Возрождённое завтра

Оба предводителя, приветливо улыбаясь, зашли внутрь. Талина уже была на ногах, Талитан всё ещё жался к отцу.

– Привет, Т’бор, - отсалютовал на мгновенье освободившейся рукой Итачи, - надеюсь, твой Вейр справляется с Падениями?

– Конечно справляется, - поддержал названный, - ты, смотрю, тоже неплохо справляешься, - обвёл ладонью всё помещение.

От сердца отлегло. Никаких серьёзных разговоров или пропаганды немедленно искать исцеление. Обычный дружеский визит.

– Тогда чем обязан?
– Итачи наконец отцепил малыша от своей шеи и посадил на ложе, а сам встал.

– Ты не откажешься от чаши кла?

– поинтересовалась Талина, выражая приветливость всем видом, - сегодня такие сочные пончики с ягодной глазурью.

– Бенден славится гостеприимством, - отрапортовал Тбор’, - спасибо, Талина, но вынужден отказаться. Надо возвращаться обратно, завтра с самого утра ожидается Падение над Тиллеком, придётся поднимать Вейр ещё до рассвета.

– В таком случае, назови причину визита, - потребовал Итачи. Ему отчего-то не нравилась подобная необоснованность. Т’бор соскучился? Не такие уж они близкие друзья. Нет, здесь кроется что-то ещё.

Ф’лар незаметно подтолкнул гостя локтем, а сам довольно улыбался.

– У тебя тоже бронзовый дракон?
– к посетителю из Плоскогорья метнулся Талитан. Открытый взгляд, который могли позволить себе только сильные личности. Он сейчас так походил на отца.

– Да. Его зовут Орт’. Я, как и Ф’лар, предводитель Вейра, - Т’бор присел на корточки, - хочешь прокатиться на моём драконе?

Что? Итачи дёрнулся вперёд.

– Постойте, - выпалил он немедленно, - ты собираешься забрать Талитана?

– Ты же не был против, - Ф’лар выполнял роль смягчающего обстоятельства. Вот почему они явились вместе. И тем не менее предводитель Бендена ожидал адекватных действий от подопечного.

– Но я не думал, что так скоро, - растерянность на лице Итачи.

Талина ступила вперёд, сама чуть удивлённая:

– Это Лесса настояла? Я же говорила, чтобы нам дали время для привыкания.

– Лесса сказала, что вы оба не против, а Т’бор просто мечтал взять в воспитанники именно вашего сорванца, - Ф’лар теперь стоял напротив. Неловкая ситуация. Выходит, кто-то неверно растолковал? Стоило упомянуть Т’бору, как он сразу примчался, счастливый и готовый на мировые подвиги.

– Нет, погодите, - Итачи боролся с намерением отобрать сына и спрятать куда-нибудь подальше, - давайте разберёмся. Мы говорили о будущем, оборота через три. Ну куда его, такого кроху! Он же ещё даже понятия не имеет ни о какой ответственности.

«Талине скоро будет трудно с ним возиться, - ворвался голос Триат’ы, - но она тоже расстроена».

Трудно? Из-за чего трудно? Из-за быстро растущего живота и причитающейся к нему неповоротливости? Но до этого момента ещё месяцев пять.

«Три», - расчётливо поправила золотая.

– Что? Ты опять от меня скрыла?
– Итачи развернулся к возлюбленной.

– Нет, Т’чи, - Талина спешно искала выход. Сама готова была предпринять что-нибудь этакое неожиданное.

– Но Триат’а сказала…

– Триат’а? Ты разговариваешь с королевой?
– слегка удивился Т’бор.

– Разве я не говорил тебе?
– неопределённость передалась Ф’лару.

– А я с ними обоими могу говорить, - гордо заявил Талитан. Стоял возле гостя, ничуточки не боялся дальнейшей своей судьбы. Но понимал ли?

Итачи наконец частично собрался с мыслями и подозвал сына к себе, присел на корточки, тогда как Т’бор выпрямился в полный рост.

– Послушай меня, Талитан. Т’бор хочет забрать тебя в Плоскогорье.

– Зачем?
– смелый вопрос.

– Чтобы ты жил и учился вместе с другими детьми Вейра.

– А ты тоже полетишь?

– Я не могу. Если не хочешь, я тебя никуда не отпущу.

Талина молча закусывала губу, наблюдая эту сцену. Момент расставания? Итачи давал шанс им обоим, спрашивал мнения сынишки. Если малыш испугается подобной перспективы, никто не станет заставляль его силой.

«Пожалуйста, ответь «нет», - умоляла она в этот миг. Рано. Ещё хотя бы полоборота. Тогда ни у неё, ни у Т’чи не останется времени настолько ярко и терепетно переживать из-за разлуки.

– Я буду твоим опекуном, - озвучил Т’бор открыто.

О, Фарант’а! Он пытается воздействовать на мальчишку! Итачи зло зыркнул в его сторону, а затем снова вернулся к наследнику:

– Это не обязательно, Талитан. Если улетишь, мы с мамой будем очень скучать, - если предводитель Плоскогорья позволяет себе давление, то почему бы не воспользоваться им со своей стороны?

– Но у тебя и мамы есть драконы. Вы можете прилетать в гости, - малыш радостно улыбался.

Теперь Итачи засомневался в отсутствии у сына какой бы то ни было ответственности. Он понимал положение воспитанника в полной мере.

– Каждый день, - шёпотом заверил Итачи, смиряясь с решением маленького человечка и притягивая его к себе. Обнимал так же крепко, как до этого Талитан – его самого. Внутри снова сжалось. Но то не спазм, а всего лишь протест и горечь расставания. С другой стороны подсела Талина, разделяя чувства избранника. Наверно, нелепо выглядят. Пришедшие деликатно отвернулись. Что металось у них в головах, оставалось гадать. Уловили ли они перемену в атмосфере комнаты? Терзались ли хоть каплей вины?

– Каждый день… - повторил Итачи, выпрямляясь, - два оборота, Т’бор, - разграничил он совершенно другим, жёстким тоном.

– Ты рассказал ему о Промежутке?
– взялся за детали Ф’лар.

– Конечно. Несмотря на несогласие с вашим решением, - Итачи укоризненно ткнул в их сторону пальцем, - я позаботился о благополучии своего сына заранее.

Выделил «своего». Как сигнал.

– А я летал в Промежутке, - снова радостно сообщил Талитан, - ты же говорил, па, что однажды я полечу в другой Вейр.

– Летал в Промежутке?
– перспросил предводитель Бендена.

– Не мог же я позволить ему испытать это чувство впервые с другим дядей или тётей.

Короткое прощание, быстрые сборы, молчание Талины, долгие проводы взглядом дракона в небе. Даже когда Орт’ исчез, оба стояли на карнизе, смотря в одну точку. Только Арджит’ приянл привычный пост, затеняя всадников от заходящего солнца.

– Прости, Т’чи. Я не думала, что так скоро, - опустошённая интонация Талины.

– Ты всё верно сделала. Талитан начал понимать очень многое. И кое-что не получилось бы скрыть, - явный намёк на болезнь. Ощущал ли Итачи в полной мере непримиримую подавленность или приплюсовывал к ней толику облегчения? Он сам не знал. Не знала и Талина. Сегодняшний вечер придётся посвятить самокопанию, переплетённому со счастливыми воспоминаниями. Итачи приобнял супругу за плечо и притянул к себе: