Война претендентов

— Теперь лучше ничего не думать, а опираться на достоверные разведданные.

— Да уж, — с горечью произнес Фоксворти. — Я с сожалением вспоминаю то время, когда в оперативные сводки включались любые, самые невероятные слухи и тебя считали добросовестным работягой.

— И не говорите! Впрочем, мне кажется, нам нужно подождать дальнейшего развития событий. Держите меня в курсе насчет возможного иракского инцидента.

— А вы — насчет России.

— Договорились!

Повесив трубку, Рэй Фоксворти довольно ухмыльнулся. Если Россия и впредь будет столь смехотворно дестабилизировать международную обстановку, то, возможно, вновь вернутся старые добрые времена «холодной войны».

Эх, хорошо бы!

Глава 18

Римо проснулся с рассветом и сразу же ощутил во рту вкус кукурузы. Видимо, он ел ее во сне, которого теперь уже не помнил.

Войдя в ванную, Римо прополоскал рот холодной водой.

— Фу, — выдохнул он, когда его чувствительный язык ощутил привкус городской водопроводной воды — меди, цинка и еще какого-то металла, но зато вкуса кукурузы не осталось и следа. Именно этого Римо и добивался, боясь, что воображаемый во сне початок заставит его страстно возжелать кукурузы реальной.

Мастер Синанджу терпеливо дожидался его внизу, в огромной кухне. Все апартаменты в доме имели свою собственную небольшую кухню, но Римо с Чиуном превратили одну из нижних квартир в гигантскую кухню-столовую размером с небольшой ресторанчик. Огромный дубовый стол посредине предназначался для застолья двенадцати персон, а низенький лакированный столик — для интимных трапез в стиле Востока.

Чиун настоял на том, чтобы пол здесь переделали по корейскому образцу, то есть под деревянный настил уложили трубы с горячей водой. В помещении установился великолепный микроклимат, а по теплому полу можно было ходить босиком.

— На завтрак приготовь женьшеневый чай и жасминовый рис на пару, — не терпящим возражений тоном заявил Чиун, гордо восседая за низким столиком в утреннем золотистом кимоно.

— Ты же знаешь, такое мне не слишком удается, — попытался возразить Римо.

— Ничего, научишься. Терпеть не могу вареный рис! Кипящая вода забирает из риса все необходимые вещества, и остается только мягкая разваренная клетчатка.

— Ладно, где рисоварка?

— Откуда мне знать! Я мастер Синанджу, а не кухарка! Когда будешь готовить, себе предусмотри двойную порцию.

— Спасибо, учитель, но я не настолько голоден, чтобы...

— Спасибо скажешь после того, как все съешь, — перебил его кореец. — Тогда тебе больше не захочется этой мерзкой кукурузы.

— Я сам знаю, сколько мне есть, — пробормотал Римо, шаря по всем кухонным полкам.

— Тебе предстоит тяжелый день, поэтому лучше тебе не отвлекаться на воспоминания о кукурузе.

— И что мне надо сделать? — поинтересовался ученик.

— Составишь подробнейший список претендентов на получение наших услуг, когда со всего мира к нам посыплются письма с предложениями.

— На английском?

— Нет, пиши на хангуле, древнекорейском наречии.

— На этом ломаном китайском?

— Тот факт, что самые первые мастера Синанджу позаимствовали для создания своей письменности китайские иероглифы, говорит лишь о том, что корейцы поленились создать свою собственную азбуку.

— Ладно, я составлю список.

— Все должно быть готово не позднее десяти утра.

— Что за спешка?

— Именно в это время приходит почта «Федерал Экспресс». Страшно неповоротливая компания!

— Для ночной почты доставка в десять утра считается достаточно быстрой.

— Во время Валтасара гонец торопился доставить депешу до рассвета, ибо знал, что в случае опоздания он будет обезглавлен.

— Однако, если он приносил плохие вести, его все равно казнили, — произнес Римо.

— То были... — Чиун мечтательно вздохнул.

— Старые добрые времена, — продолжил за него Римо.

Неожиданно он сообразил, что куполообразная штуковина из нержавеющей стали, стоявшая рядом с плитой, была не мусорным ведром, а именно рисоваркой, которой он прежде в глаза не видел. Откинув крышку, он нашел внутри белый пластиковый контейнер для зерна.

Римо принялся за дело. По идее, требовалось всего лишь залить нужное количество воды в нижний отсек рисоварки, потом засыпать в пластиковый контейнер соответствующее количество риса, залить его холодной водой и вставить контейнер в специальный цилиндр. Далее оставалось только закрыть крышку, включить таймер и ждать.

Весь фокус заключался в том, чтобы соблюсти пропорцию между водой и рисом, поскольку разные сорта этого капризного зерна по-разному поглощали влагу. Японский рис требовал больше воды, чем тайский жасминовый или индийский.

Спустя тридцать две минуты Римо поставил перед мастером Синанджу большое блюдо дымящегося ароматного риса.

— Кажется, готово!

— Настоящему корейцу ничего не кажется, он знает все наверняка. Но поскольку ты происходишь из пустынного индейского племени, я прощаю тебе твое невежество.

— Слушай, я изо всех сил стараюсь угодить тебе...

— Ты угодишь мне, если съешь двойную порцию риса, который отобьет у тебя охоту к кукурузе.

Римо молча принялся за еду. С помощью двух серебряных палочек он быстро отправлял в рот ароматный горячий рис и, прежде чем проглотить, очень тщательно его пережевывал, как и предписывалось Синанджу.

— А что, неплохо, — проговорил он.

— Ешь, я все еще чувствую запах кукурузы.

— Да я сто лет уже к ней не прикасался!

— Ты ел ее во сне, — укоризненно произнес Чиун.

— Ну, это не считается.

— Разве воспитывавшие тебя монахини не говорили тебе, что мысль равна делу?

— Говорили, но я в такую чепуху не верю.

— Поверь, с точки зрения Синанджу, даже думать о кукурузе — сущий грех, — заявил учитель, используя пальцы вместо палочек, чтобы подцепить рис.

— Если бы ты постоянно не напоминал мне, я бы давно уже забыл о ней.

— Что ж, посмотрим. Пройдет время, и ты решишь, что уже равнодушен к коварной соблазнительнице, вот тогда-то я и выставлю перед тобой большое блюдо с поганой кукурузой! Посмотрим, насколько тверд ты в своих намерениях.

Римо едва не застонал.

— Не делай этого, Чиун! Я еще не готов к такому испытанию!

— Ешь, ешь. И не забывай вдыхать очищающий аромат настоящей еды.

* * *

К дому подкатил первый грузовичок «Федерал Экспресс», и Римо выскочил за почтой. Сорок два письма! Пришлось расписаться сорок два раза в отдельной графе против каждого.