Возвращаться – плохая примета

– Это вы не знаете, а вон Перцев знает. Так, Александр? – Сячинов ободряюще осклабился в Сашкину сторону. – Докладывай, чего притих?

Перцев поднялся со стула. Помолчал и вдруг сказал совершенно невероятное. Вернее, не сказал, а попросил. И кого? Ваньку!

– Дай Ирке позвонить, а! Мой разрядился. Я что-то волнуюсь.

Все притихли. Кто-то попытался прыснуть в кулак, но тут же осекся, застигнутый за крамолой суровым взглядом Сячинова.

– Жрать в одну харю он не волнуется, – едва слышно съязвил Иван, посылая вскользь по столу свой мобильник в сторону Сашки. – Звони! Она там в папке «коллеги».

Ирка трубку не взяла. Он трижды набрал, не ответила.

– Дело дрянь, – сцепил Перцев зубы. – Может, я поеду к ней, Сергей Иванович?

– Ты сначала доложи по форме, а потом… – вскинулся, обидевшись, Сячинов.

Весь вид его оскорбленный говорил, что он вот его нахваливает, как самого лучшего сотрудника своего позиционирует. А он что? Удрать собрался? Негоже, Саша, негоже совершенно.

– Ирина, приехав в деревню Сметанково, где некогда проживал покойный Уваров, узнала от его соседей, что в доме живет некая девушка Софья, по описаниям очень похожая на подругу и коллегу по работе погибшей Митиной. Но к моменту приезда туда Воробьевой Софья бесследно исчезла. Дом оказался закрытым. – Перцев вздохнул и в который раз проклял свое раздолбайство, позволившее ему бросить Ирку одну и уехать. Он тяжело вздохнул. – Получается, что кто-то предупредил ее. Кто-то сообщил, что Ирина туда едет.

– Кто, если не секрет? – недоверчиво кривя рот, спросил Ванька и призывно шевельнул пальцами в сторону мобильника, который Перцев из рук не выпускал, без конца нажимая на вызов.

– О том, что Ирина туда едет, знал только один человек – уборщица с фирмы «Факел». Но она уверяла Ирину, что в деревне этой мобильник не берет и что Соня сама связывается с ее дочерью.

– О господи! – закатил глаза Ванька. – Это еще кто?!

– Ее дочь работает риелтором, и она обещала подыскать Соне временное жилье.

– И что это значит? Связь-то какая? – Ванька глянул на Перцева, как на дурачка, и даже ладонью рот прикрыл, сделав глаза пострашнее, будто сопереживал его безумию. – Ты часом не заговариваешься, дружище?

Сячинов никак этот выпад не прокомментировал. Мятный чай с лимоном помогал плохо. И идея проводить сейчас совещание нравилась ему все меньше. Надо было не идти на поводу у Перцева, а остаться в кровати после кашки-то овсяной. А вот завтра с утра уже во всеоружии…

– Связь в том, что если уборщица не сообщала Софье, что по ее душу едет следователь, значит, она сообщила об этом кому-то еще. Кого-то она хотела защитить, эта сердобольная женщина.

– Кого? – снова встрял ехидно Ванька. – Есть соображения?

У него были не только соображения, а совершенно точная информация, которую он выцарапал сначала у секретарши «Факела», позвонив туда, пока Сячинова голубила Валечка, потом у самой Раисы Ивановны, пригрозив ей вполне реальным тюремным сроком, если она…

Ой, ну неважно! Важно то, что Раиса Ивановна назвала ему имя человека, которому симпатизировала, которого предупредила звонком. И которым очень интересовалась Ирка.

– И? – Сячинов хотел было побарабанить пальцами по столу, но первая же дробь вызвала судорогу в левой щеке. – И кто же этот предупрежденный уборщицей незнакомец, которым очень интересовалась Воробьева?

– Это начальник охраны фирмы «Факел» – Самохин Николай Николаевич. Весьма уважаемый человек.

– Хм-мм… – недоверчиво хмыкнул Ванька, привстал и, выгнувшись, выдернул из рук Перцева свой телефон. – И ты теперь предполагаешь, что этот хороший уважаемый человек предупредил Софью, подругу Митиной, о том, что по ее душу едет следователь? Хотя, какой, к чертям, Воробьева следователь?!

– Неважно. Продолжай! – дважды махнул рукой в их сторону Сячинов, Ваньке приказывая заткнуться, Перцеву продолжать.

– Да, но откуда он мог знать, где она?! А если знал, то откуда, что там берет телефон, если Софья ото всех это скрывала?

– Выходит, Николай Николаевич абсолютно точно знал, что телефон там берет, – отозвался небрежно Сячинов.

– Он не только знал это, но также знал, где именно живет Соня.

– Откуда?! Она снабжала его сведениями?.. У них был роман?.. С чего это он вдруг помогал ей скрыться от вопросов следствия… Мы ее искали!..

Гвалт поднялся невообразимый. Сячинов чуть со стула не свалился от головокружения и тошноты. Еле хватило сил шлепнуть ладонью по столу, да и то неубедительно так, слабенько. Кивком приказал Перцеву заканчивать.

– Он поселил ее там. Потому что Уваров Николай, с чьего телефона кто-то названивал погибшей Митиной, был его отчимом.

– Откуда узнал?! – Ванька снова резво привстал, и на этот раз стул все-таки свалился, произведя оглушительный грохот, от которого Сячинов застонал.

– Уборщица рассказала Ирине…

– Да Арина она, Арина!!! – взвизгнул вдруг уязвленный по всем направлениям Иван. – Арина Степановна Воробьева!!!

Перцев набычился, покосился на телефон, лежащий перед Ванькой на столе, и снова продолжил настырно:

– Уборщица рассказала Ирине, что найти Николая Николаевича, хотя тот и на больничном, она может на кладбище, куда тот ходит почти ежедневно, так как скорбит по своей любимой.

– Но Митина похоронена за городом, в деревне у родителей! – завопил Иван.

– А разговор не о Митиной, Ваня, – с ласковой снисходительностью глянул на него Перцев. – Речь идет о Людмиле Оленевой, чью могилу навещает почти каждый день Николай Николаевич Самохин. Любовь у них была, оказывается! А попутно он навещает своих покойных родителей: мать – Самохину Надежду Ивановну и отчима – Уварова Николая, так-то… И все со слов той же уборщицы, очень Николай Николаевич Самохин симпатизировал Алле Митиной. И даже, говорит, деньгами помогал.

– Вот откуда!!! Твою мать, а!!! – не хотел, да ахнул Сячинов. – Вот откуда она взяла деньги! И по телефону с ним трепалась часами. Конечно!!! Кому, как не пасынку, телефон отчима достался, так?

– Ни хрена себе!!! – присвистнул кто-то из сидящих за столом. – Это что же получается? Сначала он любит Оленеву, та потом погибает. Потом любит Митину, и она скончалась. А Ветров? Ветров-то тут каким боком?! Соперник, что ли?

– Выходит, так… – все ж таки забарабанил пальцами по столу Сячинов, не замечая, что левое веко начало подергиваться. – Хотя… Оленева ждала Ветрова из тюрьмы. Выходит, этот Самохин встрял?

– У них вышла ссора, когда Ветров устроился в «Факел» охранником.

– У кого у них? – без былого запала, но все еще едко спросил Иван и, не заметив как, сам набрал вызов номера своей бывшей.

– Ветров повздорил с Самохиным, и они даже подрались. За что Ветрова уволили раньше окончания испытательного срока, – пробормотал Перцев и вдруг замолчал, сильно побледнев. – Черт! Она сказала, что ей уборщица сказала, а та отрицает. Что все это значит???

Он обвел шальным взглядом настороженно притихших сотрудников и остановил его на начальнике, страдальчески наблюдающем за ним.