Возвращение домой

— Он вёл себя прилично, и не заходил слишком далеко. — По крайней мере, Глори не говорила об обратном. Но если это было не так… Но Грейс выглядела даже более взволнованной, нежели я. — Всё указывает на то, что он был в этом хорош.

— Блекджек, — крикнула Глори из ванной, таким тоном, который подразумевал под собой, что я делаю нечто «в стиле Блекджек».

— Что? — спросила я, глядя на неё через дверь.

— Обычно, большинство пони не говорят про то, как у одной пони был секс с другой пони, — сказала она, глядя на меня через дверь, будучи в ванной и скрестив синие передние копыта под подбородком. В этот момент, она говорила точь-в-точь, как моя мама, пытавшаяся объяснить мне, что пушки могут быть опасны.

— Разве? — Я моргнула в недоумении.

— В Девяносто Девятом, половина слухов были только про это.

— Серьезно? А остальная половина о чем? — С веселой улыбкой поинтересовалась Грэйс.

— Обо всём остальном, — ответила я.

Грейс изумленно подняла брови, а затем выражение ее лица стало немного недоумённым.

— Я сожалею, но эту шутку я не поняла, — ответила она.

Я посмотрела на Глори в ванной, а потом снова перевела взгляд на Грейс.

— Но я и не шутила… — Глори прикрыла копытом мордочку, а Грейс уставилась на меня, залившись краской.

Глори вздохнула, улыбнулась и покачала головой. — Блекджек… — беспомощно начала она.

— Что? Мы поступали именно так, ежедневно! Да в стойле и поговорить-то особо не о чем, — произнесла я в свою защиту, раскинув копыта и моля о понимании, а вот Глори начала смеяться.

Казалось, Грейс, задумчиво, анализировала происходящее, её румянец постепенно пропал, как только она с лёгкостью себя успокоила:

— Понятно. Полагаю, мы можем сделать этот разговор совсем откровенным, — произнесла она, дипломатично. — Ну, он всегда был очаровашкой. Полагаю, он говорил вам, насколько трудна, должно быть, ваша жизнь, и как сильно он вами восхищается?

Глори нахмурилась и села прямо:

— Точно! Откуда ты… — Она ссутулилась в ванне. — Дай угадаю. Он очень часто использует эту линию поведения?

Грейс тихо вздохнула:

— Если говорить начистоту, «нет». На самом деле, он весьма проницательный. Скорее всего, он был, по-своему, искренним, — произнесла она, с напускной важностью, поднимая маленькую кисточку и начиная наносить на моё лицо пудру. — Сплендид всегда был хорош во всём, что он задумывал.

— Он был первым жеребцом в моей жизни, который открыто мною заинтересовался, — насупившись, произнесла Глори. — Я не могла поверить в то, что это случилось, и когда, я действительно приняла в этом участие…

Она тряхнула головой:

— Я не знаю, что со мной не так. Обычно, все жеребцы получают от меня категорическое «нет». Он был первым, кто услышал «возможно», и превратил в «согласна».

— Возможно, он сколдовал на тебя какое-то заклинание очарования. Пуф. Мгновенная любовь, — предположила я.

Если это было правдой, то решить, как с ним нужно поступить, стало бы намного проще. Опыт в решении подобных вопросов у меня уже есть.

Грейс испустила, полный снисхождения, тихий вздох и улыбнулась, левитируя с кровати фиолетовый свёрток.

— Это маловероятно. Сплендид просто знает, как нужно говорить с кобылами. Смесь из лести, полу-честных восхвалений и небольшой толики искреннего восхищения — это эффективное сочетание. У меня никогда не было подобного таланта, но с другой стороны, я обычно защищаюсь от пустой лести. — Она замолчала и уставилась на фиолетовое платье с серебряным шитьём, — Во имя Селестии… это… это же Раритет!

— Агась, я уже догадалась, что платья в Пустоши встречаются довольно редко, — ответила я.

— «Раритет» не в смысле: редкость, а в смысле: одно из тех, что сшила лично Рарити. — Грейс повернула его.

— Они были бесценны ещё до того, как началась война. Мне кажется, я видела его в старых выпусках журнала «Мода». Оно из коллекции одежды «Ночной пейзаж Луны», что была создана за пять лет до того, как Луна заняла трон! А это! — Она подняла платье Глори.

— Это, то самое платье, что она сшила для Реинбоу Деш, и в котором та посетила своё самое первое Гала. Ооох! — Она была переполнена наслаждением и тёрлась щекой о мягкую, белую отделку. Затем, уловила мою ухмылку, и тут же зарделась. — Кхех… простите. Модные тенденции довоенного времени — моё маленькое хобби.

— Прям как и твоего отца, — заметила я. Я подозревала, что Лакуна вытребовала у Чарити немного помощи. Мне стало интересно, а сколько я буду ей должна, за аренду бесценного платья. — Ну, надевать на меня это платье — грешно. Я, скорее всего, разорву его за три шага.

— Пф. Нет, если моё мнение вам интересно, — произнесла Грейс, накладывая на меня платье:

— Разумеется, это преступление против моды, но я думаю, что смогу восстановить его, — произнесла она, а её рог светился.

— Подожди. Что ты… — Я моргнула, как только почувствовала, что накинутое на меня платье зашевелилось, и стало изумительно удобным. Я снова моргнула, и покрутив головой, сделала несколько пробных шагов. Но наряд ни за что не зацепился, и ни где не порвался.

— Как ты это сделала? — Я повернула голову и увидела, что усиливающие позвоночник пластины, почти идеально, сливались с фиолетовой тканью.

— Заклинание переделывания одежды. В Обществе, нет ни одного единорога, который бы умер, не зная его. — Во всей Пустоши, только в Обществе может найтись заклинание подобное этому. Она закончила со своими кисточками и поместила головной убор мне на макушку. Несколько заколок-невидимок… так вот для чего они нужны… и она, слегка, кивнула. — Ну вот. Теперь ты выглядишь впечатляющей, властной и красивой.

Она мягко подтолкнула меня от столика к высокому зеркалу в углу.

— Ну да, конечно, потребуется нечто большее, чтобы сделать меня… — по ту сторону зеркала стояла незнакомая кобыла в тёмно-фиолетовом платье с вышитой на груди серебристой луной в окружении звезд. Её прическа была украшена полумесяцем, окруженным четырьмя серебряными звездами идеально подходящим к фиолетовым перьям. У неё также были черные металлические конечности, но их цвет так сочетался с темным цветом ткани, что почти невозможно было сказать, где кончается сталь и начинается шелк. Её безупречно белая шкурка ничуть не выдавала перенесенных её владелицей поруганий и невзгод.

И этой кобылой была я.

Я ничего не могла сказать Грейс из-за наворачивающихся на глаза слёз. Если бы только мама увидела меня такой.

— Спасибо, — пробормотала я, потупив взгляд.

Глори вышла из ванны, отряхнулась, помахала крыльями и подошла ко мне.

— Если ты скажешь, что не заслуживаешь такого вида, я тебя стукну, — сказала она, тыкнувшись в меня мокрым носом.

Грейс улыбнулась, левитировала полотенца и занялась Глори с тем же вниманием, что и мной до этого.