Воздушная гавань

Роуль вспрыгнул на колени к Мышонку и с нежностью потерся носом о ее щеку. Мышонок нравилась ему. Она была куда менее глупая, чем большинство людей.

— Корабль уже у пристани, — сообщил он ей. — Нам следует немедленно отправиться взглянуть, на что похож этот новый хаббл.

Пришлось дождаться, пока Мышонок не повторит только что сказанное остальным людям. В самом деле. Порой ему начинало казаться, что люди попросту обязаны вести себя как круглые идиоты. Что такого сложного в том, чтобы научиться понимать культурную, отменно артикулированную речь? Его отец часто высказывался в том смысле, что люди на самом деле столь же глупы и беспомощны, какими кажутся, — или в любом случае жизнь станет куда проще, если принять это за истину. Сам же Роуль пока не был в этом уверен.

В следующую секунду воздух над палубой оказался распорот неприятно резким звоном металла о металл. Один из тех чисто человеческих звуков, которые производятся, в чем Роуль ничуть не сомневался, с одной лишь целью — досадить кошкам.

Звук этот, впрочем, заметно воодушевил собравшихся в комнатке. Мышонок и ее друзья вскочили с мест и принялись суетиться — так, как это бывает принято у людей. После затянувшейся паузы, позволившей людям собрать все свои игрушки и памятные вещицы, Роуль смог наконец занять заслуженное место на руках у Мышонка и заставить их всех двинуться в должном направлении.

Они сошли с корабля на деревянную площадку, висевшую у края Копья, казалось, вовсе без всякой опоры. Роуль был готов отдать людям должное там, где они этого заслуживали: похоже, у людей имелся особый дар сооружать интересные места, которые потом могли бы изучать и исследовать кошки. Вереница новоприбывших двинулась вперед по скрипучим деревянным доскам, и их шаги отдавались эхом.

— Мышонок, — окликнул девушку Роуль, — если вдруг эта человеческая площадка рухнет, разве мы не разобьемся о Поверхность?

Ему было слышно, как сердце девушки немного ускорило биение; ладони на его мехе сделались чуть влажными.

— Чепуха. Уверена, ничего подобного не случится.

Однако дальше она зашагала все же чуточку быстрее.

Вскоре Мышонок и ее товарищи примкнули к довольно значительному скоплению людей, которые просто стояли там, не делая ровным счетом ничего интересного или полезного. Стояли, безвольно переминаясь с ноги на ногу, и только изредка делали шаг вперед. В самом деле. Стоит ли удивляться, что глава их клана решил в итоге умолять отца Роуля о наставлении на верный путь и о поддержке со стороны Тихих Лап?

Наконец они — наряду с другими, одинаково неповоротливыми людьми — прошли сквозь относительно небольшое отверстие в стене Копья и, в свою очередь, потратили еще немало времени на разговоры с вооруженными охранниками, никто из которых не был важен настолько, чтобы носить большую шляпу. Лишь когда этот невразумительный человеческий ритуал оказался исполнен к общему удовлетворению, они оказались допущены в хаббл Платформа.

Роуль напомнил себе о безграничности кошачьего терпения. Ну не разорвет же его в клочья, если он прямо сейчас не выскочит из рук Мышонка, чтобы немедленно отправиться исследовать хаббл? Не то чтобы при желании он не смог бы так поступить, ведь все кошки до единой — сами себе хозяева. Свое терпение он посчитал достойным того, чтобы слагать о нем легенды; в этом Мышонку повезло, ведь иначе Роуль уже разобрался бы с этой проблемой, или загадкой, или чем там еще, пока девушка продолжала бы топтаться в очереди, чтобы поговорить с вооруженными людьми у прохода в хаббл Платформа, — тем самым лишив ее славы.

Хотя, если вдуматься, он ведь важнейший участник экспедиции. В любом случае вся заслуженная слава по праву будет принадлежать ему.

Немного подумав, Роуль решил еще потерпеть. Хотя, в случае если люди станут вдруг неуправляемы, придется принять решительные меры. Кто осмелится винить его в этом? Ведь даже отец Роуля не смог бы заявить, что управление отрядом из пяти человек — задача, легко осуществимая. Всем отлично известно, что, сбиваясь в стаи, люди обыкновенно теряют последние остатки здравомыслия.

Между тем хаббл Платформа оказался поразительным местом. Во-первых, потолок здесь был гораздо ниже, чем в других виденных Роулем хабблах. Все равно намного выше головы Мышонка, даже с ее ростом, но такое суженное пространство живо напомнило коту воздуховоды и вентиляционные шахты, издревле бывшие вотчиной его народа. И всюду здесь были люди. Хаббл Утро тоже считался густонаселенным, но по сравнению с ним Платформа просто кишела людьми. Сотни и сотни людей текли в обе стороны сквозь дыру в стене Копья. Десятки стояли за расставленными вдоль стен прилавками, продавая безделушки и сувениры (каждый из которых, сказала бы Мышонок, совершенно необходим любому человеку). И это даже не было рыночной площадью!

Здешний воздух был наполнен людскими голосами. В таком количестве, что расслышать отдельные слова было невозможно: слившись воедино, эти голоса напоминали гул, отчасти похожий на вздохи ветра на пересечении двух туннелей вентиляции. Запахов тоже было немало — обычного смрада, присущего большим скоплениям людских толп, пикантных запахов разнообразного съестного и совершенно чарующих ароматов, природу которых Роуль был не в состоянии определить.

— Вот это да, — потрясенно ахнула человек Гвендолин. — Вы когда-нибудь видели столько людей сразу?

— Чудесная обстановка для внедрения в Копье вражеского лазутчика, — согласился с нею человек Бенедикт.

Человек Чудачка, по-видимому, была сильно чем-то испугана, хотя, насколько мог судить Роуль, не подвергалась какой-либо опасности. Ее сердце билось пугающе быстро, и вся она источала скверный запах предельно натянутых нервов. Не отрывая взгляда от плит пола под ногами, она старалась держаться поближе к старейшему самцу их группы, мастеру Ферусу. Глаза старика были почти прикрыты, словно он намеренно хотел казаться сонным, но Роуль заметил, что взгляд его в точности так же стрелял по сторонам, жадно впитывая обстановку, как и его собственный.

— Мастер Ферус? — обратилась к нему человек Гвендолин. — Куда мы теперь, сэр?

— Хм-м? — сказал Ферус. — О чем это вы?

— Надо где-то устроиться, наверное, — предложила Мышонок.

— Ах да. Прекрасно… — Ферус повернулся бросить взгляд на человека Бенедикта. — Юноша, приличный постоялый двор здесь имеется?

— Не сомневаюсь, в хаббле их великое множество, хотя в прошлый раз меня поселили в казарме Гвардии, — извиняющимся тоном ответил человек Бенедикт. — Впрочем, нанять проводника, который укажет точный адрес, наверняка будет несложно.

Человек Гвендолин скроила недовольную гримасу.

— Так может, и нам стоит остановиться в казарме? В конце концов, мы ведем официальное расследование по распоряжению копьеарха.

— Мы не можем объявить об этом и не можем поселиться в гвардейской казарме, — рассудительно сказала Мышонок. — Если в ряды Гвардии затесался предатель, а мы явимся туда с рассказом о своих намерениях, пиши пропало. С тем же успехом можно трубить в фанфары на каждом углу, возвещая о своем появлении.

— Совершенно верно, — согласился мастер Ферус. — Совершенно. Значит, нам нужен проводник.