Возвращение домой

А-лата смотрела на Джейка, прижав стиснутые кулаки к губам, кусая побелевшие костяшки. А он, так и не сказав больше ни слова, повернулся и исчез в тени дома…

…Он шёл быстро, почти бежал, не глядя под ноги. Эту тропинку он знал наизусть. Хоть с закрытыми глазами пройди!

Вот он, поворот. За ним лианы с колючками. Там гирлянды цветов. Ещё один поворот мимо поваленного, затянутого зеленью дерева. Главное – о корни не споткнуться. Только коснулся ветки дерева рукой, и в воздух взвились искорки – светлячки!

Какая-то птица обеспокоенно захлопала крыльями, закричала, захохотала жутко. Веерохвостая певичка, так называл её когда-то Дик. Ну и имечко!

Джейк даже не дрогнул, промчался мимо.

Лес и ночью не знал тишины. Такие встречи здесь сплошь и рядом. За время жизни среди гриффитов он стал ко всему относиться спокойно. Не зная названий многих растений, животных, насекомых (может, только за редким исключением), Джейк при этом неплохо разбирался в их свойствах, повадках, привычках. Не боялся отравиться. В лесу он был не хуже любого ларина, будто знал всё это с рождения. А может и правду, на такие вещи есть наследственная память, перешедшая к нему от матери. Над этим Джейк думал временами на досуге, сейчас же ему было не до этого.

Кайна? Куда она могла деться?

Он ещё не знал, что ей скажет, когда найдёт, если найдёт, конечно. Понимал лишь, что должен её найти, разыскать и объяснить всё. Вот только что, «всё»? Он и сам не знал…

Чутьё, ощущение её близкого присутствия, не подвело и на этот раз. Джейк, доверяя своим чувствам, сразу же остановился, глянул по сторонам, и не сдержал догадливой улыбки. Ну, конечно! Где ей ещё быть?

Шагнул с тропинки. Осторожно раздвигая руками лианы и воздушные корни, подкрадываясь совсем неслышно, по-звериному. Знакомое дерево с чёрными ягодами, свисающие вниз тонкие ветки плотной стеной. Они лишь тихо, как бумажная гирлянда, зашелестели, когда Джейк, склонив голову, шагнул под дерево.

Кайна была здесь. Она очень медленно поднялась, не сводя изумлённых глаз с лица Джейка. Порывисто вздохнула, будто хотела сказать что-то, но только всхлипнула, вздрогнув плечами.

Несколько долгих, как вечность, минут они стояли, не сводя глаз друг с друга, в полном молчании. И расстояние между ними было не больше метра. Один шаг, но никто из них не решался сделать первым этот шаг.

Джейк решительно шагнул вперёд, как в омут с головой, но Кайна не отстранилась, не отодвинулась, осталась стоять там, где стояла.

Они понимали друг друга без слов, но Кайна всё же не сдержалась, прошептала одними губами:

– Люблю… тебя…

Она призналась первой, а попросту лишь повторила то, что успела сказать ему проведённым обрядом. Голос её сорвался, его заглушил всхлипывающий короткий вздох, как у ребёнка после долгих слёз. И выглядела она в этот момент такой до боли одинокой и несчастной, что Джейк не удержался, обнял её порывистым сильным движением, прижал к себе, чувствуя сквозь мягкие складки длинного плаща по-девичьи хрупкое беззащитное тело. Почувствовал короткую, но сильную дрожь во всём её теле, но это был не страх, не отвращение, а кое-что другое. Страсть! Та сила, которая раньше таилась глубоко внутри, ждала этого вот момента и, наконец, дождалась.

– Я люблю тебя… – он эхом повторил её слова. И сам немного удивился тому, насколько приятно и легко их произносить, – Люблю… Люблю… Люблю… Люблю тебя…

Шептал, касаясь губами её волос над ухом и чувствуя, как щеку нежно щекочет венок на голове Кайны. А девушка молчала, стояла неподвижно и, кажется, даже не дыша. Как будто всё происходящее казалось ей сном, а она боялась проснуться.

Кайна стояла, упираясь лбом ему в плечо, положив раскрытые ладони ему на грудь, и счастливо улыбалась тому, как под её правой рукой быстро и громко стучит его сердце. Его сердце! И его руки сейчас сжимают её талию, спрятавшись в распушенных волосах. И его губы шепчут что-то над ухом, обжигая горячим дыханием, что-то на родном языке и на языке людей.

И это всё было приятно! Боже, как это было приятно!

А ей вдруг захотелось, чтобы он поцеловал её, поцеловал так, как это делают люди, так, как она много раз видела… Прямо в губы…

И он «прочитал» её мысли, «увидел» их так, как могли это делать только женщины их мира. Но Кайна не удивилась, Джейк всегда казался ей довольно странным, странным даже для людей. Мысли и желания людей в той, городской, жизни ей удавалось «читать», этот же человек ей не поддавался, хотя он сам предугадывал её мысли и даже слова.

Вот и сейчас, понимая её без слов, Джейк заставил Кайну посмотреть себе в глаза, – придерживая голову девушки ладонями осторожно, как полураскрывшийся бутон хрупкого цветка, нежно коснулся губами прохладного лба, спадающего завитка волос. А потом – потом опустился ниже, к губам, – и Кайна задохнулась от нахлынувшего чувства, полностью подчиняясь мужчине и… и человеку.

Чувствуя на себе его взгляд, она медленно открыла глаза, но встретившись с чернотой продолговатых – как у ларина! – зрачков, вздохнула, всхлипнув, и опустила голову. Похоже ли это на сумасшествие? А разве могут ларимны сходить с ума? Терять рассудок? Им и галлюцинации не свойственны!

Уловив неожиданную перемену в поведении Кайны, Джейк не дал ей отстраниться, наоборот, притянул девушку к себе. Попытался поцеловать в губы. Она не сопротивлялась, но в её глазах был вопрос, легко читающийся, как крик: «Это – правда?!»

– Правда! Правда! Правда! – шептал Джейк, после каждого слова целуя своё сокровище в лоб, в глаза, в уголки губ, в подбородок, и чувствовал, как с каждым поцелуем тело Кайны слабеет в его руках, всё сильнее наполняясь счастливой истомой.

Гирлянда цветов порвалась под его пальцами, и цветы сыпанулись им под ноги с лёгким шелестом. Кайна вдруг в этот момент рассмеялась над чем-то, счастливо и беззаботно, откинула назад голову, морщась как от щекотки, и плащ с её плеч скользнул на землю.

* * *

– …Я ведь тоже многого так и не понял… Она рассказала так, вкратце, ещё там, в части… Что-то, связанное с генной инженерией, какие-то опыты… – Джейк повёл плечом, и голова Кайны, покоившаяся у него на плече, слабо качнулась. Джейк коснулся губами волос на её макушке, улыбнулся каким-то своим мыслям. Сейчас, доверив своё прошлое другому человеку, тем более, самому дорогому для себя, он стал понимать, что прошлое и вправду стало прошлым, и теперь он смотрел на него спокойно, без раздражения, без обид, без стыда за что-то. Что бы там ни произошло, его уже не изменить, не переделать… Да и не хотелось этого…

Было много плохого, было много несправедливости, но ведь было же и много хорошего! Можно в десять раз больше пережить, если на финише вот оно, счастье, самый дорогой приз – ещё одни короткий и нежный поцелуй.

Джейк сидел на земле у самого дерева, согнув правую ногу, расслабленная рука лежала на колене. Кайна котёнком свернулась рядышком, полулежала, откинувшись Джейку на грудь, и он обнимал девушку левой рукой, прижимал её к себе, наслаждаясь её теплом и её присутствием.

Как хорошо, как сладко было находиться вот так, вместе, и никуда не торопиться, ни о ком и ни о чём не думать!