Возвращение мастера и Маргариты

Максим набрал полную грудь воздуха и долго, шумно его выдыхал. Получилось тяжко, с надрывом, словно тащил на спине крест и теперь на раскаленных полуденным жаром камнях сбросил его. Чтобы отдышаться, обвести прощальным взором выгоревшее небо, грозно набухающий горизонт над Ершалаимом и успеть передумать все под стук молотков, забивающих в растрескавшуюся землю деревянную сваю с перекладиной для его рук.

– Ну, что еще говорить... Дальше ты знаешь.

Глава 26

Марафон Горчаков провел точно в указанное время и с феноменальной результативностью. Смотрелся на экране как киногерой, вызывающий безграничное доверие. Удачно смонтировал кадры хроники взрыва и восстановления Храма с документальными лентами последних событий. Нашел интересных людей, вдохновленных идеей искупления исторических грехов. И собрал прямо на сцене, целый ящик наличности. Не говоря о банковских переводах. Вернувшись под утро домой, свалился спать. Варюша шепнула едва открывшему глаза внуку:

– Вот ты у меня и герой, мальчик.

– Сегодня мы с тобой пировать будем!
– подмигнул он с давно забытой веселостью.

Собрав все имеющиеся дома деньги, "герой" умчался в магазины. Когда он появился, нагруженный пакетами и сумками, за столом, сложив по школьному руки и неподвижно глядя на чашечку с кофейной гущей, сидел Амперс. Бабушка усердно перебирала в коробочке мотки ниток. Пахло "валокардином".

– Смотрите-ка, что я притащил!
– Максим стал выгружать на стол невиданные в их доме деликатесы.

– Сядь, - остановила его Варюша, отбирая покупки. Из пакета посыпались и разбежались по полу крупные блестящие мандарины.

– Что-то произошло?
– наконец понял он.

– Умоляю тебя, Макс, без эмоций! Надо взять себя в руки и все быстро обговорить. Они скоро будут здесь, - мучительно поморщился Амперс.

– Господи... Кто?

– Излагаю факты. Собранные во время марафона деньги остались до утра в подвальной подсобке. Там дежурил парень из охраны.

– Их даже пересчитать не успели. Целые ящики. Надо срочно отправить машину в банк.

– Не надо. Деньги уже забрали. Охранник убит. Действовали профессионалы. Обнаружили в десять утра. На месте преступления работают менты.

– Не найдут...
– схватился за голову Максим.

– Никого не найдут... Сосредоточься: Пальцев - твой покровитель и мой компаньон - исчез. Вместе со счетами "Музы".

– Ого!
– Максим рухнул на стул.

– Его заместитель Вадим Савченко, мой давний приятель и, в общем, близкий человек...
– губы Амперса дернулись, он ткнулся лицом в ладони, не договорив.

В дверь зазвонили специфически требовательно.

– Денис Акимович Лущенко. Следователь, - представился Максиму симпатичный мужчина в дубленке нараспашку. Перехватив кофе и покряхтев насчет погоды, бандитского беспредела и служебных тягот, Денис Акимович перешел к делу:

– Господина Савченко - содиректора банка и ближайшего помощника исчезнувшего Пальцева нашли мертвым на пустыре возле дома рано утром. Над ним скулил, дергая повод, дрожащий доберман...Ну, рука-то окоченела, а ремешок петлей... Стреляли в спину, с небольшого расстояния... Кто-то знал, когда и где он выгуливает пса... Ничего определенного пока сказать нельзя. Нам известно, что именно по рекомендации Пальцева вам предоставили довольно значительный пост на телевидении. С подачи того же Пальцева руководитель канала поручил вам провести марафон. Деньги марафона исчезли, Пальцев тоже... Логика есть?

– Разумеется. Только я не знал, что моей работой из-за спины непосредственного начальства руководит Пальцев.

– Возможно, вас подставили, - устало вздохнул Лущенко.
– Сочувствую, Максим Михайлович. Выбраться вам будет не просто.

– Да что за чушь!
– вышел из столбняка Амперс.
– Горчаков абсолютно не знал, чем занимаются Пальцев и Савченко в "Музе". Он вообще - человек книжный. А уж если кому-то было необходимо прикрытие, то лучшей кандидатура для козла отпущения не найти!

– Кому?
– пожал плечами следователь.
– Иных уж нет, а те далече. На месте массовка, фигуры второго плана и вы, уважаемые господа.

– Пардон, Гуманитарный фонд научных открытий, который я представляю, более всего пострадал от случившегося.
– Амперс с достоинством закурил. Мы разорены, дорогие товарищи.

– А если мне заплатили за соучастие, так где же деньги?!
– вскипел Максим. Он стал выворачивать карманы, извлекая оставшиеся от покупок смятые купюры и мелочь.

– Не надо демонстраций, Максим Михайлович. Подумайте лучше, как выйти из трудного, можно сказать, скандального положения. Подозрения в вашей причастности к сговору весьма серьезны.

Постарайтесь всемерно помочь следствию, припомнить детали, не искажать пусть даже нелицеприятные факты...

– Чистосердечное признание смягчит приговор, - улыбнулся Максим.
– Что ж, этого следовало ожидать...

– Хроническая НЕСРЕЛ...
– вымолвила бабушка и спохватлась: - Простите, это наш семейный жаргон. Дело в том, что мой внук с рождения страдал несовместимостью с реальностью. Диагноз, увы, подтверждается.

Глава 27

– На следующий день меня увезли в Матросскую тишину. Это, знаешь ли, отдельный рассказ... А через неделю выпустили! Нашелся господин Пальцев! Явился на экраны телевзоров и сделал смелое заявление. Оказывается, его держали в плену те, кто ограбил марафон и вынуждали отдать все деньги "Музы". Ему удалось бежать, утаив от злодеев, кое-какие заначки банка. Виновник, разумеется, до сих пор не найден... А бабушка не выдержала... Варюша умерла от кровоизлияния в мозг, не приходя в сознание. Как рухнула, узнав о моем аресте, так больше и не встала. Три дня в больнице - и на Ваганьковское, к деду под бок... Там у меня теперь целый мемориал.

Я остался совсем один и желание одно: бежать, бежать! Невмоготу было сидеть в комнате среди оставшихся бабушкиных вещей. Даже ее собачью кофту со спинки стула не стал снимать. От всех этих событий подфартило некому господину Штамповскому - он давно на арбатскую квартиру глаз положил и все расселение жильцам предлагал. Главным тормозом были Горчаковы, уж очень не хотели насиженное гнездо покидать. Вот я и дал ему добро. Получил деньги и сбежал. Вспомнил про Козлищи, сел в электричку и...

– А я ведь поверил твоей причастности к афере с марафоном... Охотно даже поверил. Твое превращение в матерого ворюгу оправдывало мою вражду к тебе. Ведь я тебе завидовал! Думал: вот ведь как ловко и своевременно слинял Горчаков с нивы научно-технического прогресса! "Ящик" наш развалился. Галка меня бросила. Тему списали, как бесперспективную, спецов отпустили за ненадобностью. Страшное, знаешь дело... Вынашивал в себе с пеленок зерно гениальности, сотворил почти что нечто запредельное! И вдруг - никому не нужен...