Возрождённое завтра

– Постой, - внезапно лорд нахмурился, - это далеко от Южного Вейра? Нам не стоит светиться перед Древними.

«Я буду очень осторожен», - заверил Рут’.

– Тогда в путь, - Джексом обшарил бухту на наличие забытых вещей. Таковых не оказалось. Совсем недавно им позволили летать вместе и осваивать Промежуток в группе молодых всадников Форт-Вейра. Рут’ отлично ориентировался в пространстве. Даже отыскал это чудное местечко. И он абсолютно уверен, что никогда не попадётся на глаза изгнанникам.

Дракон легко взмыл в небо, набрал достаточную высоту и исчез в Промежутке, чтобы появиться в намеченном месте. Лес повторял очертания, показанные всаднику. Вон и заросший луг. Только стадо ушло. Сверху не заметно ни намёка на скалы. Однако же, файры не могли наврать. В подтверждение стайка появилась чуть поодаль и закувыркалась в воздухе. Они казались сильно взволнованными и один за другим пикировали на поросший чистой зеленью холм. Затем снова взмывали и продолжали игру. Как будто ждали, надеялись, гордились собой за возможность показать гостям невиданный до сих пор мир. Наверно, считали высеченное изображение огромной ценностью, на которую зачем-то обязательно нужно обратить внимание.

– Думаю, нам туда, - воспользовался подсказкой огненных ящериц Джексом.

«Я тоже».

– Давай проверим.

Приземление состоялось почти в пятистах шагах от замаскированной скалы. Подход пришлось искать довольно долго. С одной стороны холм омывался болотом, поверхность которого подрагивала и предупреждала о трясине. С другой стороны намечался непролазный лес. Слишком нереален контраст, словно специально кто-то одну половину засадил деревьями, а вторую затопил. Оставалось либо проламываться сквозь частокол стволов, либо спускаьться с холма.

«Файры говорят, спуститься невозможно. Склон резко обрывается и скользкий сверху. Там не за что зацепить верёвку», - уточнил Рут’, распаляясь идеей подобно всаднику.

– Ничего, найдём выход. Не так уж и много проламываться сквозь бурелом.

«Там могут быть ямы», - предупреждение крылатого.

– Я учту, - и юный лорд Руата, не теряя времени даром, двинулся к подлеску. Начало показалось чересчур лёгким, зато последующий десяток шагов обернулся неудачей. Яма, о которой говорил белый дракон, тянулась вдоль всего леса, насколько хватало взгляда, терялась за валежником. И она оставалась достаточно широкой, мост из поваленного дерева не получится. В доказательство внизу обнаружились плавающие в грязи полусгнившие стволы. Туда даже неразумная тварь не полезет, не говоря уже о человеке. Но кому понадобилось оставлять знак в таком неприступном месте?

Наконец, Джексом отказался от намерений сегдня же воочию убедиться в существовании древнего символа. Лучше он нарисует его на листке бумаги и покажет мастеру-арфисту, а сам пока придумает, как преодолеть препятствие. Вероятно, для этого придётся обогнуть весь подлесок и проверить подходы. Только если кто-то намеренно преградил все пути, то яма должна была тянуться вокруг, забирая затхлую воду болота. Что характерно, отметину невозможно увидеть со спины дракона. Крупные размеры не позволяют им опускаться до нужного уровня, а со стороны болота красуется уступ, полностью загоражиая творение. Загадка, которую Джексом мечтал разгадать. Если это оставили люди, то когда и зачем? Картинка выглядела довльно старой, если не сказать древней. Очередное доказательство того, будто жизнь на Перне пришла с южного материка? Но современное население никогда прежде не видело настолько чуждого символа. Солнце с тремя косыми лучами, обведённое ровным кругом. А в центре ещё один круг, очень маленький. Зловещее и отталкивающее видение. Ни один холдер или предводитель не выберет этот символ для себя. Резкий, пробуждающий неприятие. Ну, разве что Фэкс, кровный отец Джексома, которого юноша никогда не видел. Говорят, он вообще был человеком не от мира сего.

– Давай-ка возвращаться, - предложил Джексом, быстро покидая неприветливый бурелом.

«Но мы вернёмся? Тут такое тёплое солнце, так много воды», - с надеждой вымолвил дракон.

– Думаю, вернёмся. Я уверен, мастер Робинтон захочет получить более подробное изображение. И наверняка, кроме знака там есть другие следы.

Рут’ подставил лапу, помогая всаднику сесть на привычное для него место. Лорд принялся застёгиваться. Привыкшее к жаре и морской влажности тело мгновенно отреагирует на холод Промежутка, а затем и на более свежий, нежели здесь, воздух севера. Остаётся другой вопрос, стоит ли рассказывать Лайтолу? Он явно не одобрит путешествий воспитанника на чужую территорию. Ф’лар пообещал Древним, что пока последний из них не покинет этих земель, никто из северян не ступит на южный континент. Конечно, всем известно, что Торик во всю расширяет холд и принимает новых поселенцев. Наверно, распоряжение касалось только Вейров. Но Джексом не был настоящим всадником. Ему не позволяли сражаться с Нитями, не обучали Рут’а жевать огненный камень. Вообще не допускали до дел Вейра. Обидно. И он намеревался исправить это упущение, всем доказав, что Рут’ – настоящий дракон.

«Конечно, я настоящий дракон!» - возмутился белый громко.

– Я это знаю, но другие всё ещё думают, что ты никогда им не станешь.

«Я стану. И мы покажем всем, на что способны», - уверенно.

Вот бы лорду хоть часть той уверенности. Он упрямо вознамерился приступить к тайным занятиям. Если однажды они явятся на Падение, уже способные сражаться, никто не посмеет их прогнать.

«И мы будем вместе биться с Нитями!»

– Будем, Рут’. Но только не сегодня и не завтра. Пока придётся мне потаскать на себе тяжёлый огнемёт.

В мыслях возник родной Руат с высоты. Такой, каким видит его каждый всадник, знакомый ориентир. Не успел Джексом отдать приказ, как белый дракон ушёл в Промежуток.

========== 41. Противостояние ==========

41

Противостояние

Телгар, мастерская кузнецов

Небо над северным континентом

Южный континент

«Время лечит»… Это лишь демагогия жизнерадостных оптимистов. Сколько раз Итачи слышал эти слова в обоих мирах. Здесь они просто казались более реалистичными. Но время в той же мере может и уничтожить. На самом деле оно – медленный бескомпромиссный убийца. Серая полоса напрочь выбила привычную за последние годы удовлетворённость. Жизнь проходит… даже не проходит, а мчится бешеным галопом. Никогда Итачи не размышлял над будущим с такой обречённостью. Думал, будет ждать момента истины, идти к цели, не страшась невзгод и своего рока. За что оставалось бороться? За честное имя, которое уже было невозможно восстановить? За семью, убитую его же рукой? За Саске, который ненавидит Итачи всеми фибрами своей души? И этому поспособствовал он сам. Но всё это в прошлой жизни, когда надежда на светлое завтра умерла. А теперь он в полной мере расплачивался за прошлые преступления. На его руках крови больше, чем у всего Перна.

Он первым покинул здание. Ф’лар настоял на его присутствии на лекции звёздных дел мастера – так теперь именовали Вансора из цеха кузнецов. Предводитель отлично помнил рвение Итачи разобраться с окружающими Перн небесными телами. Только тема утратила актуальность за ненадобностью, а сейчас снова входила в моду. Итачи понимал, чем руководствовался бенденский вождь. Не столько ради Вейра гнал Итачи, сколько ради него самого. Думал отвлечь чем-то, заинтересовать. Но повседневность уже наложила отпечаток, поставила клеймо. Повседневность, заключающаяся в непрерывной борьбе с внутренним врагом, с болью, воспламенившейся яростным кострищем. Терпеть становилось всё более невыносимо. Но долг шиноби и, прежде всего, клана Учиха – побеждать слабости. В этом помогала отдушина, коей являлась его семья… его настоящая семья, не почившая в прошлом уродливыми багровыми красками.

Талина… Итачи не ограничивал её в действиях, хотел, чтобы она больше времени проводила в весёлой компании, видел, как она молча разделяет его тёмную сторону. И когда Триат’а поднялась в следующий раз, споров вообще не возникло, кто окажется счастливцем. Арджит’ никому из соперников даже не дал приблизиться к его подруге. Оставался другой вопрос, возникший почти сразу после события: кто следующим догонит её. В том, что это по-прежнему будет Арджит’, уверенность почти растаяла. Итачи медленно приближался к тому рубежу, когда должен будет встретиться сам с собой на ночном берегу Айгена. Но при каких обстоятельствах и с какой целью? Первое – предупредить насчёт Лемоса. Только так можно было спасти Рамот’у. Второе – передать конверт. Что внутри, он до сих пор не знал. И не представлял, в какой момент должен будет его вскрыть. Масштабным поганцем он так и не стал. И вряд ли теперь станет. Расшифровать смысл напутствующих слов – такой пустяк. Итачи молча усмехнулся.

Талитан… Сможет ли теперь Итачи поставить жизнь и будущее Саске выше блага этого мальчика? Сынишка напоминал младшего брата во всём. Такой же любопытный и сообразительный. И так же стремится безраздельно завладеть вниманием Итачи. Только волосы у него лежат более прилично, не топорщатся на затылке. Что там размышлять! Все только и твердили, что Талитан – копия Итачи. Внешне, возможно. Однако внутренний мир наследника Итачи беспокоил. Малыш больше не пытался решать проблемы с помощью слёз и требований, обнаружил для себя собственную мораль и идеалы. Благо, идеалы светлые, не чета тем, на которых вырос Итачи. Слишком рано начал вникать в смысл окружающего, проявлял безграничную любознательность по любому поводу. По-своему, совсем ещё по-детски. Если Талитан обнаружит через год-другой выдающиеся способности, надо будет направить их в мирное русло и надеяться, что кровь Учиха и генетическая память не одержат верх.