Возлюбленная белого хищника

— Давай, я помогу тебе. Надо уезжать.

С легкостью атлета он взял на руки их обеих и понес к машине.

— Вещи Молли, — всхлипнула Агвид, когда Рейг устроил своих девочек на заднем диване джипа. — Надо забрать. Хотя бы смесь с бутылочкой. И какую-нибудь одежду для меня.

Вода стекала с ее волос. Пока эти два жалких метра Рейг нес любимую под дождем к авто, она успела промокнуть насквозь. Его самого было хоть выкручивай.

— Сейчас вернусь, — через разинутую пасть двери он кинулся в темное чрево дома. Вернулся спустя пять минут с сумкой и пледом. Сумку бросил в багажник, в плед закутал Агвид с дочерью.

— Ты определился? — раздался сзади глухой голос, когда машина тронулась с места.

Рейг озадаченно посмотрел в зеркало заднего вида, и их с Агвид взгляды встретились. Его любимая была бледна, смотрела напряженно. Внезапно он понял, о чем его спрашивают, и ему стало стыдно.

— Прости меня. Пожалуйста, прости. Я идиот. Я последний мудак. Ничтожество и просто безмозглый…

— Ты спал с сиреневым платьем?

— Что? Нет! Мне только ты нужна.

— Хорошо, — прикрыв глаза, Агвид устало откинулась на спинку дивана и, кажется, задремала.

Рейг направил машину к выезду из города.

* * *

Пока Агвид с ребенком спали в машине, он расплатился за номер в придорожном мотеле, где никому не пришло бы в голову их искать. Стоя у ресепшена и ожидая свой ключ, он смотрел в сети расписание авиарейсов. Завтра ближайшим самолетом он отправит Агвид с малышкой в безопасное место, а сам поднимет старые связи и разберется с отцом. Прежде чем вырваться из этого гадюшника и начать жизнь с чистого листа, надо расставить все точки над нужными буквами. С Агвид они воссоединятся, когда Рейг убедится, что ничто его любимым не угрожает.

Изможденное лицо Агвид в темноте салона светилось бледным диском луны, и сердце снова сдавило от угрызений совести. Свою вину он будет заглаживать всю оставшуюся жизнь. Покончит с делами — и после ни на секунду не выпустит дорогих ему людей из вида.

Со вздохом Рейг плотнее закутал голую Агвид в плед, убедился, что даже во сне она крепко прижимает к себе ребенка, и понес их обеих к длинному одноэтажному зданию, полному дверей.

Под глазами его любимой залегли глубокие тени, нос, подбородок, скулы заострились. Агвид выглядела такой хрупкой и несчастной, что сжималось сердце. Опустив ее на кровать, Рейг вернулся к машине, чтобы забрать из багажника сумку с вещами.

— Нам надо поговорить.

За те несколько минут, что его не было, любимая успела проснуться и теперь сидела на постели, поджав под себя босые ноги. В недрах спортивной сумки Рейг раскопал свитер и джинсы и положил рядом с ней. Агвид начала одеваться.

— Если ты о той женщине на свадьбе, то не о чем говорить. Ей вкололи тот же самый препарат, что и тебе на базе. Вернее, ей вкололи, а тебе нет.

Агвид нахмурилась.

— Подожди, — Рейг остановил ее, когда она попыталась натянуть свитер, — хочу взглянуть на рану.

Отверстие, оставленное пулей, напоминало кратер вулкана, но не кровоточило, и края уже начали затягиваться. Пожалуй, и зашивать не надо. Регенерация у Агвид оказалась еще лучше, чем у него.

— Может, обработать чем-нибудь? — спросила она тихо. — Антисептиком или… Чем обрабатывают огнестрел?

— Ты зверь. Никакие инфекции тебе не страшны. А вот душ принять не помешало бы.

Скрипнул матрас. Рейг исчез в ванной комнате, вернулся с мокрой тряпкой в руке и начал осторожно смывать засохшую кровь с плеча раненой. Тишина, повисшая в спальне, вовсе не казалась уютной, наоборот, изрядно действовала на нервы. В ней отчетливо слышалась недосказанность. Агвид явно хотела что-то спросить. Занимаясь ее рукой, Рейг терпеливо ждал этого вопроса.

— Значит, мы обе не твои истинные?

Дешевый номер мотеля освещала одна-единственная лампа без плафона. В ее грязном, мутном свете лицо Агвид выглядело болезненным, кожа приобрела землистый оттенок.

— Почему обе? Ты — моя истинная.

— Не шути так.

— А я и не шучу. Не знаю, что за препарат тебе ввели в лаборатории, но ты и до него была моей.

Рот Агвид приоткрылся, глаза распахнулись и заблестели, она опустила взгляд и крепко-крепко зажмурилась. По губам скользнула тень улыбки.

— Правда?

— Чистая.

— Ты же не говоришь то, что я хочу услышать?

— Нет.

— И я не сплю?

— Хочешь ущипну тебя.

— И не умерла?

— Боже, нет!

Они снова замолчали. Агвид смотрела на свою ладонь, лежащую на колене, и улыбалась. Рейг слышал, как громко и часто колотится в тишине ее сердце.

Пытаясь избавиться от чувства неловкости, повисшего между ними, он притянул любимую в объятия, прижал спиной к своей груди и удобно устроил подбородок на ее макушке.

— Удивил тебя?

— Спорим, я смогу удивить тебя сильнее, чем ты меня?

— М-м-м?

— Я беременна.

Что-то дрогнуло в груди от этих слов.

Агвид… беременна?

Он станет отцом?

То есть у него будет ребенок? Настоящий? Свой?

— Почему молчишь? Не рад?

— Я…

Ошеломленный, еще не до конца осознавший то, что услышал, Рейг крепко сжал возлюбленную в объятиях, даже чересчур крепко, ибо снизу раздалось болезненное шипение.

— Осторожно, медведь!

— Тигр, — тупо поправил Рейг, и вдруг в эту самую секунду его затопило ослепительным, беспредельным ощущением счастья, как будто прорвало плотину и река вышла из берегов.

У него будет ребенок!

Подождите, получается, Ингрид стреляла в Агвид, когда та уже была беременна? Из-за своей глупости он едва не потерял не только истинную, но и малыша, которого они ждали?

О боже, Рейг просто ненавидел себя за тот побег со свадьбы, за свое дурацкое недельное молчание!

— Я тут подумала, — Агвид завозилась в его руках, — оборот ведь не может навредить ребенку?

— Нет, до определенного месяца.

— То есть я могу сейчас попробовать перевоплотиться?

— А ты хочешь?

Она пожала плечами.

— Просто… тогда это случилось неожиданно, я сама ничего не поняла. Только потом, когда опять стала человеком. И мне хотелось бы… да, мне хотелось бы научиться этим управлять. Проверить… ну, смогу ли я сама… по своему желанию. Или только непроизвольно, в момент опасности.

— Что ж, давай попробуем.

Они поднялись с постели. Отодвинули спящую Молли на середину матраса и обложили с двух сторон подушками. Места в комнате было немного — небольшой пятачок свободного пространства между старым комодом в трещинах и изножьем кровати. Там они и расположились друг напротив друга.