Возлюбленная Верховного Бестиара

Если бы она знала все, должно быть, долго смеялась бы. Но об этом не знал никто. Кроме меня.

– Доброе утро! Мы собрали вам завтрак в дорогу, – поклонившись, служанки расступились, чтобы я могла пройти.

– То есть как завтрак? Я думала, мы с дочерью позавтракаем здесь.

Женщины переглянулись.

– Нет, вы выезжаете немедля, – произнесла та, что старше. Мне кажется, она даже слегка побледнела. – Таков приказ Верховного… потому что Вер… кавальер Велимирский не готов оставаться здесь на завтрак.

Служанки не знали, как назвать Богдана, поскольку в Северной Лазовии Верховным был он. А здесь – Михаил, и как бы не оплошать, сказав что-то не то. Хотя мне сейчас было наплевать и на дядю, и на племянника.

– Кавальер Велимирский может и не готов, – холодно произнесла я, – но моя дочь не будет есть в карете.

– Но Верховный…

– Так и передайте Верховному. Скажите, что я не готова кормить его дочь на бегу, на лету, как угодно.

Теперь уже побледнели обе: кажется, они поняли, что кому-то из них придется сообщить об этом Михаилу.

– Но…

– Никаких но, – коротко отозвалась я. – Распорядитесь подать нам завтрак к ней в комнату. Немедленно.

Подхватила юбки и прошла мимо них к дочери.

Ее спальня была напротив, соединенная общей гостиной, чтобы мы обе могли беспрепятственно попасть друг к другу в любой момент. Снежана уже тоже была одета, я предупредила Зарину, чтобы собрала ее пораньше. Увидев меня, она потерла кулаками глаза – не выспалась. В отличие от меня дочь любила поспать подольше, в то время как я просыпалась с пением птиц, она могла валяться и до обеда, если ее не поднять.

– Мама, а почему дядя такой злой? – спросила она, широко зевнув.

Не стоило труда понять, о ком она говорит, ну а я не нашлась сказать ничего другого, кроме как:

– У него тяжелый характер.

– Нам точно надо к нему ехать?

Встреча с Богданом произвела на Снежану неизгладимое впечатление. Конечно, моя малышка мало что понимала в нашем противостоянии, но чувствовать искрящее между нами напряжение она могла. Она с детства чувствовала отношение ко мне, и к тем, кто смотрел на меня свысока или с ненавистью, тоже относилась недружелюбно.

– Да, Снежинка.

– Хочешь, я плюну ему за шиворот?

– Это кто тебя такому научил?!

У Зарины заалели щеки, но и без того становилось понятно, кто. Снежана росла без друзей, Михаил запрещал ей общаться с детьми прислуги, а с детьми аристократии она не общалась по понятной причине. Пожалуй, он мог бы надавить и заставить общество ее признать, но его полностью устраивало положение дел. Впрочем, как и меня. Следить за тем, чтобы Снежану не обидели науськанные матерями (подругами Катерины) дети было бы гораздо сложнее.

Почему-то именно сейчас, в этот момент я задумалась об этом с совершенно иной точки зрения. Да, я проводила с ней очень много времени, мы вместе играли, были счастливы, но дочери, должно быть, не хватало общения со сверстниками. Если может не хватать того, чего ты и вовсе не знала.

– Простите, – пробормотала няня, заправляя густые черные вихры, выбившиеся из косы, за уши. Несмотря на смуглую кожу, она краснела все сильнее и сильнее. – Я просто говорила с подружкой… про ее кавалера, что плюнуть бы ему за шиворот после всего, а Снежана услышала.

Несмотря на ситуацию, мне почему-то стало смешно. Так смешно, что я с трудом сдержала улыбку, а вот в голос веселье все равно прорвалось. К счастью, ни Снежана, ни Зарина этого не заметили.

– Никому мы за шиворот плевать не будем. – Справившись с первым желанием рассмеяться, я добавила в голос чуть-чуть строгих нот: – Так не поступают воспитанные девочки.

– А как поступают? – задрав голову, поинтересовалась дочь.

– Ты о чем?

– Ну как поступают воспитанные девочки с невоспитанными мальчиками?

Вопрос поставил меня в тупик, поскольку дверь в спальню моей дочери распахнулась, явив всем «злого дядю». То есть Богдана. Я первая поняла, насколько он зол, потому что именно это спокойное, безгранично спокойное выражение его лица, запечатленное как слепок маски, я помнила хорошо. Бьющаяся в его глазах Бездна, чью силу я ощутила еще с порога, ни мне, ни Снежане не могла причинить вреда. А вот Зарина пошатнулась сразу, ее лицо мгновенно утратило краски.

Внутренняя магия уже давно не давала мне воспринимать Бездну, как что-то чужеродное, поэтому лишь по состоянию служанки я поняла, насколько он в бешенстве.

– Собирайся, – жестко произнес он. – Мы выезжаем сейчас и ни минутой позже.

Какое счастье, что вчера мне не пришлось присутствовать на ужине «в его честь». Михаил, по всей видимости, счел гораздо более важным мои сборы и не стал меня выдергивать, я же провела приятный вечер с дочерью. Вместо того, чтобы тратить его на пустые разговоры и общение с теми, с кем даже за одним столом сидеть не хочется.

– Не смею задерживать, – вскинув голову, произнесла я. – Что касается нас, я уже сказала служанкам, повторю и тебе…

– Да-да, дочь Михаила не будет есть в дороге, – произнес он, словно выплюнул. Снежана даже съежилась под его взглядом. – Но я выезжаю сейчас, и вы вместе со мной. Не захотите завтракать в дороге, будете есть в Талминбурге. Не заставляй меня повторять, Алина.

Мое имя в его устах прозвучало резко. Так мощно ударило по натянутой между нами струне, что она порвалась и хлестнула по сердцу. На мгновение оглушив, вытряхнув из состояния, в котором я находилась все эти годы, и его, судя по всему, тоже. Потому что на мгновение резкость ушла из его черт, сменившись давно забытым, неестественным на этом изменившемся лице выражением. Должно быть, именно это стало последней каплей, заставившей меня совершить роковую ошибку.

– Вон, – севшим голосом приказала я, – убирайся!

И указала ему на дверь.

Такого не ожидал никто: ни слегка порозовевшая в момент отступившей Бездны Зарина, ни Снежана, ни я, ни Богдан. Лишь на мгновение в его темных глазах мелькнуло замешательство, а после он в два шага преодолел расстояние между нами, подхватил меня и перекинул через плечо. От резко переменившегося положения сначала перехватило дух, потом потемнело перед глазами.

– Ты, – бросил он Зарине коротко, – веди ребенка следом.