Возвращение домой

…Виктор сидел в кресле, но сразу же поднялся Глории навстречу.

– Я не мог приехать раньше. Надеюсь, ты извинишь, что я без приглашения.

– К чему все эти формальности? Вы не виделись неделю… – усмехнулась Гаргата, выходя из другой комнаты. – Хотите выпить? – В руках она держала три высоких стакана из стеклопласта и небольшой кувшин из дерева. – Гриффиты здесь готовят отличную такану… У нас на побережье её уже почти не осталось. – Поставив стаканы на стол, Гаргата отвернулась, разливая напиток. Виктор снова опустился в кресло. Всё это время он молчал, больше не глядя на Глорию. Девушка прошла по комнате, неслышно ступая, сама подошла к Виктору и, ни слова не говоря, присела на подлокотник его кресла. Гаргата протянула им стаканы, наполненные примерно до половины ярко-зелёной жидкостью. Виктор, до этого не пробовавший ничего из местной пищи, глянул на Гаргату с сомнением, но стакан всё же взял.

– Попробуй! – рассмеялась та в ответ, беря и свой стакан со стола. – Это местное вино. Всего несколько градусов, но зато отменный вкус. Его делают из таки… Высокие такие кусты и тонкий хрупкий стебель. Они ещё цветут большими синими цветами. Спроси лучше об этом Глорию: она у нас ботаник-технолог и пищевик к тому же. Может рассказать, что из чего и как делают. Правда? – Гаргата и Виктор разом посмотрели на Глорию, и та улыбнулась, но как-то устало и вымученно. – Тебе надо больше отдыхать, – голос Гаргаты стал неожиданно строгим и совсем взрослым. – Ты днюешь и ночуешь в лаборатории, а я тут ещё задерживаю вас своей болтовнёй. Всё! Идите к себе!

Она взяла пустой стакан из рук Глории и спросила:

– Понравилось? – Глория в ответ рассеянно кивнула, а потом, будто спохватившись, добавила:

– Да-да, очень вкусная такана…

– Я держу её в холодильной камере, а храню в кувшине из ямсы: моя мама всегда так делала. Тебе не кажется, что ямса придаёт свой особый аромат?

Глория говорила что-то в ответ, Виктор сидел, опустив голову, и почти не слушал их. Он смотрел на свой почти не тронутый стакан в правой руке и иногда только чуть-чуть взбалтывал его, наблюдая при этом за всплывающими пузырьками газа. У этой таканы и вправду замечательный вкус: сладковато-терпкий, чуть с кислинкой, и тонкий еле уловимый аромат киви.

Холодные отпотевшие стенки стакана приятно студили ладонь. Задумавшись, Виктор и сам не заметил, как задремал.

– Вставай, Вик, пойдём, – позвала Глория, чуть коснувшись пальцами его затылка. Виктор тут же вскинул голову, и влажные волосы сосульками упали на лоб.

– Веди его спать, – произнесла Гаргата, – он устал сегодня за день не меньше твоего. – Она осторожно вытащила стакан из его руки, а потом как-то незаметно вытолкала гостей в коридор. Они – Глория шла первой – прошли по коридору, поднялись в лифте, снова куда-то шли. Виктор здесь не ориентировался, поэтому просто шёл следом. Ряд одинаковых дверей слева и справа уходил за спину, и во всём этом чувствовалась нежилая, какая-то казенная тишина и чистота.

Глория остановилась у одной из дверей, удивительно похожей на все остальные, приложила к поверхности раскрытую ладонь – дверь бесшумно открылась, исчезая в стене. Не успели они переступить порог, как домашний компьютер включил свет. Неяркий, голубовато-нежный, он заструился из плафонов, встроенных в стену, вспыхнули ночники у кровати на столиках и на столе у дивана. А в дальнем углу на столе в полумраке хищно сверкнул рубиновый зрачок видеофона.

Виктор, поворачиваясь кругом, разом оглядел всю комнату и восторженно прошептал:

– А хорошо вас здесь устроили. С нашими коттеджами не сравнить…

– Ужинать будешь? – голос Глории раздался из соседней комнаты. «Из кухни» – догадался Виктор.

– Нет, спасибо, – ответил он и, заинтересовавшись книжной полкой, подошёл, вытащил наугад одну из книг: «Генная инженерия. Основные вопросы». Странно. Глянул на другую книгу: «Хромосомы и мутанты. Вопросы начинающих». Третья: «Направленное мутирование».

– Это Гаргата дала мне эти книги, – Глория появилась на пороге спальни уже в домашней одежде: платье из ткани, сотканной вручную, скреплённое на плечах удивительными пряжками, переливающими всеми цветами радуги. Широкий пояс, искусно сплетённый из какой-то травы, скреплялся такой же пряжкой значительно ниже талии, а широкие концы его с богатыми кистями чуть не касались пола. Так по описаниям одевались все женщины-гриффитки, но Виктор видел Глорию в этом наряде впервые. – Сейчас любые книги – такая редкость, – продолжала Глория уже из кухни, – а эти достались ей от отца. Он у неё генный инженер, получает новые мутации животных… А, кстати, как она тебе?

– Кто? – Не понял сразу Виктор. – Гаргата?

– Да.

– Она очень хороший человек, эта твоя подруга, – ответил после секундного размышления. – Если б не она, я не знал бы, куда пойти. Она приютила меня на два с лишним часа, пока искала тебя по всему комплексу. Мы и поужинали с ней вместе.

– Но ведь ты же до этого не был с ней знаком? – спросила Глория. Она скользила по комнате в своём невиданном наряде со стаканом молока в одной руке и с печеньем – в другой.

– Она узнала меня первой, – произнёс Виктор, он взял с полки информационный диск, искрящаяся в полумраке надпись гласила: «Гены и хромосомы». – Что это?

– Понимаешь, я сейчас как технолог задействована мало, вот и решила немного сменить специализацию, – как-то неуверенно заговорила Глория, видно было, что вопрос этот застал её врасплох, – помочь немного Гаргате… Кстати, а как ты сам здесь объявился? – Она вдруг решительно сменила тему. – Здесь же закрытая зона!

– Да? Да, закрытая! – Виктор усмехнулся, как будто вспомнил о чём-то, связанном с этим вопросом. – Я четыре дня не мог выбить разрешение на поездку сюда. Мне позволили «ввиду исключительности наших отношений». Цитирую, кстати! – заметил он. – Но не дали разрешения на полёт аэролёта, и меня, как рядового инженера или строителя, отправили на вездеходе. Меня – пилота первого класса!

– На сионийском вездеходе, как я поняла, – уточнила Глория. Рассказ Виктора, его возмущение и негодование вызвали у неё невольный смех. – И, по-моему, это ещё не конец всем твоим приключениям. Я права?

– Да, этот проклятый вездеход сломался, не пройдя и половины пути… Рик, наверное, до сих пор копается в нём… Его отправили сюда с оборудованием для лаборатории… Мне кажется, это глупо, очень глупо, гонять вездеход по болоту, когда я мог бы за полтора часа обернуться туда и обратно.

– Это решение всего Совета по вопросам внедрения в культуру нашей планеты, – возразила Глория. Она уже допила молоко, воткнула стакан между дисками, сваленными на прикроватном столике, и сидела на кровати, собирая волосы на голове в невероятно сложную причёску. Шпильки и зажимы, которые она держала в зубах, мешали ей говорить, речь получалась невнятной, но Виктор сумел понять, что к чему: он уже достаточно изучил её за время их знакомства. – Здесь, в Малахитовых лесах, сохранилось племя, совершенно не знакомое с землянами. С вами! – продолжала Глория. – Летающие аппараты, да и всякая другая техника пугают их. Пойми, ведь до вашего появления мы и понятия не имели обо всём этом. Колесам, вот, не знаем до сих пор. Оно нам попросту не нужно!

Мы живём природой, всё: еду, одежду, оружие – нам даёт окружающий мир. Мы – его часть, отдельное звено, неотделимое от него. Мы ничего не меняем, мы не стремимся к чему-то новому, мы стараемся пользоваться лишь тем, что этот мир в состоянии дать нам. Мы этим больше всего от вас и отличаемся в первую очередь, – она говорила громким, твёрдым голосом, иногда срывающимся от негодования, видно, всё это уже давно наболело на её душе, а этот момент был единственным, когда она не смогла удержаться и позволила себе выговориться. – Мы, гриффиты, как вы нас сами называете, кажемся вам, землянам, – заметь, я не делаю разницы между вами – сионийцами и ниобианами… Так вот, мы для вас – отсталый, убогонький народец, живущий, на ваш взгляд, примитивной жизнью.

Мы не копаем рудники: деревья дают нам сырьё не хуже вашего металла… Не осушаем болот: нам и так достаточно земли для жизни…

– Что-то я не пойму, – удивился Виктор. – С тобой что случилось, Глория? Ты объяви своё мнение Совету, Императору, наконец… Я всего лишь рядовой контрактник. Да ты и сама знаешь, как я отношусь к проблемам интенсивного заселения… Я никогда своего мнения не скрывал. Но мы-то сами ничего не решаем. Над нами стоят фирмы, весь концерн… А вот ты, как местный житель, могла бы попытаться, тебя будут слушать…