Война миров

— Да, я слышала, что у вашего сына — или леди Берг, впрочем, большинство умных людей их давно уже не разделяют, — есть сибирский киборг. Но ведь можно дать приказ…

— Фатима, у нее хронически перегорает управляющий чип, — сказала я, решив пока не выдавать, что на сей раз чип вынула сама по совету Павлова. — После чего мы получаем обычную собаку, которая имеет анатомию киборга. При этом она умеет и любит работать. Но ее работа — это отлов и убийство всевозможной техники. Поскольку в базу была положена весьма самостоятельная порода, то работает она тоже самостоятельно.

— И при этом обычных собачьих команд она не знает, — протянула Фатима обреченно.

— Почему? Знает. Но выполняет их избирательно. Если она сочтет, что я недооцениваю опасность, и вообще ей лучше видно, собаку придется оттаскивать. В частности, собака считает, что я напрасно так доверчива к технике. С техникой она расправляется быстро и умело. Ну а чего от нее ждать, она служила в космодромной охране.

— О-о, — протянула Фатима и взяла тросточку под мышку, как будто это могло спасти технику. — И как же вы боретесь с… скажем так, со средствами наблюдения? Разумеется, установленными незаконно?

— А для этого у нас есть второй сибирский киборг, — флегматично ответил Скотт. — Любимый котик моей жены. Да-да, тот самый, который вчера оцарапал доктора Вальдеса. Доктору Вальдесу весьма повезло, что котик его оцарапал, а не укусил, потому что когти у него натуральные, а вот зубы — керамические. Котик свободно гуляет по поместью всю ночь, охотится на мышей… и на киборгов размером до кролика включительно. Он чует любую технику, спрятанную под землей, и разрывает землю, оставляя ямки, на которые ругаются мои садовники. Я не говорю им, что кот вытаскивает чужие устройства. Вытаскивает и разгрызает так, что порой невозможно понять, что именно он нашел. Иногда к нему подключается собака, они дружат и превосходно работают в паре.

— Понятно. То-то я думаю: как странно, за поместьем ведется плотное наблюдение, но почему никто не догадался закинуть сюда микросредства? А у вас, оказывается, эта проблема решена. К вящему удовольствию животных, которым всегда есть на что поохотиться.

Метрах в пятидесяти за спиной Фатимы колыхнулись кусты, мелькнул рыжий хвост со светлой подпушкой и черным кончиком.

— А вот и собака, — замогильным голосом произнесла я.

Фатима вскрикнула и отбросила от себя трость.

* * *

Мы сидели в гостиной, пили чай. Фатима задумчиво курила, рассматривая Василису, развалившуюся точно посередине ковра. Перед Василисой лежала злополучная трость, которую деловито обгрызал Барсик.

— Вот же сукина дочь, — буркнула Фатима.

Когда она отбросила трость, собака очень удивилась. Застыла над опасным предметом, вопросительно глядя то на меня, то на Скотта, то на Фатиму. Мне пришлось объяснить, что с собачьей точки зрения Фатима только что убила робота. Да, она, наверное, потрепала эту штуку, а потом бросила ее так, что та теперь совсем не шевелится. И вот эти щупальца из кончика, который втыкается в землю, больше не вылезают. А потом Василиса, убедившись, что на мертвую добычу больше никто не претендует, схватила трость и понесла ее в гостиную — делиться с Барсиком. Когда мы вошли вслед за ней, Василиса обнюхала Фатиму и очень уважительно подставила ей пузо на почесушки. Фатима попыталась обойти собаку, игнорируя знаки благоволения, но Василиса вытянула лапу с керамическими когтями и очень-очень бережно поймала ею Фатиму за ногу. Тут уж деваться стало некуда.

— Делла, а не было ли у нее щенков до трансформации? — спросила Фатима.

— Небось хочешь себе?

— Видишь ли, я точно знаю, что здоровье собаки наследуют от отцов, а ум и жизненные навыки — от матерей. И я бы хотела купить внука или внучку вот этой собаки. Разумеется, мой дом в Канаде защищен сигнализацией, но я бы еще хотела, чтобы по территории ходила собака. Вот такая. Или две таких собаки.

— Фатима, мы потом сходим на псарню, там еще две сибирские овчарки — брат и сестра. Это Васькины дети уже после трансформации. Их в свое время забрала Нина Осси, которая приехала просто в гости, а уехала с двумя щенками. Дело в том, что сибирских киборгов не стерилизуют. Стоит вынуть чип — или он перегорит, — как они мигом пытаются расплодиться. Скотт, сколько уже жалоб от соседей на Барсика поступило?

— Ни одной, — с достоинством ответил Скотт. — Жалуются на фелинологический клуб, который отказывается выдавать родословные полупородным котятам. А так — да, мне известно о шести пометах. И ведь не все знают, что это наш кот. Но на самого кота люди не жалуются. Котята получаются хорошие. Крупные, пушистые, многие отличные охотники. И порода, знаете ли, видна.

Фатима вздохнула:

— Привезти, что ли, к вашему коту мою кошку? А то она котится два раза в год, и все не пойми от кого. Пусть хоть раз принесет хороших котят. Я бы их и раздавать не стала. У меня земли-то достаточно — Квадратный километр. Есть где побегать и кошкам, и собакам.

— Вы обеспеченная женщина, — заметил Скотт.

— Ну а как вы хотели — бывший генерал сектантского ордена, неужели не наворовала себе на спокойную старость? — довольно язвительно ответила Фатима, но глаза-то отвела.

— Я подумал, что вы получили нежданное наследство от дальнего родственника, — невозмутимо сказал Скотт. — В наше время это одна из самых распространенных причин внезапного богатства. Вышло так, что многие мои ровесники, добившиеся успеха, позабыли оставить потомство. У меня двое детей, и это для моего поколения уже много. Вот поколение наших детей особо не сдерживалось, и нормальными стали семьи, в которых четверо, а то и шестеро детей. У Деллы, к примеру, четверо братьев. Но ни у ее отца, ни у ее матери нет родных братьев или сестер. У моего полубрата — он уже умер — детей тоже двое, но лишь потому, что родилась двойня. У моей сестры единственный сын, хотя в этом, вероятно, виноват случай: ее муж погиб очень рано.

С этими словами Скотт поднялся, вежливо кивнул нам обеим по очереди и удалился, величественно вынося из гостиной идеально прямую спину.

Фатима изумленно воззрилась на меня:

— И к чему была эта тирада?

— Понятия не имею, — ответила я ей тем же тоном. — Старый человек, имеет же он право на капризы и загадочные поступки, верно?

— Оно, конечно, да… — протянула Фатима. Помолчала и вдруг деловито сказала: — Делла, после обеда доставят мой багаж. Извини, но он большой, и ему требуется место.

— Надеюсь, он не живой?

— Нет, но твою собаку на всякий случай лучше к нему не подпускать.

— И что там?

— Увидишь, — загадочно сказала Фатима и тут же добавила: — Тебе понравится.

* * *

Она оказалась права. Мне так понравилось, что я тут же поняла, насколько упрощается моя задача. Я немедленно написала Мастеру Вэню, который так и жил на Сонно, после чего от избытка энергии занялась ручным трудом. Маникюрными щипчиками я частью разогнула, частью сломала лапки, удерживающие шпинель в герцогском перстне Клариона. Камень вместе с чипом выпал мне на ладонь. Чип я отклеила, со всеми предосторожностями просмотрела. Нет, не файлы. Меня интересовала только структура. Затем я сделала заказ в фирме, торгующей материалами для занятий скульптурой дома.

Заказ доставили в шесть вечера. Я тщательно обернула чип в несколько слоев пленки, потом обмазала глиной, воском для герметичности и снова глиной. Потом я обваляла получившийся кругляш в песке. Снова обмазала глиной. Подумала, что теперь я сама его не узнаю.

— Только не в цветочный горшок, — сказала Фатима, наблюдавшая за моими манипуляциями. — Здесь нет ни одной чертовой пальмы, мульчированной гравием. И если вдруг все цветы в поместье замульчируют, сразу понятно, где искать.

— Спасибо за идею, а то у меня мозги от усталости не работают совсем.