Война Моря и Суши

– Восемь часов сна.

– Можно в девятнадцать раз быстрее, если уплотним эмоциональный поток.

– Нет необходимости. Им обоим нужен полноценный отдых. Прошу помнить: они ещё в физическом теле. С этим надо считаться. Пусть спят, - ответил женский голос.

– Великая мать, - с иронией произнёс голос.

– Да, я Великая мать, и моё предназначение всегда заботиться о теле и лелеять его. Как ты - Великий отец, всегда занят жизнью духа.

– Тело - покровы на миг.

– Но если этот миг не прожит полноценно и счастливо, вечности трудно прибавить что-либо хорошее. Сколько ему осталось до воссоединения с нами?

– Скоро. Первые, принявшие на себя великую миссию, погибнут от руки убеждённых противников. Этот аналитик больше пользы принесёт здесь. Такой уж склад ума: слишком взвешенный подход. Воплощенная серьёзность и ответственность.

– Да, ему нелегко. То ли дело, Марк Эйджи, Мо Оберманн, и тот, сбежавший на сушу, Дэниел Фокс, - они эмоционально подвижнее. Им важен кураж, сложная и рискованная игра в обход правил.

– Я думал, тебе не нравятся играющие не по правилам.

– Ну почему же? Они оставляют после себя большие и малые свершения и чудесных детей. Жизнь продолжается. Меня, Великую мать это не может не радовать. Игроки чаще становятся Оракулами, и не помню, чтобы кто-то из них стал Мыслителем.

Сияющую сферу заполнило жизнерадостное искристое нечто, сравнимое разве со смехом, - если у бестелесных возможен смех.

***

С ближайшим караваном омега-транспортов Валевский поднимался на поверхность. Возможно, навсегда. Время не было потрачено даром, и озарение, - то, возникшее в голове при виде цитаты из старинной книги, - на проверку оказалось единственно верным путём к возможному спасению инсуба. Визит в химическую лабораторию на поверхности должен завершить дело: Арт или убьёт Марка Эйджи, или вырвет из стен электронной тюрьмы. Окончательное решение он получит от самого Марка. Получит, - в этом Арт не сомневался.

Единственное, что смущало: что означали слова Оракула, оставшиеся в памяти после второго визита? Неясно, о чём шла речь, хотя Валевский прекрасно помнил начало: Голос поведал ему о Лунных Питри. Если бы ещё вспомнить, что именно поведал? Пришлось искать информацию в поисковике. Теперь Арт знал легенду о Питри и их великой жертве. Но за этим не стоило ходить к Оракулу.

"Ты повёлся! Признайся, ты просто повёлся: взыграло непомерное эго, мол, тебя ждут, исключительный и неповторимый Артемий Валевский!"

Тогда откуда он знает совершенно точно, как выглядит камера-капсула Эйджи? И, страшнее пустых светлых стен, - непроницаемый экран вокруг сознания; ясное, почти физическое, ощущение отрезанности от остального человечества. Как будто разум, словно о-флеш, выдернули из разъёма?

Он уверен, что в своих снах переживает всё, что чувствует Марк.

Ещё оракул сказал: "Будущее за теми, кто сегодня между Морем и Сушей". Немного же вынес он после второго визита! Но, возможно, это о них с Эйджи: им предстоит начать новую жизнь в Надмирье.

Неожиданно Зелма Даугава решила последовать за Валевским.

"Я нужна Марку", - как всегда, скупо сказала она.

И Арт принял объяснение.

Мать Эйджи доверила Зелме все свои сбережения ради спасения сына. "Ты только будь с ним, девочка! Не оставляй его, - попросила Анна, и глаза её сделались влажные.

– Я уже слишком взрослая, чтобы решиться на это..." - она показала пальцем вверх. Признание в своей слабости нелегко далось Анне Эйджи.

Лена...

Самым нелёгким было узнать решение сестры.

Лена с мужем и старшим сыном скоро тоже поднимутся на поверхность. Чтобы навсегда расстаться с Артемием, с рифами, с планетой. В Колониях заговорили о проекте "Лунные Питри", как о неизбежном будущем подводного человечества, и общество разделилось. Число сторонников исхода в космос росло день ото дня, они считали, что только переселение подводников избавит от противостояния с внешним человечеством. Тасманийские космодромы скоро будут готовы отправить первых колонизаторов Луны.

"Я хочу быть рядом с моим мальчиком, с моим Сергунчиком. Я уверена, что там буду общаться с ним, - утверждала Лена, и эта идея не казалась ей фантастической. Артемий не стал переубеждать: он видел, как изменила сестру вера в невероятное.

– Кроме того, кто-то должен заботиться об урожае для первопоселенцев. Гидропоник - едва ли не самая востребованная специальность у селенитов!" - добавляла сестра.

Она, окрылённая, спешила к новой высокой цели. А Арт... Арт снова оставался на месте, провожая из своей жизни ту, которую любил, как мать.

"Вера и надежда - вот что работает по-прежнему. Все вокруг верят, и живут своей верой. Зелма верит, что только ей по силам дождаться Марка. Лена верит в новую встречу с Серым. Дружище Марк должно быть, верит и надеется на спасение. Во что верю я? В пятьдесят процентов успеха своего предприятия. И точно так верю в пятьдесят процентов провала: Марк не выживет, Марк откажется... Но верить в математическую вероятность это

совсем не то. А другой веры не дано. Есть ещё любовь. Говорят, она рядом с верой и

надеждой. Но не рядом со мною.

Будущее за теми, кто сегодня между Морем и Сушей.

Может быть, мне пора поверить Оракулу?"

Новый мир

"Воздух.

Он меняется два раза в сутки, потом только слабо подкачивается, поддерживая состав углекислого газа и кислорода.

Мне приходится выходить в клозет и пережидать полминуты, пока продувают камеру, затем с коротким хлопком её заполняют снова.

Сегодня что-то случилось: воздух принёс запах моего кити. Я не мог перепутать запах кошачьего хвостика, тем более, после нескольких месяцев абсолютно стерильной, без единой молекулы ароматов, атмосферы, созданной для персонального тюремного пузыря. Я всегда был чувствителен к запахам, и даже духи в подарок девушкам выбирал сам. Это были дорогие и изысканные благовония из лавки египтянина. По крайней мере, торгаш уверял, что его предки занимались парфюмом ещё со времён фараонов...