Возвращение домой

Хотя… Не так уж он и плох, этот Янис, каким многим хочет казаться.

Так, если они сейчас в переходе, то нужно подняться вверх до первого подземного этажа. После того, как сработала аварийная система, двери закрылись автоматически. Но есть единый код, код аварийной службы, именно его сообщил Торар в последнюю минуту перед уходом, именно его и набирал Джейк, когда впервые почувствовал непривычную лёгкость в руках и свободу.

Автомат-то забыл!!! Забыл у Торара! Боже правый!!! Забыл оружие! Оставил!!! Вот это растяпа!.. Кто б про такое раньше сказал, обиделся бы смертельно, на всю жизнь. А тут… Боже! Вот это да!

Возвращаться теперь надо. Куда здесь безоружному? Но створки двери уже поползли в стороны.

На лестничной площадке, приставленный в целях предосторожности, топтался и мучился от безделья один из пиратов. Он медленно повернулся на звук, меньше всего на свете ожидая увидеть здесь человека в штатском. Ошалев, уставился на Джейка, редко моргая длинными ресницами.

Джейк видел его лицо очень близко, – совсем ещё молодое лицо восемнадцатилетнего мальчишки – видел своё отражение в огромных, расширенных от изумления зрачках, всего его с головы до ног одним взглядом охватил, а упёршееся в живот дуло автомата почувствовал в последнюю очередь. И всё равно успел, успел-таки отбить его ударом ладони, и пуля из переведённого на одиночную стрельбу оружия вошла в живот по касательной, прожгла бок насквозь, отбросив Джейка назад, на закрывшиеся двери.

Боли он в первую секунду не почувствовал совсем. Одно лишь удивление. А в голове промелькнула идиотская мысль: «Глупо… Глупо-то как… Ведь всё позади уже… Ведь уже всё… И помирать сейчас?! Когда с минуты на минуту могут прибыть наши корабли… Боже! Как же это глупо!..»

Медленно выпрямился, не сводя глаз с улиссийца, сделал шаг ему навстречу. Но тот так и не сумел перебороть в себе первого ужаса при выстреле в живого человека, держал автомат в трясущихся руках, отдал его сразу, даже не сопротивляясь, только и сказал что:

– Я… я… я не… – а у самого губы дрожали, и горло перехватило разом. Вот ведь вояка!

– Что – «я»? Дурак ты… Всё уже давно… Отвоевались… – Джейк неспеша выломал винт регулировки стрельбы – автомат стал теперь безопасной игрушкой – и вернул его хозяину. Он никуда не торопился, даже голоса не повысил, это его спокойствие подействовало на улиссийца сильнее удара в лицо. Он и вверх по лестнице пошёл так же неспешно, будто не текла кровь из зажатой рукой раны, не толкалась сквозь пальцы.

______________________

Вперёд! Вперёд! Главное – двигаться, не стоять на месте. Нельзя отдыхать. Ни в коем случае.

Наконец-то появилась боль. Обжигающая, резкая, она лишала сил. Одно лишь упрямство толкало вперёд.

Лестница, казалась бесконечной. Точно до самого неба поднималась. Ступеньки. Ступеньки. Как же тяжело и трудно подтягивать ногу до следующей. Какие же вы высокие всё-таки. Это не ступеньки совсем, а тумбы с цифрами, как у победителей спортивных соревнований. Тяжелей всего, как раз, подняться на самую первую…

Но впереди был не приз, не медаль из золота. Впереди была встреча с отцом, а, значит, жизнь. Ведь он не бросит. Он на руках вынесет. Он не позволит умереть сейчас, когда уже все трудности позади, когда с самым страшным уже справились, когда самое лёгкое осталось: только своих, с Ниобы, дождаться…

Вот! Вот и ещё один пролёт…

Вот видишь, не так уж это и сложно.

Остановился всё-таки на минуточку, прикрыл глаза, отдыхая, но от спасительной твёрдости стены так и не отказался. Стоял, тяжело привалившись к ней правым плечом, мысленно заговаривая боль, шептал беззвучно, уговаривал её, проклятую, отступить, отпустить, хоть на время. И боль послушалась будто, смирилась, собралась в одну пульсирующую точку. И кровь стала течь слабее…

Так! Да! Нас, гриффитов, чтоб убить, надо ещё постараться. Разве это ранение для нас? Это – пустяк! Подумаешь, дырка в животе…

Это не ТОТ случай. Тогда всё куда серьёзней было… И ведь выжил же, выжил! Всем им назло… А Кайне, и маме на радость… И отцу на радость, и Янису, наверное, – тоже. Куда же я без него? Никуда!

Всё! Хватит отдыхать! Вперёд, только вперёд!

* * *

Чувствуя щекой осторожное прикосновение пальцев, Янис нехотя поднял тяжёлую голову, встретился глазами с Виктором. Тот улыбнулся в ответ почти ласково (а может, это только показалось, мало ли, что в таком состоянии ни покажется?), произнёс:

– Живой…

Янис кивнул и моргнул одновременно, не сводя глаз с лица Виктора. Смотрел с непонятным интересом, выискивая черты сходства между отцом и сыном.

Цвет глаз у них один. Та же синева. Только у Виктора взгляд спокойный, ровный, будто оценивающий. Это взгляд уже немолодого, опытного человека. Такой взгляд, наверно, и у Тайлера будет с годами… Странная мысль… И такая далёкая от нынешней ситуации… Неужели нет других тем для размышлений, когда жить остаётся всего ничего? Счёт, возможно, уже не на часы, на минуты идёт…

Дверь была открыта. Виктор всё-таки взломал блокировку. Но почему он не уходит? Почему он всё ещё здесь? Почему не уходит?

– Нельзя нам с тобой туда, Янис! Нельзя, понимаешь!.. Я ведь только сейчас сообразил… – Виктор рассмеялся, не скрывая неловкости. – Браслеты эти дурацкие!.. Их же не снять… А с ними туда нельзя… И пробовать не стоит…

– Надо проволоки кусочек, чтоб с изоляцией был… – заговорил Янис. Он так оживился, что и про боль в груди забыл. Прокручивая свой браслет на руке, показал. – Вот здесь, видите, прямо за датчиком… небольшой такой зазор есть… Здесь искра пробегает при импульсе… Проволоку сюда вставить если, то импульс этот не срабатывает… нет контакта…

Следить надо только постоянно, она плавится быстро…

– Ты откуда это? – Виктор глядел с изумлением. Он впервые слышал про такое.

– Сам придумал. – Взгляд из изумлённого стал уважительным. – Я делал так… Раза два, точно… Даже на взлётной был… Нормально. – Кивнул, подкрепляя последнее слово, ослабел после всего сказанного, закрыл глаза, запрокинув голову. Не видел, но чувствовал сквозь полубессознательную апатию, как Виктор прикасается к запястью, как торопливо и в тоже время осторожно боясь причинить лишнюю боль, прилаживает кусочек от вырванного провода. А потом сильно затормошил, потянул на себя с приказом:

– Пойдём! Вставай, идти пора!

– Не надо! Не надо меня… Я лучше тут… – Янис попытался оттолкнуть его от себя. И откуда только силы взялись? Смотрел с вызовом, дерзко, как это бывало с ним, упрямо выдвинув подбородок. – Да идите же, спасайте сына! – толкнул Виктора раскрытой ладонью в грудь. А тот разозлился вдруг, перехватил руку, больно стискивая, выкрикнул в лицо:

– Подыхать тут собрался?! Ну, уж нет…

Поставил на ноги одним рывком, обхватил рукой, не давая упасть, и, придерживая, потащил вперёд, ругаясь сквозь зубы: