Возвращение пираньи

— Я не при чем, — быстрым шепотом доложил подполковник. — Видимо, видел тех, палить начал еще в коридоре…

Даже не ушами — всем телом, шестым чувством, волчьим чутьем — Мазур ощущал, как просыпается весь дом, как обитатели вскакивают с постелей, протирают глаза, хватаются за оружие, пытаются что-то наскоро сообразить…

— Ходу! — скомандовал он. — Франсуа! Ты волокешь девку, мы прикрываем!

Кацуба первым выскочил в парадную дверь, пробежал метров десять, обернулся и изготовился к стрельбе. Мазур сделал перебежку, сменил его, напарник перебежал… Франсуа пронесся мимо, таща за руку спотыкавшуюся Лару…

В окне на первом этаже звонко посыпались стекла, выбитые дулом чего-то длинного, солидного. Две короткие, почти бесшумные очереди скрестились на хозяине длинной дуры, и он спиной вперед отлетел от окна, а его оружие упало наружу. Еще очередь — по двум загоревшимся окнам, — чтобы залегли на минутку, не дергались…

Рев могучего мотора. Мазур растерянно обернулся.

Вопреки установленной им же диспозиции дон Херонимо, вместо того, чтобы подвести машину к живой изгороди и оставаться под ее прикрытием, гнал трехтонное чудище прямо на запертые ворота. Ворота, конечно, не выдержали, половинки распахнулись с неописуемым грохотом, и «хаммер» ворвался во двор, понесся к крыльцу…

И словно взорвался изнутри — брызнули стекла облаком тускло сверкнувшего крошева, полетели искры, это рикошетили от короткого капота пули, лопнули передние шины, громадина-вездеход рыскнул, дернулся вправо-влево, уже лишившись всех стекол, продырявленный, замер, косо встав посреди двора, мотор заглох — а по нему продолжал остервенело, нескончаемо лупить откуда-то сверху крупнокалиберный пулемет. «Башенка, — мгновенно вспомнил Мазур. — То ли он там спал, то ли выжидал подходящего момента… Мы все пока что в мертвой зоне, хрен достанет… Но ведь мина вот-вот рванет…»

Кацуба выпустил очередь по очередному окну — там замаячил еще один разбуженный обитатель. Не промахнулся, конечно. Пулемет лупил с башенки, с идиотским упорством превращая внутренность «хаммера» в хлам. Дону Херонимо, конечно, кранты, ничто живое под таким огнем уцелеть не способно…

Пулеметные очереди крест-накрест прошлись по двору, взметая высокие земляные фонтанчики. Раздался ревущий посвист, под крышей дома гулко взорвалась граната, взлетели осколки кирпича.

Мазур обернулся. Франсуа, стоя на коленях, запихивал вторую в немецкий ручной гранатомет, похожий на огромный пистолет.

— Стой! — заорал Мазур. — Все равно не попадешь!

Франсуа захлопнул гранатомет, но стрелять не стал. В доме уже не орали и не носились по комнатам — вряд ли удалось положить всех, просто поняли, что дела хреновые и безопаснее всего полежать носом в пол, присмотреться и прислушаться… Совсем плохо — без машины, на своих двоих, посреди огромного поместья, где совсем скоро начнется общий переполох. На вилле третьего братца уже давно услышали шум здешнего веселья — в ночной тишине грохот пулемета далеко разносится… Где же собаки, интересно? Выбегая на крыльцо, успел вновь включить «свисток», что-то их не видно, должно быть, проломились через изгородь…

Притихший было пулемет опять заработал, поливая двор наобум. Присмотревшись к фонтанчикам, Мазур прыгнул вперед, перекатился, пулемет развернулся было в его сторону, фонтанчики прошли чередой метрах в трех — но он уже лежал под прикрытием «хаммера», за спущенным колесом. Подняв голову, окончательно убедился, что с доном Херонимо все кончено, — издырявленная пулями, вся какая-то смятая фигура на водительском месте, ошибиться невозможно…

Чуть высунулся. Голова и плечи пулеметчика четко виднелись над высокой стенкой открытой со всех сторон башенки. Мазур выпустил длинную очередь, вовсе не стараясь попасть, давя на психику.

Дуло пулемета задралось вверх — ага, спрятался…

— Ко мне! — рявкнул Мазур. — Прикрываю!

Первым подбежал Франсуа, волоча Лару, кинул ее на землю, прикрыл собой. За ним появился Кацуба.

— Ты что заложил? — прокричал Мазур.

— Не ссы, взрыва не будет, но полыхнет знатно. Термит… Очки отключите, сейчас…

Мазур втянул голову за колесо, проворно отключил прибор ночного видения, зажмурился. Вспышка невероятной яркости озарила двор. Когда он осмелился осторожненько выглянуть, весь второй этаж был залит, словно аквариум, ослепительно-алой массой, блещущей всеми оттенками, переливающейся, жаркой. Звонко лопнуло первое окно, языки пламени рванулись наружу, превратив двор в пересеченное чернейшими тенями ослепительное пространство. Пулемет молчал.

Через несколько секунд черная фигурка, перевалившись через кирпичную стенку башенки, загрохотала по крыше, растерянно заметалась. Мазур выручил спасавшегося из затруднительного положения, достав короткой очередью. Тело шумно поползло по крыше, подпрыгивая на волнистых черепицах, какой-то миг казалось, что застрянет в широком водосточном желобе, — нет, тут же, проломив его, полетело вниз.

Слышно было, как на задах дома трещат ветки, — ополоумевшие обитатели, оставшиеся на данный момент в живых, наконец-то сообразили, что черный ход вражескому вторжению пока что не подвергся, — и кинулись спасаться, проламывая телами со всего размаху густейшую живую изгородь. В доме уже вовсю буйствовал пожар — конечно, можно представить, сколько там дерева, за сотню лет просохшего в сущий порох…

Итак? Ни колес, ни документов, все документы остались в Барралоче, в сейфе отеля, дон Херонимо, правда, прихватил с собой какую-то убедительную, как он заверил, ксиву, способную избавить от любого полицейского досмотра, но она наверняка годилась только для него одного… Чуть ли не две сотни километров до Барралоче, а на сцене сейчас появятся новые участники, уже, должно быть, лезут в машины, тут и мертвый проснется…

— Ну? — спросил Франсуа.

— В гараже у них есть машины, — быстро ответил Мазур. — Наш единственный шанс…

Интересно, что делать, если там нет ключей? Нет, в такой глуши, да еще в поместье грозных братцев, вряд ли кто-то всерьез опасается угонщиков. Это шанс, и другого нет…

— Эй, вы там долго будете сидеть? К воротам!

Конечно, это была галлюцинация, потому что Ольге здесь неоткуда взяться, — но почему тогда все остальные обернулись в сторону распахнутых, покосившихся створок?

— К воротам, черепахи беременные! Кому говорю? Или вы тут поселитесь?!

Не рассуждая, Мазур рванул туда. Самое время хорошим ударом вправить собственную нижнюю челюсть на место, а то пребывает где-то в районе живота… Ольга стояла рядом с распахнутой дверцей черного, угловатого мерседесовского джипа старого образца, отчаянно махала ему рукой:

— Карахо, шевели ты задницей! Там огни на дороге!

Отсветы пожара плясали на ее прекрасном и сердитом личике, позволяя убедиться, что это не видение, а самая доподлинная сеньорита Ольга Карреас, любимая женщина каперанга Мазура.

Франсуа достал из необъятного кармана новую термитную мину, торопливо пощелкал клавишами, кинул ее на сиденье развороченного пулями «хаммера». Подбежали остальные. Замыкавший шествие Кацуба приостановился, ударил по пылающему дому длинной очередью, очевидно, усмотрев идиота, попытавшегося все же повоевать. Первой на заднее сиденье Мазур затолкнул Лару, не давая себе труда быть джентльменом. Вовсе уж невежливо, толкая кулаком, запихнул туда же что-то хотевшего сказать Франсуа. Кацуба запрыгнул сам, Мазур тут же плюхнулся на сиденье рядом с Ольгой, она нажала педаль, и джип с ревом прыгнул вперед, задев правым боком воротный столб. Длинный скрежет — обошлось…