, тот покосился в сторону жены, но ничего не сказал.

Добрые сэры Бон и Шеймс запоздало вскочили, приветствуя миледи, и она им милостиво кивнула.

– Я специально прослежу, как ее будут тренировать, - продолжала Эмер доверительно, тыча щенком чуть ли не в лицо Годрику и его друзьям.

– Вот эти подпалины на морде говорят, что сука будет злой, как стая бешеных лисиц. Она чудесна, правда?

Флир зарычала и попыталась ухватить Годрика за палец, а потом замолотила хвостом, учуяв запах съестного.

– Убери псину, - попросил Годрик, - мы трапезничаем, если ты не заметила.

– О! Заметила, конечно же, - широко улыбнулась Эмер.
– Что пьете? Готова поспорить, это брюн с каштанами. Пиво темное, пузырьки пены мелкие - точно, брюн и каштаны.

– Вы хорошо разбираетесь в пиве, - вежливо сказал Бон.

– Не только в пиве, я и в винах разбираюсь, - весело махнула рукой Эмер.
– Завяжите мне глаза - угадаю сорт винограда и год сбора. Это врожденное, - добавила она скромно.

Годрик громко фыркнул, показывая, насколько он верит подобным россказням. Близость жены беспокоила его. Слишком живы были воспоминания о вчерашнем, когда она предстала перед ним полностью обнаженной, прикрытая лишь водопадом распущенных кудрей, похожая на мать всех женщин, которая, если верить преданиям, не носила одежды вовсе. А теперь она села совсем рядом, так что через одежду можно было ощутить тепло её тела, и это было совсем лишним.

– Если ты высказалась, то тебе пора вернуть суку на псарню, - сказал Годрик ровно, - отправиться на кухню и там щеголять знанием вин.

– На кухне справятся без меня, - беззаботно заверила его Эмер.
– Слуги в Дареме понятливые, схватывают всё на лету - мне это очень нравится. Ещё бы и ты был со мной поласковее, муженёк!
– она игриво ущипнула Годрика за ляжку, в аккурат за то самое место, куда не так давно ткнула вилкой.

– Эй, полегче!
– прикрикнул он меняясь в лице.

– В самом деле, Годрик, пусть миледи посидит с нами, - встрял в разговор Шеймс, который разглядывал Эмер с нескрываемым любопытством, а она в свою очередь посылала ему игривые улыбки.
– Хотите пива?

– Нет, - отказалась Эмер, - благородной девушке не пристало пить пиво. Лучше вино. Сейчас я распоряжусь принести. Эй, Леонора!

Из кустов жимолости немедленно вынырнула молчаливая горничная.

– Принеси бутылку солера, - велела Эмер, и служанка скрылась, как привидение.

– Ты их хорошо вышколила...
– сказал Годрик.

Эмер склонила голову, благодаря его за похвалу.

– ... страшно представить, скольких зубов им это стоило, - закончил он, и Бон прыснул в рукав.

Но жена не ответила на подначки и миролюбиво похлопала Годрика по плечу:

– Не будем ссориться, муженёк. А вот и вино! Налей, Леонора.

Пригубив янтарный напиток из бокала, она прищелкнула языком и зажмурилась, смакуя:

– Божественный солер! Как будто солнце тебя поцеловало!

Годрик не удержался от колкости:

– Это шардоне, знаток вин. Солер пахнет розовыми лепестками, а у этого запах сладкой выпечки.

– Это - солер, - ответила ему жена, широко распахивая глаза.
– Годрик, неужели ты совсем не разбираешься в винах?