Война меча и сковородки

– Ты - молчишь, - Годрик ткнул ей в грудь пальцем с такой силой, что Эмер сойкала.

– У миледи нет кольчуги...

– Будет.

Годрик распустил пояс и принялся стаскивать кольчугу.

– Это ты безмозглый, Годрик Фламбар!
– крикнула Эмер.
– Не делай глупостей!

– Не надо, милорд!
– сэр Лоркан тоже распустил пояс, а за ним - остальные рыцари.
– Миледи возьмет мою кольчугу...

– Лучше мою, ей она будет впору...

– Мою...

– Вы все спятили!
– Эмер ударила пяткой по земле, но в глазах защипало от сдерживаемых слез. Только теперь она поняла, что поставила под удар всех этих мужчин, которые прошли не одну заварушку, и для которых она была лишь обузой.

– Молчат все, - скомандовал Годрик, пресекая ненужные споры.
– Некогда играть в благородство. Жена - моя, за нее отвечаю я.

Он снял кольчугу и растянул, чтобы жене легче было надеть.

Но Эмер медлила.

– Знаешь, Годрик, - залепетала она, подозрительно шмыгая носом, - знаешь, я ведь...

– Быстро, - приказал он.

Девушка медленно, как в дурном сне, протянула руки, чувствуя, что тело не желает слушаться.

Человек в черном возник возле повозки быстрее, чем Эмер успела вздохнуть. Но стрела, нацеленная прямо в беззащитного Годрика сразу прогнала дурное оцепенение. Все произошло так же быстро, как тогда, на королевском пикнике.

– Берегись!
– Эмер словно лесная кошка бросилась на мужа, разворачивая его и закрывая собой.

Тетива разбойника зазвенела раньше, чем заскрипели рыцарские арбалеты.

Острая боль пронзила правое плечо. Стало так больно, что скулы свело, а перед глазами заплясали радужные пятна. Но вслед за пятнами наступило необыкновенное прояснение, и Эмер увидела всадников, чьи кони мчались во весь опор по направлению от Дарема. Первым на вороном жеребце летел Тилвин, держа обнаженный меч, клинок которого так и сверкал в утреннем солнце. Вороной смял разбойников, вышедших из чащи, сверкающий клинок описал дугу - одну и вторую, и словно мимоходом смахнул головы двум лучникам, целившихся в рыцарей за повозкой.

– Тиль! Благослови тебя яркое пламя!
– завопила Эмер еще громче, чем когда предупреждала Годрика об опасности.

Она хотела захлопать в ладоши, радуясь спасению, но правая рука повисла плетью. Эмер изумленно вскинула брови, увидев, что из плеча торчит черная граненая головка стрелы, перемазанная в крови. Только тут до сознания дошло, что случилось.

– Не злись, ради всего святого!
– испуганно сказала она Годрику.
– Ничего страшного, просто сквозная рана! Я видела такое сто раз...

Рыцари перешли в наступление, а разбойники, напуганные прибывшим неожиданно подкреплением, бросили луки и кинулись удирать в чащу.

– Ничего страшного, - бормотала Эмер, оседая в объятиях Годрика, - даже кость не задело, потому что если бы задело - царапнуло бы... и мне совсем не больно, вот ни чуточки...

Тилвин не бросился вдогонку за улепетывавшими бандитами, а спрыгнул с коня, почти не дав ему замедлить бег, широко шагая подошел к укрытию за повозкой, бросил взгляд на Эмер, которая уселась прямо на землю, привалившись спиной к колесу, а потом коротко, без замаха ударил Годрика в скулу. Тот не заслонился и не сделал попытки уклониться. Тилвин ударил его второй раз и третий, и только тогда вернувшиеся рыцари оттащили начальника стражи от лорда.

– Тиль, по носу его не бей, - сказала Эмер, - я ему сама врежу... потом...

Ей показалось, что она сказала это громко, но на самом деле, слов ее никто не услышал. А потом наступила чернота и тишина, и уже Эмер не слышала, как начальник стражи выкрикнул ее имя, бросаясь к ней, а Годрик сказал мрачно и тихо:

– Положите леди в повозку - и быстро в Дарем. Лоркин, садись верхом. Скажи в Дареме, что срочно нужен лекарь. Только быстрее, понял? Быстрее.

Глава 17 (начало)

– Не надо так стонать, миледи, повернитесь на бочок...

Эмер подчинилась, когда мягкие, но сильные руки помогли ей перевернуться на левый бок, и только потом открыла глаза. Окно спальни закрывали занавеси, свеча поставлена за кувшин, чтобы свет был рассеянный.

– Хотите чего-нибудь?
– спросил тот же голос. Спросил, вроде бы и участливо, но все равно... равнодушно.

– Хочу пить, - сказала Эмер, едва ворочая распухшим языком.
– Кто вы?

– Верфрита, миледи. Сиделка.

– Я что, больна?

– Совсем чуть-чуть, миледи. Вот, попейте, у меня здесь целебное питье...

Сиделка помогла Эмер сесть и придержала чашку, пока девушка пила.

– Почему так плохо? Ведь всего лишь стрела, - сказала Эмер, осторожно прощупывая руку сквозь повязку. Плечо распухло и походило на тугую подушку, каждое прикосновение причиняло боль. Локоть тоже опухал, и это удивило Эмер еще больше.

– Я позову леди Фледу, - сказала сиделка.

Эмер кивнула, продолжая попытки пошевелить рукой, но пальцы были словно чужие, и ими не удавалось пошевелить.

Дверь спальни распахнулась, но вместо леди Фледы вошел Тилвин. Не глядя, он ногой подтянул табуретку и сел возле постели, взяв Эмер за больную руку.

– Как ты?
– спросил он с таким страдальческим выражением лица, что Эмер перепугалась не на шутку.

– Все ли хорошо, Тиль?
– спросила она, дрожа.
– Все ли живы? Что с Годриком?

– О нем волнуешься?
– бросил Тилвин с досадой.
– Он о тебе не волновался!

– Что с ним?
– теребила она его.

– Что с ним может быть? Жив-здоров, спит.

– Хвала яркому пламени, - Эмер изобразила священный знак левой рукой.
– А остальные? Все живы?

Тилвин опустил глаза, и она сразу поняла и спросила одними губами:

– Кто умер?

– Сэр Стефан и сэр Мерра.

– Убиты разбойниками?..

– Нет, умерли уже в Дареме, от ран.

– От ран?! Сэр Стефан был ранен в ногу! Что за лекари у вас!

– Не кричи, - Тилвин взял Эмер за плечи, принуждая улечься.
– Они были ранены ядовитыми стрелами. Лекари не смогли распознать яд.

– Яд?!
– пискнула Эмер, чувствуя, как холод добрался до сердца.
– Тиль, я... я тоже?.. Поэтому рана не зажила?..

Он опять опустил глаза, и это было красноречивее всякого ответа.

Эмер сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться.

– Новости все лучше и лучше, - изрекла она, наконец.
– Какие же грозные лесные разбойники, если пользуют яд, который не могут распознать королевские лекари!

– Пришла в себя?
– раздалось в коридоре, и появилась леди Фледа. Выглядела она как всегда - достойно, аккуратно, и даже вуаль с генина, переброшенная через сгиб локтя, струилась красивыми ровными складками, но Эмер заметила, что под глазами свекрови легли тени, и морщины от крыльев носа к углам рта обозначились глубже.