Война меча и сковородки

– Что вы, - церемонно ответил Тилвин, - это всего лишь шутка, никакого сражения...

– Шутка?!
– Эмер бросилась в наступление столь стремительно, что Тилвин еле успел заслониться мечом от удара.

Зрительницы ахнули от страха и восторга.

– Не зевай, Тиль!
– задорно крикнула Эмер.
– Будет постыдно, если тебя победит женщина на виду у женщин!

Наконец-то она смогла дать волю руке, не боясь ударить слишком сильно и нечаянно задеть нежную леди, потому что нежная леди - она всегда такой и останется, хоть обряди ее в кольчугу и вооружи до зубов. Тилвин был силен и гибок, словно дракон в человеческом обличье. Как ни пыталась Эмер пробить брешь в его обороне - ей это не удалось. Он с легкостью отражал ее удары, и избегал наступать, опасаясь ей навредить. Осторожничал точно так же, как она при потешных боях с леди Кас и ее сестрами. Но постепенно осторожность его сходила на нет.

– Невестка умеет многое, - сказал Тилвин после особо ловкого удара, поймав меч Эмер крестовиной своего меча.

Лица противников оказались совсем рядом, и Эмер только сейчас заметила, что глаза у Тилвина карие, с янтарными крапинами вокруг зрачка.

– Ты удивлен?
– спросила она, отбрасывая его и нападая снова.

– Было бы удивительно, если бы я не удивился, - сказал он, круговым движением отправляя ее меч в сторону.

– Тогда - трепещи!
– сказала Эмер наигранно грозно, снова бросаясь в атаку.

И хотя она была далеко не столь умела, как начальник стражи, со стороны их схватка выглядела впечатляюще, и леди Кас вместе с сестрами испуганно ахали и взвизгивали всякий раз, когда клинки со свистом рассекали воздух, проносясь в дюйме от живой плоти, или со злобным клацаньем встречались после молниеносных замахов.

Тилвин первым прервал бой, спустя четверть часа.

– Хватит, невестка, - сказал он, поднимая руки.
– Ты победила.

– Я еще не устала! Продолжим!

– Зато я устал...

– Не смей поддаваться!
– велела Эмер, пугая его очередным замахом.

Но начальник стражи не двинулся с места, а руку Эмер перехватила чья-то более крепкая рука.

– Вижу, тебе неймется, - раздался голос Годрика, и Эмер чуть не сплюнула от досады.

– Мы просто забавлялись, - попробовала она объясниться, но муж не стал ее слушать.

– Попрощайся с дамами, - велел он.

– Я никуда не ухожу!

– Уходишь.

– Годрик!
– Эмер топнула, пытаясь освободиться.
– Почему ты постоянно всё портишь?

Но он выкрутил ей запястье, отбирал меч и швырнул его в траву, после чего взвалил Эмер на плечо, как куль с мукой и понес в сторону замка. Она немедленно вцепилась ему в волосы, но короткий шлепок пониже спины заставил притихнуть. Но признать себя побежденной до конца она не смогла, поэтому замахала рукой подругам и Тилвину:

– Жду вас завтра, миледи Кас! Миледи Изабелла!.. Мое почтение, миледи Мериод! Спасибо за поединок, Тиль! Тот выпад с вывертом был чудесен! Непременно хочу ему научиться!

Она храбрилась больше для вида, хотя сердце провалилось в пятки. Опять Годрик оказался совсем некстати. Следит он за ней, что ли? И что теперь предпримет? Продлит заключение еще на неделю, а то и две, или запретит общаться с благородными дамами, разгадав хитрость?

А благородные дамы смотрели вслед удаляющейся паре, завидуя и вздыхая.

– Вот это называется - жить, как поют в балладах...
– сказала леди Кас.

– Она такая счастливица, - поддакнула ей леди Изабелла.

А леди Мериод промолчала, украдкой бросив взгляд в сторону Тилвина.

– Пойдемте, я провожу вас, - сказал он, забирая брошенное оружие.
– Миледи Фламбар едва ли сможет уделить вам сегодня внимание.

Тем временем Годрик дотащил Эмер до моста, и она забеспокоилась: не бросил бы в воду, с него станется.

– Может, позволишь мне идти своим ходом?
– любезно поинтересовалась она.
– Я вполне могу передвигать ноги, это не сложно.

– Может, мне посадить тебя на цепь, чтобы ты не делала глупостей?
– спросил Годрик в ответ, но на ноги ее поставил.

Эмер немного застыдилась, что заподозрила мужа в коварстве. Но спустить ему самовольства не смогла:

– Какую же глупость я совершила сейчас, позволь спросить?

Она ждала обвинений, что осмелилась взять в руки оружие, что нарушила церковную заповедь или оскорбила память достопочтенного дедушки Фламбара, но Годрик сказал нечто иное:

– Не желаю видеть тебя рядом с Тилвином. Никогда больше не подходи к нему и не заговаривай.

– Но почему?
– Эмер сердито нахмурилась и скрестила руки на груди.
– Он твой брат и не чужой в этом замке...

– Ты слышала, - повысил голос Годрик.
– Повторять не буду. Иди в спальню, я провожу наших гостей.

– Хорошо. Только я еще спрошу... Что насчет плана по поимке разбойников?

– Тебя это не касается, твое дело...

– Знаю, - перебила Эмер, - кухня и сковородки.

– Еще вышивание.

– Вот уж благодарю! Вышивай сам, если тебе по душе это скучное занятие, - фыркнула она.
– И все же, ты решил ловить их на живца?

– Марш в спальню!
– потерял терпение Годрик.

– Но...

– Будешь надоедать дальше, скажу, что ты больна и не можешь принимать посетителей, - пригрозил он.
– Будешь сидеть взаперти еще два месяца.

Рот Эмер захлопнулся сам собой.

Она взглядом выразила все, что думала о муже, и пошла к замку, гордо вскинув голову. Сейчас лучше не спорить, а то с него станется объявить ее заразной и отвернуть всех соседей на четыре мили вокруг.

Вечер прошел скучно, потому что ни Острюд, ни леди Фледа не пришли к затворнице до ужина. Явились они только вечером, чтобы пожелать спокойной ночи, и леди Фледа объяснила, что была занята.

– Годрик попросил перетрясти летнюю одежду прислуги, - сказала она, - обычно мы делаем это позже, после Иоаннова дня, но он настоял. Говорят, королева хочет приехать с визитом, а значит надо позаботиться о чистоте и опрятном виде слуг заранее.

– Летнюю одежду?
– Эмер мигом насторожилась.
– Мужскую или женскую?

– Женскую, - ответила леди Фледа, озадаченная, что невестку больше заинтересовало тряпье прислуги, нежели возможный приезд Её Величества.
– Годрик сказал, что мужская одежда и так хороша, а женщинам надо будет выглядеть как можно лучше.