Война меча и сковородки

Снова наковальня, и в дело пошел молоток поменьше, чтобы исправить ошибку.

– Качай меха равномерно и сильно, - последовал новый приказ помощнику.
– Иначе быстро устанешь.

Хлопья сажи летели, как черные мухи. Утерев лицо тыльной стороной ладони, Годрик снова принялся за клинок. Это будет совершенно новый нож, таких в Эстландии еще не делали. Южные кузнецы ревниво хранили свои секреты, но ему удалось их разгадать. Все просто - в середину закладывается стальная пластина, а с боков - железные. Металл сплавляется, выравнивается, и получается самозатачивающееся оружие. Железные пластины со временем стираются, а стальная остается неизменной. Если ему всё удастся, клинки из мастерских Фламбаров превзойдут любое оружие.

И тогда он выкует меч, которому не будет равных. Меч, в котором будет его душа. И в этом мече его душа будет жить многие столетия. Так поступали великие кузнецы прошлого, и так и обретают бессмертие.

Перехватив клещи, Годрик отсек болванку и сунул её, раскаленную, в ведро с водой. Металл сердито зашипел, и Годрик снова вспомнил жену. Она, должно быть, страшно зла на него. Горячая, как кусок железа из горнила.

А ведь тогда, выставив ее за дверь спальни, он почти пожалел, что это сделал. Не нужно было выгонять. Она ведь его жена. И совсем глупышка. С какой надеждой она потянулась, когда он открыл двери, чтобы выкинуть плащ и платье. Наверное, подумала, что образумился и сейчас впустит её. Нехорошо... Очень нехорошо...

Но она заслужила. Дерзкая, недалекая, невоспитанная девчонка. И выходка в мыльне - вовсе не смешно. После этого дворня только что пальцами на него не показывала. Заставить пробежаться в чем мать родила перед благородными дамами и монахиней в придачу - это ли не верх наглости? Годрик не сдержался и хмыкнул. Но она заманила его в западню по всем правилам военной тактики. И цитировала ему Гарольда. Забавная... И сложена она дивно. Грудь, бедра - как будто согнутые металлические пластины. Линии чисты, но в них - упругая сила, которая вырвется наружу, если держать недостаточно крепко. Все точеное, тонко выкованное и отполированное. На ее теле блики от пламени свечи играли, как на хорошем клинке.

Он снова ударил слишком сильно и расплющил край лезвия окончательно. Отшвырнув в сердцах молоток, будто он был во всём виноват, Годрик прикрикнул на помощника:

– Быстрее работай! Кузня лентяев не любит!

И без того запыхавшийся парень принялся с удвоенным усердием тянуть ремни мехов.

Начать сначала. Всё начать сначала.

Переворошив угли, Годрик напился воды из деревянного ковшика. Вода была теплой, с привкусом сажи и пыли. Он поморщился и сплюнул, и увидел жену. Она стояла у входа, и глаза у нее сияли ярче углей в горниле. Еще ярче, чем когда она смотрела на него голого. За ее плечом стояли леди Фледа и Острюд, прикрывавшая рот платочком.

– Зачем ты здесь?
– спросил Годрик недовольно.
– Не подходи ближе, искра попадет на платье, вспыхнешь, как пучок соломы.

Сказал - и только потом понял, что заговорил с одной женой, словно бы не заметив мачехи и сестры. А все потому, что думал об этой несносной рыжей. Об этом пустобашенном маяке.

Леди Фледа попятилась, услышав его слова, но на жену предупреждение не подействовало.

– Это будет нож?
– спросила она с придыханием, указывая на огненный кусок металла в клещах, которые держал Годрик.

– Угадала, - проворчал он.
– А теперь идите отсюда, леди. Вам тут не место.

– Разрешите, я постою тут... немножечко...
– в голосе дикой девицы послышались непривычные просительные нотки. Она обращалась сразу и к мужу, и к свекрови, но Годрику почему-то почудилось, что к нему одному.

– Я никому не помешаю... можно? Только посмотреть?..

– Неумная женщина, - буркнул Годрик и добавил: - Возьми плащ вон там. Накинь и можешь подойти, но не ближе, чем на пять шагов. Прибери волосы под капюшон.

Эмер беспрекословно послушалась, что тоже было странно. Сдернув с гвоздя кожаный плащ, она завернулась в него и старательно упрятала под капюшон кудри. Годрику оставалось только хмыкнуть над такой покорностью.

Он снова занялся, выглаживая клинок, а жена застыла поодаль, глядя ему в руки. Конечно же, долго молчать она не смогла.

– Можно мне попробовать?
– спросила она почти шёпотом, и Годрик сразу не понял, чего она хочет, а когда понял, то расхохотался.

– Кузнечное дело - не для женских рук, - сказал он.
– Тебе следует заняться кухней. Место женщины - на кухне.

– Позволь ударить всего разок?
– и она так уморительно сложила ладони, поводя глазами из-под капюшона, что Годрик сдался.

– Один раз!
– предостерег он, и она закивала торопливо и радостно.
– Держи молоток, чтобы он ударял прямо, а не гранью. Бей изо всей силы, крепко, но чтобы удар не припечатывал, а отскакивал.

Он наблюдал за ней со смешанным чувством удивления и насмешки. Неужели, до такой степени хотела ему понравиться, что готова была марать руки и дышать сажей? Глупая и странная девица.

Но она примерилась очень серьезно, и глаза горели по-прежнему - как две звезды, и ударила. Ударила с неженской силой, так что Годрику оставалось только присвистнуть.

– Сильно ударила, - сказал он.
– И повернула боком. Видишь? Осталась отметина, как полумесяц. Так нельзя, это портит сталь.

Он поймал себя на том, что разговаривает с ней почти дружески.

– Сейчас я выровняю, а ты бей снова. Я ударю раз, а ты два. Поняла?

Жена кивнула.

Годрик подобрал брошенный тяжелый молот и раскалил нож в угольях.

Большой молот и маленький начали знакомую песню - знакомую для Годрика, и незнакомую, но сладостную для Эмер. Она не заметила, что нос ее покрылся потом, а платье запачкалось сажей, и вернулась на землю, только когда муж перехватил ее запястье, останавливая удар.

– Хватит, дальше я сам. А ты отдохни и умойся.

Нехотя отдав молоток, Эмер вышла из кузни и только сейчас поняла, как налилась тяжестью правая рука, и как нестерпимо хочется пить. Она пила долго и с наслаждением, а потом долго умывалась, плеская в разгоряченное лицо воду.

Глава 13 (окончание)

Годрик вышел из кузни таким же разгоряченным и перемазанным сажей, как Эмер. Помощник выскочил следом и схватил ковш, чтобы полить господину, но Эмер решительно оттеснила его в сторону.

– Я и сама справлюсь, - заявила она.

– Пойдем, нам надо посмотреть оружейный склад, - сказала леди Фледа, маня пальцем Острюд. Дамы удалились, хотя Острюд была раздосадована.

Пока Годрик умывался, у Эмер на языке крутились сотни вопросов, и едва муж взял полотенце, выпалила: