Война меча и сковородки

Подвассальные дамы двинулись за ними, но леди Фледа приказала оставаться на месте.

«Сейчас будет очередной урок на тему, как надо вести себя хозяйке Дарема», - злилась Эмер, следуя за свекровкой. Когда леди Фледа отворачивалась, она обрывала с кустов бутоны, будто они были в чем-то виноваты.

Возле памятной беседки леди Фледа остановилась, глядя на пруд, поверхность которого казалась зеркалом и с четкостью до последнего листочка отражала склонившиеся над водой деревья.

– Ты такая счастливая, Эмер, - сказала вдруг леди Фледа, - и я безумно тебе завидую.

Девушке понадобилось время, чтобы придти в себя от изумления.

– С чего вы так решили?

– пробормотала она, наконец.

– Тебя любит муж, - сказала леди Фледа и посмотрела ей прямо в глаза.

Эмер вспыхнула:

– Любит?! Да теперь вы точно говорите, как безумная.

– Конечно, любит. Я никогда еще не видела Годрика таким испуганным, как сегодня, когда он услышал, что ты упала в реку. Никогда, - она снова задумчиво перевела взгляд в сторону пруда.

– Испугался, что надо будет отвечать перед королевой, если я утону, - грубо сказала Эмер.

– Это вряд ли.

– Вы просто защищаете его.

– Я просто тебе завидую, - свекровь обернулась к Эмер и пылко взяла за руку.
– Ты не представляешь, какое это счастье, когда муж любит тебя. Ты еще молода, тебе всего кажется мало. Жизнь оказалась благосклонной к тебе, и ты еще не познала разочарований, но если так продолжишь, то потеряешь Годрика.

– Потеряю?! Да он...

– Дай мне договорить. Когда я вышла замуж, я была старше тебя, и у меня уже не было иллюзий о семейной жизни. Отец Годрика меня не любил, что тут скрывать? Но я молчала и терпела. Только один раз я осмелилась высказать недовольство, когда он завел себе любовницу. Я сказала, что не потерплю измен. И знаешь, что он ответил?

– Что?
– спросила Эмер, запинаясь. От подобных неожиданных откровений ей стало не по себе.

– Он ударил меня. Дал пощечину. И сказал знать свое место.

– Такой же мерзкий, как и его сыночек, - пробормотала Эмер, но свекровь услышала.

– Годрик не такой. Снаружи он холоден, как кованая сталь, но сердце у него горячее, как угли в горниле. Его отец был не очень добр ни с ним, ни со мной. А мачеха - она и есть мачеха, и никогда не заменит мать, поэтому мой пасынок предпочитает прятать чувства. Мужчины считают слабостью проявлять их. Но Годрик - добрый, он никогда не ударит тебя, даже если будешь виновата.

– Он меня отшлепал! Как ребенка!

– Отшлепал! Какое горе!
– свекровь засмеялась и смеялась, пока не потекли слезы. Она достала из поясной сумочки платок и аккуратно промокнула глаза.
– Да я была бы на небесах, вздумай муж меня отшлепать.

– Леди Фледа!
– ахнула Эмер.

– Ты не ослышалась, - сказала свекровь, убирая платочек.
– Но мой покойный супруг предпочитал плетку, а это вовсе не волнительно. А Годрик... неужели ты не понимаешь, что такое поведение - это от страха за тебя. Ты заставила его выказать слабость перед нашими людьми... И не в первый раз, замечу тебе. Мужчины считают себя униженными, если их заставляют проявить слабость прилюдно. Годрик был сердит на тебя. И я прекрасно его понимаю. Ты сыграла злую шутку, я сама бы тебя отшлепала.

Потрепав Эмер по щеке, свекровь пошла в обход озера.

– Думаете, я нравлюсь Годрику?
– спросила Эмер с надеждой, догоняя леди Фледу и стараясь делать шаги поменьше, чтобы идти с ней вровень.

– Думаю ли я?
– свекровь вскинула брови.
– Разве он не доказал этого с самого первого дня? Я замечала, как он разговаривал с леди Дезире, с ней он был, как каменная статуя, а с тобой... С тобой он ведет себя, как живой человек. И я очень этому рада. Разве он не доказал тебе свою любовь в алькове? Любой заметит, что между вами особые отношения...

– Особые!
– с досадой произнесла Эмер, ударяя кулаком по ладони.
– Вы ошибаетесь, дорогая матушка. Он хочет развестись со мной через полгода, и только об этом и говорит.

– Развестись?!
– от прежнего умиротворения леди Фледы не осталось и следа, она резко обернулась.
– Что это значит?

– Он хочет развестись. Сам так сказал.

– Что за мальчишеские глупости? Никто не позволит ему этого сделать.

– Он тверд в намерениях, - уныло подтвердила Эмер. Признаться в том, что Годрик оставил ее нетронутой, она не смогла даже теперь, когда свекровь встала на ее сторону и рассказала столько потаенного из собственной жизни.

– Уверена, это просто слова. Не грусти, - леди Фледа потрепала ее по щеке.
– Все образуется.

– Как же мне поступить, дорогая матушка?

– Терпение и нежность, только терпение и только нежность. Помолись святой Медане, она помогает в любви.

– Святая Медана... конечно...
– шепотом ответила Эмер.

Они простились у искусственного водопада, высотой в три локтя. Леди Фледа осталась дожидаться благородных дам, которые увидели, что хозяйка закончила разговор, и затрусили к ней - исполнять возложенные на них благородные обязанности. А Эмер побрела к замку, размышляя над словами свекрови. Перед сном она завернула в башню, в свои покои, но сделала это не столько для того, чтобы их проверить, сколько для того, чтобы сбежать от приставленных девиц. Они не успели догнать ее, застряв где-то на середине Большой лестницы, ведущей на стену, и Эмер благополучно скрылась в башне.

Солнце бросило последний луч через небосвод, и исчезло за кромкой далеких гор. Со вздохом закрыв ставни, Эмер наощупь нашла двери и стала спускаться. Возле статуи небесного вестника она остановилась, но не для того, чтобы помолиться, а потому что услышала голос золовки. Острюд говорила по-обыкновению плаксиво, а вот с кем - слышно не было. Но слова острячки Эмер разобрала хорошо:

– Я не хотела этого! Не хотела ее толкать!..

Раздался звук пощечины, и Острюд заплакала уже навзрыд.

Годрик! Эмер рассвирепела, как десяток драконов, заставших в своей пещере отряд рыцарей с мечами наголо. Она бросилась вперед, но увидела только удаляющийся высокий силуэт. На мгновение он мелькнул в дверном проеме, освещенный светом лампы, и исчез. Зато Острюд никуда не исчезла, стояла и плакала, прикрыв лицо ладонью.

– Он тебя ударил? Дай посмотрю!
– Эмер дернула ее за руку. Пощечина оказалась достаточно сильной, на пухлой щечке отпечатались четыре пальца.
– Надо приложить лед, так будет не больно и пройдет быстрее...

Но Острюд вырвалась, глядя с ненавистью, словно это Эмер ее ударила.

– Не подходи ко мне, ведьма!
– крикнула Острюд, срывая голос.
– Лучше бы ты утонула! И почему ты не утонула?.. Я обо всем расскажу епископу Ларгелю!

Эмер остановилась, в то время как Острюд побежала прочь, путаясь в подоле. День начался неудачно, а закончился еще хуже. Она пожалуется Ларгелю. Маленькая дрянь. А она еще жалела ее. Эмер припомнились рассказы про способ, который изобрел епископ, определяя, колдун перед ним или невиновный человек. Вдруг он решит, что раз она не утонула, то непременно - ведьма? И что делать, если он так решит?..