Возвращение мастера и Маргариты

– Подозреваю, что своими шалостями мы не только угадали тенденцию, но и определили перспективу, - опечалился Роланд до поседения в висках и опустил веки. Посуда исчезла со стола, по церковной парче рассыпались глянцевые цветные фото.
– В подштанниках и без оных теперь являются перед миллионной публикой самые известные и популярные тут дамы. А деньги деньги и в самом деле превратились в бумагу.

– Никаких запретов, экселенц! Ни капельки целомудрия, страха! Я растерялся, ознакомившись с обстановкой, - Батон покраснел сквозь шерсть. Стыдно, но я измучен, подавлен... Не представляю, чем можно поразить воображение людей, которые ежедневно у себя дома на экранах светящихся ящиков созерцают ад! Причем, в самом глумливейшем, непристойном изображении.

– И страшном, - прохрипел, продолжая обгладывать припрятанный масол, Амарелло, - с ножами и пистолетами здесь управляются не хуже, чем я. Убийство заказывают, как "нарзан" в номер, и стоит оно меньше, чем дамский меховой жакет.

– Демоны насилия, корысти завладели страной. Гнусарии заполонили народные массы, - с непривычной тоской в шальных глазах и суровыми интонациями телеобозревателя новостей объявил Шарль.

– У них идет постоянна борьба за перевыполнение плана. Количественные показатели растут, но страдает качество. И результаты в общем-то остаются на прежнем уровне, - пожал плечами Роланд.
– Ах, это вечная тема, причины которой кроются в неразрешимых противоречиях двух систем - нашей и гнусариевской. Да, мы работаем в связке, но разными методами и, увы, что бы не утверждали наши идеологи, стремимся к разным целям.

– Они делают ставку на вытеснение - стремятся полностью ликвидировать человеческое в человеке, - с видом отличника отрапортовал кот.
– Мы нацелены на уничтожение нечеловеков в людском обществе. То есть, как в результате получается, этих самых Гнусариев. Вот и противоречие: они стремятся к огнусариванию человечества. Мы - к его совершенствованию. И таким образом...
– Кот задумался и завершил размышления, выпучив от изумления оранжевые глаза: -Таким образом, как не крути, мы вроде бы сближаемся с Божественным департаментом...Ну, местами, в отдельных целевых установках.

– Оставим философию и перейдем к практике, - остановил Батона Роланд.
– Шарль начал говорить. Извольте дослушать.

– Я напоминаю об изменениях в здешних нравах, - смиренно продолжил Шарль.
– Помнится, пол века назад, будучи в Москве, мы наказали администратора варьете Варенуху за то, что он грубил и врал по телефону... Сейчас его бы объявили святым.

– Не надо идеализировать тридцатые годы, - категорически пресек прения Роланд.
– Мы лишь скорректировали миф, отшлифовали иллюзию. Чтобы дамы не увлекались заграничными вещами, граждане не хранили в туалетных бачках валюту, не сплетничали, не наушничали, не доносили. Чтобы писатели не продавались, чтобы был погребен страх, порождающий предательскую ложь. Чтобы сгинули приспособленцы, подпевающие вампирам в правительственных креслах, а настоящие рукописи не горели...

– Верно, экселенц, мы очень старались, - всхлипнул Батон.

– Ты, культпросветовец, жег МОССОЛИТ, а подвалы Лубянки забыл? А тюрьмы, лагеря, гибнущие от голода крестьяне? А миллионы замученных и убиенных за фасадом пышного мифа? Понимаю - сие не входило в наши компетенции. Мы не можем объявлять прямой бой Гнусариям, - швырнув фотографии в камин, Роланд расположился на диване, устраивая на подушках занывшие стариковские ноги.
– Вскоре разразилась страшнейшая война, которой могло и не быть... Люди посылали людей в мясорубку, власть предала свой народ - Гнусарии торжествовали!...Но во всех этих безобразиях винят наш департамент! Извечная, мрачная, обидная ошибка. Санитаров общественной гигиены превращают в монстров! О, как ноют мои бедные кости...
– Мрачнел и дряхлел на глазах Роланд. Залысины обозначились на высоком лбу, плечи опустились, лицо покрыли глубокие морщины.

– И сейчас, сейчас, экселенц!
– вновь схватился за газеты Шарль. Войны, беженцы, голодающие, бездомные... Горе и кровь, горе и кровь... Ад, над которым смеются... Неужели все это - заслуга Гнусариев? Не верю! Кто же виновник, кто?

– Инфляция, - охотно, словно отличник на уроке, откликнулся Батон.

– А также мафия и коррупция. Я учил.

– Позвольте!
– Шарль тряхнул старомодными бухгалтерскими счетами. Костяшки щелкнули с сухим кастаньетным звуком.
– Я подвел баланс. Сравнил показатели "тогда" и "сейчас". Сумма несчастий и бедствий не изменилась. Были, конечно, и светлые периоды, именуемые хрущевской "оттепелью" и брежневским "застоем". Разумеется, имел место "железный занавес", отсутствовала, вообразите, какая-либо свободы слова, собраний, печати, по тюрьмам и психушкам сидели спрятанные с глаз долой инакомыслящие... И при всем этом - покой! Недели культуры союзных республик во Дворце съездов, олимпиады, фестивали, всенародные праздники! Никакой смены правительства, никаких гражданских войн. Все волнения от распределения праздничных продуктовых заказов и премьер на Таганке. А самиздат, а андерграунд красиво люди жили! Духовно. С фигой в кармане.

– Неустойчивое, искусственное, мощным аппаратом удерживаемое равновесие. Застой, - пояснил Батон.

– Вы хорошо подготовились, друзья. Мне не о чем беспокоиться. Но лица...
– Роланд ткнул пальцем, украшенным массивным перстнем, в журнальную фотографию.
– Что тут за лица?..

– Волшебная женщина!
– Шарль глянул на изображение облезлой блондинки с принципиально альтернативным приличному макияжем.
– Любимая массами, между прочим, певица. Оттягивает, расслабляет. А эта пожилая дама переодетый мужчина. Никого, кстати, не убивал. И даже не грабил. Поет и танцует в перьях и сетчатых чулках на всероссийском экране. Высокохудожественное зрелище. М-м-м!
– Шарль чмокнул фото.
– Входит в состав "прогрессистов".

– С "прогрессистами" полный порядок! Как мы с Зеллой приложили Барнаульского?
– не выдержал Амарелло.
– Сумасшедший успех!

– Они с Зеллой! Да они развлекались, а мы тут работали, - Батон с нескрываемым удовольствием оглядел интерьер.

– Полагаю, мне не избежать обсуждения последних событий, - тяжело вздохнув, Роланд, сурово посмотрел на свою свиту и неожиданно улыбнулся. Поздравляю. Встречу пятого января с компаньонами провели на достойном уровне. Место было подготовлено удачно. Вот только... Не вернуться ли нам в Дом? Мне приглянулась квартира. И вид из окна интересный. Интересный, черт побери, вид!

– Зачем же так мучатся, экселенц!
– завопили все в один голос.
– Вам необходим покой и комфорт. Мы так старались....

– Особнячок уютный, обставлен не дурно - мечта провинциального гимназиста, - одобрил Роланд.
– Я никого не хочу обидеть! Спокойно, друзья мои, мы только начинаем. Не стоит терять кураж в пустых перебранках.

– Куража до фига!
– хохотнул Амарелло, упорно возвращаясь к интересующей его теме.
– Шоу я провел вполне толерантно. Полнейший консенсус! Поют до сих пор!

– Главное, что наших потенциальных партнеров оно убедило. Задача выполнена. Действовали же вы по старинке, без фантазии. Амарелло надо многому научиться, хотя бы у того же господина Митрофаненко. Какой артистизм! Что за юмор! Вести развлекательную программу на ТВ - это тебе не головы рубить. И объясни, по какому принципу вы с Зеллой подняли на сцену этих людей? Крупных злоупотреблений за ними не числится, да и свежесть - не первой категории.

– Они противные, - пожал плечами Амарелло.
– Чего с ними валандаться? Пусть другим неповадно будет.

– На Госдуму столько зеленых потрачено. Перерасход. Нас не поймут, Роланд посмотрел на Шарля, ответственного за эту операцию.

– Затасканный трюк - "пустить деньги на ветер"! Так бы оно и выглядело, экселенц, в любом земном департаменте. Списали бы по статье расхода на соцобеспечение дюжину миллионов. И поди докажи, что там почти все баксы фальшивые. Депутаты ухваченные деньги в благотворительность вложить обещали. У тех, кто вложит, будут настоящие. Не беспокойтесь, экселенц, в тысячи 2-3 уложимся.