Возвращение пираньи

Машина развернулась почти на месте. Не зажигая фар, Ольга гнала по узкой дороге, меж бесконечных рядов банановых кустов, свернула вправо, влево, вправо, помчалась по прямой…

— Куда ты? — чуть растерянно спросил Мазур, подпрыгивая на сиденье, цепляясь за поручень двери.

Она огрызнулась по-испански так, что Мазур, вот чудо, понял, куда его послали. Не обиделся — какие тут обиды, на руках носить следует… Тяжелый шлем-сфера с увесистым «Филином» подпрыгивал на голове. Мазур расстегнул ремешок, сорвал каску, сунул под ноги. Только теперь ощутил поток прохладного воздуха, врывавшегося в открытые окна.

По обе стороны в бледном лунном свете мелькали то огромные бахромчатые веера банановых листьев, то редколесье, то какие-то длинные бетонные сооружения — коровники, надо полагать.

— Сама толком не представляю, как отсюда выбираться, — сказала Ольга, отчаянно вертя баранку, — но по той дороге, по которой вы приехали, нельзя, я там огни машин видела…

И резко свернула влево, едва не сшибив бегущие навстречу темные фигуры. Позади хлопнули выстрелы, и Мазур, мгновенно отреагировав, высунул автомат в окно, послал туда очередь. Вряд ли попал, но больше им вслед не стреляли.

— Тормози! — крикнул он.

Ольга с похвальной реакцией выжала педаль, Мазура бросило вперед. Он успел упереться ладонью в ветровое стекло, едва его не высадив. Дорогу, по которой они ехали, впереди, совсем близко, под прямым углом пересекала другая (и по ту ее сторону был густой лес) — и по ней, быстро приближаясь слева, уже плясали отблески дальнего света…

Мазур приготовил автомат. Места хватало. Тем, кто оказался на заднем сиденье, пришлось гораздо хуже — не повернуться толком в двухдверном салоне, тесновато…

Слева направо промчались два джипа, заливая дорогу ослепительным светом фар, в переднем, четко видно, полным-полно народу…

— Погоди, — сказал Мазур.

Распахнул дверцу и спрыгнул, держа автомат на изготовку, пошел к перекрестку. Оказавшись там, посмотрел в обе стороны — ага, в том направлении, куда умчались джипы, виднеется алое зарево, значит, там как раз и полыхает особнячок… Ну, компас есть, карта есть, вокруг пока что тишина… Не самый веселый расклад, но лучше себя чувствуешь, чем там, во дворе…

Он вернулся к машине, достал из кармана карту и, разложив ее на сиденье, посветил фонариком. Показал нагнувшейся от руля Ольге:

— Мы, стало быть, здесь… Рвануть можно сюда либо сюда — это если стремиться в Барралоче…

— И обе дороги они перекроют, — сказал просунувшийся меж передних кресел Франсуа.

— Молчал бы, стратег, — сквозь зубы сказал Мазур. — Видел дураков, но таких, как твой шеф…

— Нервы не выдержали…

— Что это за шеф, у которого вдруг обнаружились нервы? Ладно, замнем пока. В самом деле, я бы на их месте первым делом все заблокировал тут и тут… Эта дорожка будет подлиннее и попетлистее, но все-таки, если верить карте, выводит прямиком на Панамериканское шоссе, а горючего у нас… — Он посмотрел на светящуюся желтым стрелку. — Ну, бывает хуже… Оля, может, я поведу?

— Сиди и стреляй, если что, — отрезала она. — Сам же видел, у меня вроде бы неплохо получается…

— Ладно. — Мазур свернул карту, сунул в карман и прыгнул на сиденье. — Сворачивай влево, и будем искать вот этот хитрый перекресток…

— Да что вы топчетесь? — истерически завопила Лара. — Поехали! Пока они не вернулись!

— Погоди-ка, — сказал Мазур Ольге. Повернулся назад: — Вот что, кукла, давай-ка сразу наладим деловые отношения. Ты сидишь и старательно молчишь, как рыбка окунь. Или рыбка стерлядь, что тебе больше нравится… Ясно? И…

— Да кто ты вообще такой?! — закричала она Мазуру в лицо. — Твой номер вообще десятый, тебе приказали, вот и шевели жопой!

Ухватив ее за ворот блузки, Мазур неторопливо подтянул к себе поближе и помолчал, дожидаясь, когда она окончательно заткнется. В такой позе они просидели с полминуты — как ни покашливал Франсуа, явно выражая живейшее неодобрение стилем обхождения Мазура. Игнорируя его, Мазур сказал:

— Тихо. Понятно? Не дома. Не ори, не дома, и дома не ори… Если будешь орать и дергаться, рано или поздно из-за тебя где-нибудь вляпаемся. Я лучше знаю, что делать, работа такая. Усекла?

Она слабо повозилась, пытаясь высвободиться, сварливо пробурчала:

— Ладно, замнем. Я…

— Понимаю, — сказал Мазур веско, с расстановочкой. — Переживания и нервы. Только выбираться будем спокойненько, без скандалов в благородном семействе… Ну? Молчим и слушаем приказы?

— Угу, — проворчала Лара.

— Поехали, — сказал Ольге Мазур.

— Бог ты мой, вы бы знали, какие скоты… — забубнила сзади Лара. — Я все представляла совершенно по-другому…

Выругавшись про себя, Мазур все же не вмешался — нервное недержание речи, скоро пройдет. Еще несколько минут она тихо бубнила про нешуточные переживания и свою горькую участь. Из этих сумбурных, накипевших жалоб Мазур так и не понял, кто же она, собственно, такая. Однако в его глазах она все меньше походила на «радистку Кэт», создавалось впечатление, что Лара вообще не имеет никакого отношения к играм — вот только каким образом это холеное домашнее дитя (а именно такое мнение у него осталось при недолгом беглом общении) угодило из России в столь экзотические края и почему ее освобождению придают такое значение? Ребус… Ну не может это быть разведчица, не может!

— Ты хоть документы прихватила? — спросил он у Ольги. — А то мы, признаться, без единой бумажонки…

— Будь спокоен, — ответила она почти весело. — И наше магическое «сальвокондукто», и все бумаги, кроме того, всегда можем сослаться на сеньора бригадного комиссара, что на любой патруль подействует не менее магически. Ну а разбираться с другими — это уже ваша забота, вон как вы стволами увешаны…

— Но как же…

Ольга фыркнула, не поворачиваясь к нему:

— Милый, мне жутко неудобно, но ты должен понимать всю пикантность и сложность положения промышленной шпионки, приставленной к вам человеком, который не любит шутить и всю мою дальнейшую карьеру способен поломать играючи… Уж прости, но я пресловутым женским чутьем сразу поняла, что с тобой творится нечто неладное, я тебя уже научилась понимать. Что-то произошло — какие там, к черту, перепутанные грузы… Ни на какой прием к комиссару я, конечно, не пошла, а быстренько раздобыла через портье машину, подождала, пока вы выйдете из отеля, и примитивно двинулась следом на приличном расстоянии. Можешь обижаться, можешь злиться, но теперь, когда нет Лопеса, я единственная за вас отвечаю. Наконец, есть еще одна причина, но ты, болван, до нее вряд ли можешь додуматься… В общем, я появилась вовремя, verdad? Сказал бы спасибо, а не сидел с глуповатой физиономией…

— Это какая еще причина? — тупо спросил Мазур.

Ольга театрально вздохнула, закатив глаза:

— Послал Господь сокровище… Ладно, у тебя еще мозги не отошли от суровых мужских забав, немного остынешь, догадаешься. А вот вы мне решительно незнакомы, сеньор, — сказала она, не оборачиваясь, и это могло относиться только к Франсуа. — Быть может, утолите ненасытное женское любопытство и расскажете своей спасительнице, чем это вы тут занимались? Не бойтесь, я давняя сообщница сеньора Влада по странствиям и всяким грязным делам, а еще мы с ним любовники, могу вам честно признаться…

— Военным дипломатам иногда приходится заниматься самыми разными проблемами, — осторожно сказал Франсуа, тоже по-русски. — Говоря обтекаемо, девушка попала в большую беду, пришлось вмешаться…

— А неужели вы тоже русский? Простите, не вполне похожи…

— Ну что вы, я из… другой страны, просто-напросто учился в России. Вы ведь наверняка собирались спросить, откуда я так хорошо знаю русский?

«Вывернулся, соратничек», — подумал Мазур чуть разочарованно.

— Военные дипломаты… Я-то полагала, сеньор Михаил — просто дипломат, без звания…