Возможность выбора (роман)

«Вот так влипла!» — подумала Сильвия. Все ее надежды сосредоточились на Карле, уж он-то найдет выход из положения. Сильвия набрала номер домашнего телефона, Карла не было дома. Сильвия наказала бабе Майге, чтобы Карл не ставил машину в гараж, а примчался бы сразу на квартиру матери. Баба Майга не решалась расспрашивать, но голос у нее задрожал. Сильвия сообразила, что ее дежурная фраза, которой она обычно обрывала на полуслове разговорчивую бабу Майгу, — хватит болтать, нужно действовать, — заставила мать оробеть. Сильвия почувствовала себя виноватой. Нет, нет, ответила она на невысказанный вопрос. Она жива. И чуть не добавила: дела куда хуже, но вовремя спохватилась и промолчала.

Сильвия присела около телефона и попыталась собраться с мыслями. Одновременно она невольно прислушивалась к звукам на лестничной клетке. Из однообразного гула, доносившегося с улицы, она старалась выделить подвывающий звук мотора машины Карла — глупость, конечно. Она то и дело возвращалась в мыслях к Карлу как к спасителю, но его все не было и не было. Так уж повелось, что у мужчин время может быть, у женщин оно быть должно. Сильвия начинала злиться и на себя, и на мужа. Какая же она жалкая в своей беспомощности и нерешительности, не может справиться с паршивой собакой! Как ни странно, но постепенно овчарка успокоилась, перестала возбужденно кряхтеть. Уж не струсила ли умная псина прежде всего из-за себя? Опыты на крысах якобы дают возможность сравнивать их с людьми, что уж говорить о собаке! Наверное, Паулус приценивается к Сильвии — сойдет ли она заместо хозяйки? Сильвия осмелела, встала и подошла к потерявшей рассудок Ванде Курман, взяла ее за худые, дрожащие от холода плечи, заговорила с ней тихо и успокаивающе, как с ребенком: ляжем-ка в постель, ляжем в постель. Ей удалось уложить Ванду Курман под одеяло. Паулус растянулся перед кроватью и глубоко вздохнул.

С Сильвии будто путы спали, она расслабилась, вернулась в прихожую убрать продукты. Сквозь матерчатую сумку с мяса на пол натекла лужица крови. Сильвия поспешно вытерла ее: Паулус учует кровь и войдет во вкус — испугалась она совсем по-детски. Сильвия вымыла мясо под струей холодной воды, положила в кастрюлю, но газ не зажгла. Пожалуй, напрасно она распаковала продукты, ведь придется перевезти свекровь вместе с собакой к себе домой. Впереди ожидали непосильные заботы и трудные дни, от одной мысли о них у нее подкашивались ноги.

Карла все не было.

Иногда после работы Карл наслаждался жизнью и свободой. Снять напряжение — так это называлось.

Сильвия решительно вернулась в комнату, в эту минуту она, пожалуй, больше жалела себя, чем свекровь. Ванда Курман спокойно спала. Молодец старушка, авось оправится, подумала Сильвия без особой радости.

— Паулус, хочешь погулять? — прошептала Сильвия едва слышно.

Паулус послушно встал и поплелся в прихожую, Сильвия собралась было надеть на него намордник, но Паулусу не понравилось, что какое-то ничтожество с ходу пытается взять над ним власть. Он себялюбиво отвернул голову, оскалился и взглянул на дверь, словно приказал: открой!

«Иди и не возвращайся», — подумала Сильвия.

Иди и не возвращайся?

Мысль споткнулась и оборвалась. Что-то тревожное ворвалось в сознание.

Перед домом остановилась машина.

В тот вечер, когда Сильвия не находила себе места у постели больной свекрови, Карл так и не приехал.

Что ему нужно здесь теперь?

Сердце учащенно забилось, Сильвия почувствовала, что задыхается. Может быть, Карл так завяз в делах, что решил разрядиться здесь, в своем старом доме? Может быть, появился, чтобы избить свою окольцованную жену, которая застряла у него как кость в горле и мешает жить? Чушь! Карл ни разу не ударил ее. Но, может быть, он не знает, как иначе покончить с их супружеской жизнью, безобразная сцена поставит на ней жирную точку! Сильвия не имела ни малейшего понятия о душевных переживаниях мужа в последние месяцы — может быть, он стал грубым и циничным? Черт с ним, ну, а она-то хороша, что только не придумает, до чего же поистрепались нервы! Действительность то и дело трансформировалась в ее сознании в какие-то дикие картины.

Не говорит ли это о ее духовной деградации?!

Разве не ясно, как повела бы себя настоящая женщина? Каким бы ничтожным ни был шанс на победу, она попыталась бы схватить счастье за хвост! Когда бы ни вернулся блудный муж — умная жена простит его, проявит великодушие, примет его с распростертыми объятиями, сияя от радости и забыв о его изменах — мало ли что в жизни случается!

Сильвия неподвижно стояла посреди комнаты и захлебывалась — то ли смехом, то ли слезами.

Почему он медлит? Мотор продолжал работать — может быть, Карл не смог открыть ворота? Справился же он с ними днем, когда приезжал за картинами!

Мог бы подойти к двери и вежливо позвонить. Уж не вмерзли ли створки ворот в снег? Погода то и дело меняется, может, пока она сидела в комнате, пролился тяжелый свинцовый дождь? Долго ли — стеклянная оболочка покрыла оголенные ветви, снег прихватило ледяной коростой.

А мотор все рокотал и рокотал.

Привыкшая к долготерпению Сильвия сейчас была не в состоянии подавить охватившее ее смятение.

Она сорвалась и выбежала в прихожую, схватила с вешалки пальто, нахлобучила шапку, перчатки забыла — у нее уже не было сил оставаться в неведении.

Мгновение глаза привыкали к темноте, потом взгляд различил стоящую за воротами машину. Передняя дверца была открыта, но никого не было видно.

Машина была светлее, чем у Карла.

Огромная усталость навалилась на плечи Сильвии. Она уже повернулась, чтобы вернуться в дом. Нет, не смеет человек оставаться равнодушным к окружающим! Она должна выяснить, что там стряслось.

Пересилив себя, Сильвия поплелась к воротам. Возможно, угонщики машины сбежали в лес, когда она открывала дверь? Ох, уж эти слухи и их липкая власть над людьми!

На переднем сиденье сидела какая-то женщина, навалившись на руль.

Сильвия Курман подошла поближе и в нерешительности тронула ее за плечо.

Женщина медленно повернула к ней бледное лицо, Осоловелые глаза словно бы качались на нем.

— Сильвия, я не знаю, как сюда попала, извини.

Это была Вильма, пьяная в дым.

Глупо спрашивать сейчас, что произошло. Если она в таком состоянии приехала сюда, значит, стряслось нечто из ряда вон выходящее.

— Вылезай, — приказала Сильвия, стараясь говорить решительно. — Иди в дом, я сама поставлю машину.

Вильма стала выбираться из машины, схватилась за дверцу, стараясь сохранить равновесие: вязаная шапочка по-дурацки съехала на левую бровь, белый помпон на длинном шнурке качался перед ртом, словно облачко. Пошатываясь, Вильма заковыляла в обратную от дома сторону.

— До города ты отсюда пешком никогда не дойдешь, — рассердилась Сильвия, схватила Вильму за руку, довела до калитки и приказала: — Заходи сразу в дом, дверь открыта.

Сильвия села в машину, сосредоточилась — да что уж тут особенно вспоминать! Выжала сцепление, включила скорость. Хорошо, что Карл проложил колею. Сильвия мягко затормозила перед гаражом — права получила уже давно, еще тогда, когда они с Карлом купили первую машину. Потом Карл, разумеется, сел за руль, и Сильвии ничего не оставалось, как продолжать ходить пешком. Слабонервные мужчины плохо переносят перегруженный городской транспорт.

Сильвия тщательно заперла машину, до утра Вильма отсюда никуда не уедет.

Потом она побрела, проваливаясь в снегу, обратно к воротам, ноги в тапочках, казалось, совсем заледенели, но она аккуратно заперла ворота. Мелькнула мысль: если приедет Карл, может поворачивать обратно, место занято. Откуда ему знать, что всего-навсего женщиной, да еще вдрызг пьяной.

Сильвия перепрыгнула через сугроб на тропинку — Вильма так и не вошла в дом. Она сидела на лестнице, свесив безвольные руки между колен, и, мерно раскачиваясь, пела заплетающимся языком: