Война Сталина, или Тайны, мифы и трагедия Великой Отечественной. Книга вторая
Шрифт:
Что же касается текста второй Директивы, то снова никакого криминала в действиях военных не прослеживается. Они должны были как-то реагировать на вторжение и объявление войны Германией и они среагировали «как-то». Как-то так, как им Сталин позволил. Напомним, что нота об объявлении войны Германией уже несколько часов как была вручена Молотову и всё вроде бы было ясным, однако… О том, что война официально началась, командованию военных округов пока не сообщают. Лишь Нарком флота Николай Кузнецов-как мы помним, на свой страх и риск-объявил флотам о начале войны. Вместо «войны» значится фраза «в связи с неслыханным по наглости нападением», которая не могла быть Жуковым и Тимошенко придумана, и в военном документе выглядит чужеродным «телом». Следовательно, это снова правка Сталина, который до сих пор сомневается в начале полноценной войны и пока что опасается тех самых «провокаций». Сталин хотел быть уверен, что началась настоящая война, а не локальное столкновение или приграничный конфликт, в результате которых в агрессии могли обвинить СССР или сделать его равнозначно виновным в начавшейся войне. Нет, ему нужна была полноценная война, в которой СССР выступал в глазах всего мира исключительно в роли обороняющейся, миролюбивой и лишь отвечающей на агрессию страны. Поэтому и запрещается наземным войскам-пока-пересекать границу и бомбить Румынию и Финляндию.
Однако, как мы уже говорили, план Сталина не оканчивался «внезапным нападением» вермахта, а с этого момента только начинался. Защита Родины при этом для Сталина отнюдь не являлась не то что единственной, но даже не одной из главных задач. На кону стояло завоевание для начала Европы,
Глава вторая
Про Директиву № 3 или как три фронта должны были в стратегическое наступление перейти. Почему эту Директива перешла в разряд «табу». Про то, как Сталин приказал отказаться от обороны. О «мощным концентрических ударах» РККА или чем наступление отличается от контрударов. Как Сталин свой блицкриг задумал и приказал начать «молниеносную войну». О том, почему Директива № 3 не могла быть выполнена фронтами. О том, кто готовил Директиву и кто её подписывал. Кто такой товарищ Маленков? Как командующие фронтами удивились, а Сталин Генштаб разогнал. Про то, как Сталин уничтожил Первый эшелон РККА.
Итак, когда всё выяснилось и Сталин получил неопровержимые данные о полноценном вторжении вермахта, то всё в тот же день 22 июня в войска «ушла» Директива № 3, которая на самом-то деле и является самой важной, потому что Сталин именно в ней начинает практическое исполнение плана своего блицкрига. Как же так? – спросит читатель. Какой блицкриг? Мы же перешли к обороне, нанося лишь контрудары мехкорпусами и это всем известно! О том, что нам «известно» о первых двух годах по «сталинской версии» войны мы как раз говорим, и нас буквально через несколько строк ждут первые фантастические факты, но в любом случае читатель прав. То есть он был бы прав… Действительно, ситуацию ещё можно было не доводить до катастрофической, если бы командующим фронтами, армиями и соединениями РККА была дана команда перейти к обороне и предоставлена свобода действовать, исходя их складывающейся обстановки. В том числе-это очень важно! – наносить те самые контрудары мехкорпусами в интересах обороны и по собственным планам, согласованным с реально складывающейся обстановкой. То есть вести активную или подвижную оборону, которая вовсе не состоит в том, чтобы всем частям «зарыться в землю» по всему фронту. Этой возможности у войск Первого эшелона РККА, благодаря всей предвоенной деятельности «плановика» Сталина, уже не было. Активная же оборона заключается в том, чтобы упорно оборонять важнейшие в стратегическом плане пункты: города, железнодорожные станции и узлы, переправы, мосты и дороги, одновременно нанося мощные контрудары мехкорпусами по флангам и тылам танковых и механизированных дивизий противника и переходя в контратаки кавалерийскими и стрелковыми дивизиями. Возможности для этого у РККА, не смотря на то, что первый удар нанесли немцы, были. Однако дело в том, что-как бы нас не «учили» в советское время-на самом-то деле Сталин не отдаёт приказа на переход к обороне. Нет!
Совсем наоборот. Он начинает-вспомним слова Василевского – встречные удары и широкие наступательные операции. Директива № 3 говорит об этом ясно и однозначно. Это тот самый документ, который объясняет всё и раскрывает как политические, так и военные сталинские планы. Не случайно текст этой Директивы не был опубликован ни Жуковым, ни Василевским в своих послевоенных мемуарах. К слову, Сталин-кто бы мог подумать! – после войны вообще не одобрял публикацию воспоминаний маршалов и генералов. Василевский пишет: «Первые книги о войне были написаны вскоре после ее окончания. Я хорошо помню два сборника воспоминаний, подготовленных Воениздатом, – «Штурм Берлина» и «От Сталинграда до Вены» (о героическом пути 24-й армии). Но оба эти труда не получили одобрения И. В. Сталина. Он сказал тогда, что писать мемуары сразу после великих событий, когда еще не успели прийти в равновесие и остыть страсти, рано, что в этих мемуарах не будет должной объективности. При всей спорности этого утверждения оно не могло не сказаться какое-то время на моем отношении к написанию книги». Да и вообще долгие годы эту Директиву «имели в виду» и трактовали кто как хотел, а сам документ никто не видел. По большому счёту и сегодня ситуация не сильно изменилась. Третья Директива из разряда «табу» плавно перешла в категорию «полу-табу». И это конечно же не случайно. Судите сами. Вот текст этой третьей, самой важной в стратегическом и историческом плане Директивы.
1. Противник, нанеся удары из сувалкинского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях. На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.
2. Ближайшей задачей на 23–24.6 ставлю:
А) КОНЦЕНТРИЧЕСКИМИ СОСРЕДОТОЧЕННЫМИ УДАРАМИ ВОЙСК СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО И ЗАПАДНОГО ФРОНТОВ окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;
Б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин.
3. ПРИКАЗЫВАЮ:
А) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы. Граница слева – прежняя.
Б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкинской группировке противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева – прежняя.
В) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мех корпусов и авиации во фланг и тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки. Граница слева – прежняя.
Г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6А, не менее пяти мех корпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления.
Д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию. При попытке противника нанести удар в черновицком направлении или форсировать рр. Прут и Дунай мощными фланговыми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничтожить его; двумя мех корпусами в ночь на 23.6 сосредоточиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева.
4. На фронте от Балтийского моря до границы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с госграницей.
5. Авиации Главного Командования:
А) поддержать Северо-Западный фронт одним вылетом 1-го ав. корп. ДД и Западный фронт одним вылетом 3-го ав. корп. ДД на период выполнения ими задачи по разгрому сувалкинской группировки противника;
Б) включить в состав Юго-Западного фронта 18-ю авиадивизию ДД и поддержать Юго-Западный фронт одним вылетом 2-го ав. корпуса ДД на период выполнения им задачи по разгрому люблинской группировки противника;
в) 4-й ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении в готовности содействовать главной группировке Юго-Западного фронта и частью сил Черноморскому флоту.
Итак, вместо обороны, «о которой нам всё время твердили большевики» и советская военная историография, к которой позднее добавились лишь «неудачные атаки мехкорпусов», значатся: «концентрические сосредоточенные удары» двух фронтов: Западного и Северо-Западного, а также «мощные концентрические удары» Юго-Западного фронта. Иными словами-общее контрнаступление почти всего первого стратегического эшелона РККА, приказ на которое отдан уже 22 июня, в первые часы войны! Разумеется, первопричиной всех «непоняток» с этой Директивой является желание просто размыть её содержание, потому что даже беглого взгляда на подлинник документа достаточно, чтобы разгадать сталинский замысел и выбросить в мусорное ведро истории версию о стратегической обороне РККА в первые дни войны.
Пытаясь выкрутиться из этой-на самом деле однозначной-ситуации, многие «историки» сводят для начала стратегическое контрнаступление трёх фронтов лишь к контрударам. И действительно-я встречал такую кастрированную версию Директивы № 3 не раз-если просто-напросто убрать пункт 2 Директивы, а начать «правдивый рассказ» с третьего пункта, то задачу можно трактовать по-другому. Так многие «историки» и делают. А далее можно вообще рассматривать приказ на нанесение таких контрударов как правильное, а в некоторых случаях и единственно верное решение Генштаба. Естественно, Генштаба, а не Сталина! Которое было принято-якобы-после быстрой и верной оценки обстановки в первые часы войны. Правда, они в придачу апеллируют теми же «железобетонными» мифами про «внезапность» и гитлеровский «блицкриг»-а без них-то никуда, как мы помним-и итоговый «неплохой» или «допустимый» результат, который далеко не катастрофичен. И вообще, мол, как раз это решение тот самый план «молниеносной» Гитлеру и «сорвало».
Но, как мы понимаем, ни о какой «внезапности» со стороны Германии речь вообще идти не может. «На стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большее, чего можно было достигнуть, – это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника…»-пишет немецкий военный историк Курт фон Типпельскирх. Не поспоришь, правда? К тому же и подготовка Директивы № 3 уже 22 июня разбивает эти доводы в пух и прах, потому что никакой оценки, а тем более анализа обстановки Генштаб-пусть даже Генштаб-просто не успевал провести. Общеизвестно, что данные с фронтов приходили крайне противоречивые. И выводы из них были соответствующими. К тому же, кроме ударов вермахта по указанным в Директиве направлениям, почему-то «забыты» удары групп «Центр» и «Север» на Вильнюс, Каунас и Барановичи. Поэтому оценка обстановки как минимум наполовину неполная.
Но, главное, не стоит подменять понятие общего стратегического контрнаступления на контрудары, которые на самом-то деле являются лишь методом той самой «активной обороны». Ведь в Директиве речь идёт не о контрударах в интересах обороны, а о мощных, сосредоточенных и концентрических ударах, то есть о стратегическом контрнаступлении и разгроме врага с мгновенным переходом на его территорию! Полное смешение понятий, говорящее о дилетантстве того, кто готовил Директиву. Военные до такого додуматься-тем более в первые часы войны-просто не могли. В том числе потому, что они прекрасно знают разницу между контрударами в интересах обороны и стратегическим контрнаступлением. Жуков позднее на страницах нашей книги расскажет о разнице этих военных понятий, когда прокомментирует принятие решения на контрнаступление под Москвой. Когда наши войска стояли в упорной обороне и наносили контрудары там, где была возможность и необходимость с целью остановить наступление врага. И, лишь увидев, что немецкие части окончательно выдохлись, было принято решение на переход в контрнаступление. Таким образом именно Директива № 3-которую всеми силами пытались скрыть, переврать или трактовать по-своему-неопровержимо доказывает, что план «молниеносной войны» после начала вторжения вермахта начал реализовывать именно Сталин. Очень быстро это понимает и, с недоумением и удовлетворением, отмечает немецкое командование. Гальдер в своём дневнике уже 24 июня оставляет запись: «В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают всё, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск. Причины таких действий противника неясны. Полное отсутствие крупных оперативных резервов совершенно лишает командование противника возможности эффективно влиять на ход боевых действий».
Кроме того, при анализе третьей Директивы снова понятно, что тот самый вариант № 3 плана «Барбаросса»-о котором докладывал Голиков, а Жуков назвал дезинформацией-положен в её основу. Впрочем, это уже не секрет, ведь и план превентивного удара Генштаба и Наркомата обороны от 15 мая также его учитывал. Напомним, что вермахт наносил три удара группами армий: на севере, западе и юге. И в ответ теперь наносятся те же три встречных удара войсками Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов. Итак, совершенно ясно, что в Директиве № 3 излагается «план Сталина» и решение это полностью укладывается в его военно-политическую парадигму. И так же естественно, что сегодня разнятся данные и о времени-речь уже идёт о часах и минутах-подготовки Директивы № 3: от 9-10 часов до середины дня или вечера 22 июня, так же как и времени её получения фронтами для исполнения. От «днём» до «вечером» или даже «ночью». Разнятся же они тоже по очень серьёзной причине. Очевидной причине. Поспешность принятия Директивы просто и ясно указывает на то, что этот план был готов заранее. Как ни прикрывай встречное стратегическое наступление РККА мифами о контрударах, что ни говори о стратегической обороне, но… Ясно, что, если решение принимается утром-днём 22-го июня, то всё указывает на то, что Сталину важно было лишь получить неопровержимые, даже помимо ноты об объявлении войны, вручённой Шуленбургом Молотову ранним утром-Сталин не может рисковать и поддаваться на возможные провокации! – данные о начале вторжения вермахта, чтобы немедленно ввести в действие свой план встречных ударов в Директиве № 3. Что же касается времени, то всё указывает на то, что она готовилась во второй половине дня 22 июня, а получена была командованием приграничных фронтов вечером того же дня. Молниеносно, не правда ли?