Воющие псы одиночества

Она не успела додумать до конца сию душераздирающую мысль и всласть наплакаться, потому что распахнулась дверь и на пороге возник Коротков. Страшный, небритый, с набрякшими под глазами мешками, почерневший. Но сияющий.

–  Ждешь? Пошли ко мне. У тебя пожрать нет?

–  Печенье только…

–  Бери с собой, и пошли.

В своем кабинете он скинул куртку и ботинки, немного подумал, наклонился и стянул носки. Не обращая внимания на Настю, стащил через голову джемпер, расстегнул верхние пуговицы на рубашке, открыл шкаф, достал оттуда войлочные шлепанцы, потом упал в кресло, вытянул ноги и блаженно застонал.

–  Все, мать, теперь можешь меня поздравлять и поить чаем. Мы его взяли.

–  Кого?

–  Маньяка, который студенток душил. Мы его взяли, Аська!!! Я пораньше ушел, ребята остались его додавливать. Через часок они сюда подгребут, и мы напьемся в стельку. В сосиску. В грязь. В хлам. Во что еще можно напиться?

–  Юрка!
– от восхищения и радости у Насти даже голос сел, поэтому говорила она свистящим шепотом.
– Как же это вы, а? Ну рассказывай же скорее! Давай рассказывай, я пока тебе чай сделаю.

Рассказ получился весьма эмоциональным, но коротким и закончился одновременно со второй чашкой чаю. Иногда Юра умел быть удивительно лаконичным, причем почему-то именно в тех случаях, когда Насте хотелось подробностей и деталей.

–  Что, и это все?
– возмутилась она.

–  Все. Больше не могу об этом говорить. Не отошел еще. Через пару дней я тебе все в деталях обскажу, а на сегодня все. Прости, подруга.

–  Ты хотя бы скажи, как он выглядит?

–  А тебе не все равно, как он выглядит?

–  Я имею в виду, он похож на того парня, который к нашей Лильке приставал? Это он?

–  Да что ты, мать, - Коротков устало махнул рукой, - это совсем не он. К Лильке какой-то другой придурок клеился. В любом случае ей больше нечего бояться, маньяк уже в клетке сидит.

–  А как наш маленький Заточный? Внес свою лепту в общее дело?
– поинтересовалась Настя.

–  Мать, можешь меня убить, я виноват…

–  Что еще?
– нахмурилась она.

–  Я его послал за Лилькой присмотреть. На прошлой неделе я с ней встречался, ну, после того убийства в твоем районе, и мне показалось, что она меня дурит. Нет у нее никакого парня на курсе, который ее провожает из института домой.

–  Почему ты решил, что нет?

–  Аська, ну что я, не знаю, как выглядят девушки, у которых роман с сокурсником? Может, я и дурак, но нюх у меня пока еще есть. Не знаю, зачем она меня обманула, но вникать не стал, не до того было. Так я велел Максиму за ней приглядеть на всякий случай. Опять же, а вдруг тот парень, который к ней клеился, и есть маньяк, и он бы появился где-то поблизости? Отпускал Максима часам к двум-трем, когда занятия в институте заканчиваются, и он ее до дома доводил. Вот и сегодня… Он, бедолага, все самое интересное пропустил, пока Лильку провожал, только к шести часам нарисовался. Расстроился - жуть! Чуть не плакал от досады. Вот я и оставил его с задержанным поработать, пусть вкус победы ощутит.

Он прикрыл глаза, и через секунду голова его упала на грудь. Коротков уснул. Настя бесшумно поворошила бумаги на его столе, нашла синюю папку, о которой говорил Зарубин, и на цыпочках стала отходить в сторону двери, но в этот момент зазвенел ее мобильник. Юра мгновенно очнулся, поднял голову и поежился.

–  Вот, блин, накатило… Я заснул, что ли? Это чей телефон, твой или мой?

Настя поняла, что он хоть и проснулся, но как-то не окончательно. Частично.

Звонил Никотин. Говорил он быстро и приглушенно, из чего стало понятно, что Лозинцева все еще у него. Ну дядя Назар! Ну шустер!

–  Значит, так, дочка. Шустов примерно через полгода после смерти дочери, где-то летом, ехал на машине сильно пьяный и здорово разбился. То есть разбил он машину, а сам только ногу сломал и два ребра, но в больнице пролежал четыре месяца, у него, так у сильно пьющего, всякие осложнения начались. Потом еще дома долго сидел, не выходил никуда, с костылем ковылял. Машина восстановлению не подлежала, а новую они не купили.

–  Ясно, дядя Назар. Спасибо вам.

–  Завтра я тебя жду, - строго напомнил Бычков.

–  Обязательно, - пообещала Настя.
– Я обязательно зайду к вам и все объясню.

Вот как выходит… Таню Шустову убили в феврале 2002 года, летом того же года Шустов попал в аварию, и получается, что все лето, осень и зиму он ничего совершить не мог. В июне 2002 года совершено убийство в Воронеже. Ладно, допустим, оно имело место до аварии. Но в сентябре застрелили девушку в Чебоксарах, а в январе 2003 года задушили шарфом юношу-студента в Рузском районе Подмосковья. И это уж точно никак не мог быть Шустов на костылях и с переломанными ребрами. Вполне возможно, он еще не выходил из дому даже в апреле, когда в Ярославской области задушили удавкой воспитательницу детского сада. Конечно, все это надо проверять по датам, говорить с врачами, выяснять, насколько Шустов был мобилен в тот период… Но все-таки похоже, что это не он. А такая версия была красивая! Такое элегантное раскрытие могло бы получиться! Жаль.

–  Юра, - негромко сказала она, - дай Зарубину отбой по Шустову. Пусть не напрягается. Похоже, это пустышка. Завтра я подготовлю рапорт и докладную записку и привезу тебе.

–  Не-е-е, - промычал Коротков, - завтра я буду спать. Сегодня я напьюсь, как свинья, а завтра буду весь день отсыпаться. Имею право. И не дай бог завтра случиться какой-нибудь крутой мокрухе. Всех поубиваю. Всем бошки поотрываю. И все равно буду спать. Слушай, мать, не в службу, а в дружбу, сделай мне еще чайку, а то я уже встать не могу.

Настя заварила ему крепкий сладкий чай, поцеловала в плешивую макушку и поехала домой.

***

Андрей снова пришел поздно, но сегодня Элеонора Николаевна твердо решила взять себя в руки, перестать бояться и поговорить с братом. Она не была уверена в правоте Назара, который уверял ее, что нужно просто сделать свой выбор и прекратить жалеть Андрея, потому что жалость эта заводит ее саму в дебри обмана. Назар, конечно, предупреждал, что это трудно, но обещал, что потом станет намного легче. Аля сомневалась.

Но, с другой стороны, разве не прав был Назар тогда, много лет назад, когда советовал ей подумать и сделать свой выбор при конфликте с родителями? Прав. Так, может быть, он и сейчас прав?

Андрей, как обычно, сразу прошел на кухню, бросил портфель у ножки стола и ушел в свою комнату. Вернулся через несколько минут уже в домашней одежде - спортивных брюках и любимом старом джемпере.

–  Эленька, давай я быстро поужинаю и пойду еще поработаю.

Аля поставила перед ним глубокую тарелку с домашней грибной лапшой - его любимым супом. Андрей вообще-то супы не жаловал, но для этого блюда делал исключение. Положив в тарелку добрые полбанки сметаны, он принялся за еду.